Не секрет, что скромность Пруссии диктовалась, в основном, ее бедностью, а наиболее смелые остряки добавляли, что все бриллианты страны можно видеть одновременно на королеве Луизе. Но Россия-то была богата, Като прекрасно помнила блеск и роскошь бабушкиных приемов и втайне тосковала обо всем этом.

«Когда у меня будет свой двор, – думала она порой перед сном, – я все сделаю так, как было при дорогой бабушке… Обо мне тоже будет с восхищением и уважением говорить вся Европа. Я буду строгой, но милосердной к своим подданным…»

Мечты обрывались. Представить себе своих подданных Като пока не могла. За кого могли выдать ее замуж родители? За брата какого-нибудь императора, как сестрицу Александру? Тогда ни о каких подданных и речи быть не может, да еще поговаривают, что бедняжка Александрина была несчастна в браке, вдали от родины, подле лицемерного и фальшивого австрийского двора.

Принц Евгений оказался на удивление приятным молодым человеком, с прекрасными манерами и уже почти военной выправкой. Когда его представляли императору, Павел, не скрывая радостного изумления, во всеуслышанье заявил:

– Знаете, а этот мальчишка покорил меня!

После этого он перевел взгляд на Като, и та ощутила смутную тревогу. Точно таким взглядом Павел смотрел в свое время на ее старших сестер, решая вопрос об их браках. Но там женихи были почти зрелыми мужчинами, а здесь – практически ребенок. Нет, папенька явно затеял что-то другое, только вот – что?

«Нужно поговорить с самим принцем! – осенило Като. – Уж он-то наверняка знает, зачем его пригласили в Россию. Или, по крайней мере, догадывается…»

Через несколько дней на балу случай представился. После танца с принцем Евгением Като пожаловалась на духоту и жажду и попросила своего кавалера принести ей стакан оранжада. В этот вечер она измучила своих камеристок, выбирая наряд для бала, зато теперь была прелестна в небесно-голубом платье, под цвет ее больших глаз, с ниткой восточной бирюзы на стройной шейке и такой же диадемой.

– Вам нравится у нас, кузен? – учтиво осведомилась она у принца.

– О да! Здесь куда интереснее, чем дома. Да и будущее…

«Вот оно!» – екнуло сердце у Като.

– …более чем привлекательно. Их императорское величество зачислил меня на военную службу. А ведь Россия всегда с кем-нибудь воюет.

О, Като было отлично известно, как быстро иностранцы делают карьеру в русской армии. Этот мальчик еще год тому назад заочно был определен полковников в лейб-гвардии конный полк. А теперь поговаривали о том, что не сегодня-завтра принцу дадут звание генерал-майора. Российские офицеры о такой карьере даже мечтать не могли.

– Вы выбрали военную карьеру, потому что не можете наследовать корону вашего батюшки? – как можно более безразлично осведомилась великая княжна.

Ответ ее ошеломил:

– Меня мало занимают эти побрякушки. Трон, корона, придворные интриги… Жезл фельдмаршала – вот о чем должен мечтать настоящий мужчина. Впрочем, вам, наверное, скучно слушать это, кузина.

– Отчего же? Иногда я жалею, что родилась девочкой. Из меня, наверное, тоже получился бы неплохой генерал, – усмехнулась Като.

– Я не стал бы с вами сражаться, – галантно отозвался кузен. – В этой битве меня бы ожидало поражение.

«Мальчишка помешан на войне, – внутренне усмехнулась Като. – Интересно, играет он в солдатики, как мой братец Константин, или нет? Пари держу, его идеал – либо Александр Македонский, либо Карл Шведский. Господи, какая скука! Почему мужчины такие одинаковые?»

Ее взгляд остановился на еще одной мужской фигуре, затянутой в генеральский мундир. Князь Багратион, по-настоящему великий воин, причем, говорят, женоненавистник. Зато герой!

Петр Иванович Багратион, который был на двадцать с лишним лет старше Като, происходил из древнего княжеского грузинского рода Багратионов и был внучатым племянником царя Вахтанга VI.

