Литмир - Электронная Библиотека

Потрясенный князь-наследник сначала не давал своего согласия, но Пален настаивал, утверждая, что положение с каждым днем ухудшается. Он даже показал приказы об аресте Александра и его брата Константина, подписанные самим царем. Что же касается жен Александра и Константина, а также самой императрицы, уверял Пален, то их заточат в монастырь. А потом…

После многих сомнений и тревожных раздумий наследник якобы сказал Палену, что он не против принять корону, но при условии, что ни один волос не упадет с головы его отца. Пален поклялся в этом. И Александр на время успокоился.

В самом конце февраля 1891 года на Масленицу в Михайловском замке давали пышный бал-маскарад. Все обязаны были явиться в маскарадных костюмах и с закрытыми лицами, дабы не нарушать веселой мистерии, но… Но все прекрасно понимали, что пожелай император – и все маски будут немедленно сорваны. Так что веселились с оглядкой, не желая потом оказаться в ссылке или – того страшнее – в крепости.

Като нарядилась было французской маркизой прошлого века, но фрейлина Алединская мягко напомнила ей, что император вряд ли одобрит такой костюм. Тогда Като надела мужскую военную форму, которая сделала ее абсолютно неузнаваемой: густо напудренный парик с буклями и непременной косичкой надежно скрывал пышные светлые локоны Великой княжны, а мундир и лосины выгодно подчеркивали стройность еще полудевичьей фигурки. Черная полумаска – и офицер получился хоть куда. А самое главное, такой костюм мог вообще не привлечь внимания императора, чего, собственно, Като и добивалась.

Она от души веселилась на балу, изображая из себя молодого повесу-гусара, и приглашала на танец тех дам, которые оказывались обойденные вниманием остальных кавалеров. Не танцевали только император и императрица: Мария Федоровна не надела маску, ограничившись пышным костюмом в средневековом стиле, а император появился на балу в полном одеянии Гроссмейстера Мальтийского Ордена, чем невольно подчеркнул двусмысленность получения им этого титула.

Наконец, Като решила пригласить на танец одну из своих невесток: супругу Великого князя Константина, которую узнала даже под маской и в наряде турчанки. Костюм необыкновенно шел великой Княгине Анне – миниатюрной брюнетке с живыми, искрящимися глазами. Но в разгар танца Като углядела какое-то оживление в одной из комнат рядом с залом.

– Что там происходит, прекрасная одалиска? – спросила она у своей партнерши. – Может быть, полюбопытствуем?

Прекрасно зная, что княгиня Анна крайне любопытна и непоседлива, она была уверена, что отказа не получит. И парочка пробилась туда, где маски столпились вокруг кого-то, сидящего в кресле. Като приподнялась на цыпочки и увидела… цыганку. Не настоящую, конечно, а ряженую, но все равно выглядевшую необыкновенно убедительно.

– Она неподражаема, – шептались вокруг. – Только что предсказала княгине Нарышкиной, что ее ждет любовь венценосной особы. Княгиня сама не своя от такого предсказания.

Признанная первая красавица двора княгиня Нарышкина действительно сидела в кресле неподалеку и обмахивала веером разгоряченное лицо. Она могла бы и не надевать маску: ее выдавали неизменные бриллиантовые серьги невероятной стоимости и красоты, а также дивной лепки рот, который кто-то из придворных рифмоплетов сравнил с устами серафима.

– А княгине Голицыной она сказала, что та умрет ночью, во сне. Эта гордячка даже побелела от страха, и поспешила удалиться с бала….

И тут Като замерла: перед цыганкой уселся рыцарь в черном плаще с опущенным забралом. Пожалуй, она одна могла узнать в нем цесаревича Александра по некоторым характерным жестам и привычно стройной осанке.

– А что ждет меня, прекрасная фараонита? – негромко спросил он.

– Вы проживете долгую жизнь, рыцарь, – так же негромко ответила ему гадалка. – И первая ее часть будет полна суетности, блеска и побед, а вторая пройдет в благости и кротости, где вы и обретете настоящее счастье.

– Ты хочешь сказать… – начал было рыцарь, но тут его прервал один из адъютантов императора:

– Их Императорское Величество желают видеть цыганку немедленно, – сообщил он.