Князь Петр Багратион в 1799 году уже в чине генерал-майора выступил в Итальянский поход в составе армии Суворова. Во время всего похода, а главное – перехода через Альпы Суворов всегда поручал Багратиону наиболее ответственные и тяжелые поручения – «генерал по образу и подобию Суворова», – говорили о нем. Это под его командованием был перейден знаменитый Чертов мост и началось стремительное преследование отступающих французов. Говорят, в одном из боев был сильно контужен…

В этот момент Като заметила, что Багратион тоже не сводит с нее глаз. Женоненавистники так не глядят – промелькнуло у нее в голове, и тут генерал решительно двинулся… по направлению к ней. Като не успела оглянуться, как Багратион уже склонился перед ней, приглашая на танец.

В зале точно листья зашелестели, так активно восприняли придворные смелый маневр генерала. Император тоже глянул в их сторону, но, по-видимому, счел ситуацию вполне приемлемой, хотя слегка нахмурился. Наверное, он предпочел бы, чтобы Като танцевала со своим вюртембергским кузеном, но тот, судя по всему, меньше всего был расположен к такому времяпрепровождению.

Это был странный танец. По этикету генерал не мог первым обратиться к особе царской фамилии, а эта самая особа решительно не знала, о чем говорить. О последней военной кампании, в которой участвовал Багратион? Она почти ничего об этом не знала, да и не слишком стремилась узнать. О новостях светской жизни? Вряд ли генерал был в курсе дворцовых сплетен. О чем же, господи, заговорить?

– Вы бы, наверное, предпочли оказаться в армии, а не среди этих разряженных кукол? – неожиданно для себя самой спросила Като.

– Вы слишком строги к своим подданным, ваше высочество, – усмехнулся генерал. – Уж вас-то я никогда бы не сравнил с куклой. Скорее, со сказочной царевной…

Като по-девчоночьи фыркнула:

– Я на самом деле царевна, и ничего сказочного в этом нет. Интересного, впрочем, тоже.

– Вы могли бы стать царицей какой-нибудь прекрасной страны.

– Например?

– Например, Грузии. Там высоко ценят прекрасных женщин…

И добавил, понизив голос почти до шепота:

– Если бы вы могли стать моей царицей…

Като почувствовала, как сладко кружится у нее голова. Первый раз в жизни с ней обращались, как со взрослой, первый раз мужчина произнес, обращаясь к ней, подобные слова. И какой мужчина!

Танец закончился. И не успел Багратион отвести Като на место, как к нему подскочил один из придворных:

– Его величество призывает вас к себе незамедлительно.

Побледневшая Като заметила, что ее мать жестом подзывает к себе одну из своих фрейлин, графиню Елизавету Павловну Скавронскую. Короткий разговор – и император провозглашает на весь зал своим резким, хриплым голосом:

– Милостивые государи и государыни, поздравим обрученных. Надеюсь, со свадьбой они не замедлят.

«Прощай, грузинский престол, – отрешенно подумала Като. – Глупо было думать, что отец оставит дерзкую выходку генерала без последствий…»

В этот момент она увидела, что император смотрит на нее не гневно, а с неприкрытой усмешкой и поняла, что для нее этот эпизод никаких последствий иметь не будет. Да, отец явно намерен дать ей в мужья вюртембергского кузена.

– Мари, – сказала она перед сном своей наперснице, – неужели и меня ждет судьба моих старших сестер? Брак без любви и ранняя смерть?

– О, нет, ваше высочество, – шепотом отозвалась Мария, – вам предначертано совсем другое. Но сегодня вы, сами того не желая, решили судьбу многострадальной Грузии.

– Князь Петр сказал, что хотел бы сделать меня своей царицей, – мечтательно сказала Като. – А теперь его женят на пустоголовой кукле…

– У князя Багратиона иной жребий, – загадочно сказала Мария. – Он станет одним из спасителей России…

Фрейлина осеклась и, сколько Като ни теребила ее, так больше ничего и не сказала. Лишь пожелала своей воспитаннице спокойной ночи и задула свечу.

«-Проект «Манифест» провален, коллега. Императрица Екатерина скончалась именно тогда, когда должна была скончаться, несмотря на все усилия Марии.