Толпа придворных отшатнулась от предсказательницы, как если бы ее звали не к императору, а прямиком на эшафот. Только любопытная Като заскользила следом за адъютантом и цыганкой, стараясь быть не слишком заметной.

Цыганка низко присела перед императором и императрицей. Такой утонченный реверанс могла сделать только дама, досконально знакомая со всеми правилами этикета.

– Что ж, милочка, приоткройте будущее перед вашей императрицей, – почти ласково сказала Мария Федоровна.

– Вас ждут тяжелые испытания, Ваше императорское величество, но они будут недолгими, а потом вы будете жить мирно и счастливо среди любимых вами людей.

Павел саркастически хмыкнул:

– Видите, моя дорогая, испытания все-таки будут. А я… что вы скажете мне?

– Вы слишком высоко стоите над обычными смертными, Ваше императорское величество, чтобы я могла осмелиться заглянуть в вашу жизнь.

– Не увиливайте, – нахмурился Павел.

– Могу сказать одно: не верьте тем, кто говорит вам правду, не пытайтесь вернуть прошлое. И приготовьтесь к тому, что одна из ваших дочерей покинет мир раньше вас.

Павел не успел ничего сказать, только побледнел. И в этот момент к гадалке подскочил молоденький офицер:

– А мне что вы скажете?

– Я вижу на вас корону.

– Ну все! – загремел обретший голос Павел. – Сударь, маску долой! Я хочу видеть того, кого якобы ждет корона.

Офицер нехотя снял маску и все ахнули, узнав Великую княжну Екатерину. Павел залился своим ни на что не похожим лающим хохотом и никто не заметил, как исчезла, точно растворилась в блестящей толпе придворных загадочная цыганка.

…………………………………………………………………………………………

События между тем разворачивались своим чередом. Через неделю после маскарада, наделавшего столько шума из-за таинственной гадалки, в казарме Преображенского полка собрались граф Пален, генерал Беннигсен, князья Платон и Николай Зубовы, Петр Волконский, Александр Голицын, и другие заговорщики.

Князь Платон Зубов обрисовал положение, напомнив о разрыве отношений с Англией, беззаконии и диких выходках императора, и прочих малоприятных событиях в империи.

– Хорошо еще, что этот болван Кутайсов и впрямь подумал, что я влюблен в его дочь и намерен с ним породниться. Иначе мне никогда бы не выбраться из ссылки.

– Да, император словно заодно с нами, – подтвердил генерал Беннигсен. – Он возвращает из ссылки тех, кто его ненавидит, и отправляет в ссылку действительно преданных ему людей. Воистину, логика безумца непредсказуема.

– Надо срочно заставить царя подписать акт об отречении, – выпалил Зубов. – Иначе благоприятный момент пройдет, и тогда…

Пален и все остальные поддержали Зубова, однако лившееся рекой шампанское было самым красноречивым из доводов, так что серьезное вначале собрание заговорщиков превратилось в традиционную русскую пьянку, и скоро всем ее участникам уже море было по колено. А еще через некоторое время они были вполне готовы совершать любые подвиги «ради спасения матушки-России».

Около полуночи заговорщики отправились к Михайловскому замку двумя группами: первой командовал Пален, второй Беннигсен и Платон Зубов. Правда, граф Пален оставался много трезвее других и сознательно тянул время, чтобы не оказаться в первых рядах. И на это у него были веские причины: несколько дней тому назад во время очередной аудиенции император вдруг огорошил его вопросом:

– Вы знаете, что существует заговор против меня? Меня хотят низвергнуть? Знаете?

Лицо царя перекосилось от гнева.

Пален почувствовал себя разоблаченным. И все же почти в паническом состоянии он нашел в себе силы спокойно ответить:

– Да, Ваше Величество, хотят! Я это знаю и участвую в заговоре.

– Как, вы участвуете в заговоре? Да вы в своем уме? Что это вы несете? – совсем зашелся от гнева император.

– Сущую правду, Ваше Величество, – ответил невозмутимый Пален. – Я участвую в заговоре, чтобы знать все его пружины и всех участников. Но вам нечего бояться: я держу в руках все нити, и скоро все станет вам известно.

16
{"b":"535685","o":1}