– Я хочу сюда… – выпалил Печников и без промедления начал вводить свою вновь затвердевшую плоть в задний проход девушки.
– Виталик, за анальный секс нужно будет доплатить, – второпях успела прошептать придавленная к матрасу партнерша, но член Печникова уже наполовину погрузился в центр ее неимоверно большой и по-женски заманчивой задницы.
– Хорошо-хорошо, доплачу… – успел выговорить Виталий, и здесь девица словно открылась ему. Из-за того, что придется еще доплачивать, Печников, отбросив всякую деликатность, с остервенением начал вводить в девицу свой член до предела. Наталья тужилась, как при освобождении от кала на унитазе, и стонала. Послышались хлесткие удары тел, и, через минуту после громкого крика Печникова, молодые люди замерли, оба глубоко и часто дыша. Послышались тихое открывание двери и голос Зубова:
– Эй! Вы живы? Я подумал, что вы убили друг друга, – засмеявшись, проговорил голый Владимир и тут же исчез за дверью. Печников продолжал лежать на Наталье, ощущая явно, как сперма уходит из него. «Машка не допускает меня до своей задницы, а мне этого всегда так сильно хочется… Я, испытывающий неприятные чувства к гомосексуалистам, минуту назад в ванне хотел найти что-нибудь похожее на мужской член, чтобы засунуть себе в зад… Я был уверен, что это позволит мне испытать удовольствие, как от мастурбации или от близости с бабой… Мы действительно бисексуальны. Это значит, что я, – чуть не убивший гея на улице, – сущий варвар. Дома нужно поменять простую ванну на гидромассажную и купить в интим-магазине фаллос… Я должен это знать. А вдруг я привыкну и меня потянет когда-нибудь на живой мужской член? Какое-то сумасшествие… Надо бежать домой, пока мало времени». Виталий уже начал мысленно выстраивать разговор с женой и непроизвольно напускать на лицо серьезность, чтобы без запинок рассказать, как он был вынужден задержаться на работе по просьбе директора, и чтобы его лицо было правдивым под пристальным взглядом супруги.
– Нужно идти домой, – сказал Печников и пошел в ванну обмыться и одеться. Вернувшись, он спросил: – Сколько я должен доплатить?
– Ты заскочил на меня так быстро, что я не успела тебе надеть резинку, – сказала Наталья, не отвечая на вопрос. Чуть помолчав, она продолжила: – Если ты уже пошел, то тысячи хватит… Это за риск, – добавила она, улыбаясь, стараясь оправдать доплату, несмотря на то, что клиент не остался до утра.
– Возьми! – сказал Печников, протягивая деньги. Проходя мимо Зубова, чтобы уйти, Виталий опять увидел неизменную картину: вновь его товарищ, но теперь под одеялом, занимался с Бэлой сексом.
– Ты уже уходишь?! – запыхавшись, успел спросить Зубов, не останавливаясь и не оборачиваясь.
– Да. Мне важно вернуться до утра…
– Счастливо добраться! – успел крикнуть Зубов, и послышался его смех с Бэлой. Печников не сомневался, что Зубов позовет и Наталью к себе в кровать, чтобы устроить маленькую групповую забаву.
Печников вышел из отеля и направился вновь к тому месту, где неотложка подобрала избитого им гея. Меньше стало автомобилей и пешеходов на улице. Часы показывали час ночи, и Виталий включил мобильный телефон, который сообщал, что было семь звонков – от жены, от матери и от отца. Не дозвонившись до Виталия, жена начала звонить его родителям, давая понять пожилым людям, что вот какой у них нерадивый сын, и тем самым заставляя всех быть в волнении и в поиске. Позвонив матери, Печников первым делом успокоил родителей. Затем он позвонил жене и сказал, что скоро будет дома. Остановившись возле угла, где совсем недавно лежал пострадавший от него человек, Виталий увидел на асфальте тротуара большое кровавое пятно. «Господи, какая большая лужа!» – опять со страхом подумал Виталий и невольно оглянулся, опасаясь, что кто-то может заметить его интерес к следам крови, которые еще не высохли и поблескивали в свете фонарей.
Печников остановил такси и через полчаса был дома. Виталий открыл своим ключом дверь в квартиру и, стараясь не шуметь, начал снимать обувь.
– Почему ты так поздно? – спросила тихо жена, неожиданный голос которой в темноте прихожей напугал Виталия. Печников вздрогнул, и тут же вспыхнул свет. Все те объяснения, что Виталий приготовил для жены, теперь вмиг показались ему особенно фальшивыми, но все же он сказал то, что наметил загодя:
– Маша, меня директор сегодня задержал, – ответил Виталий и понял, что ему трудно уверенно смотреть жене в глаза. «Не суетись и выдержи ее взгляд…» – мысленно говорил Печников себе, но, как назло, губы у него начали предательски растягиваться в улыбке, когда он увидел новый халат жены. Этот наряд и аккуратно уложенные в такое позднее время в прическу волосы, несомненно, предназначались ему. Жена стояла, скрестив руки на груди, в каком-то тяжелом бордового цвета новом халате, из-под которого выступала до самых пят белая ночнушка в голубой горошек. Виталий поджал губы, чтобы подавить улыбку, но это взорвало жену. Мария поняла, что муж сдерживает себя, чтобы не засмеяться.
– Неужели нельзя было позвонить?! – крикнула Маша и прикрыла за собой дверь, чтобы не разбудить сына. – Что за привычка у тебя появилась – отключать телефон?! – уже кричала женщина, чувствуя, что ее обманывают. Супруга решительно подошла к мужу и, втянув носом воздух у его лица, со злостью сказала: – От тебя запах спиртного и каких-то приторных бабских духов! – Как бы ни подготавливал себя к разговору с женой Печников, на ее крик он не мог ответить тем же, потому что не был приучен к наглому ответному напору, когда лгал. Виталий засомневался и поэтому начал на ходу придумывать новую причину задержки.
– Маша, я не хотел тебе говорить, но мы всем офисом ходили в ресторан по приглашению одного коллеги. Ты его не знаешь. Ему стукнуло пятьдесят. – Теперь Печников смотрел виновато, и это несколько смягчило жену. Она молча ушла из прихожей и скрылась на кухне, где в ожидании мужа читала книгу при свете настольной лампы. Мария была не красавица и любила мужа с первого дня знакомства, а за десять лет совместной жизни ее чувства к Виталию только усилились. Первые признаки того, что муж стал остывать к ней, появились пять лет назад, через год после рождения сына. Виталий противился тому, чтобы жена рожала еще детей, чего, напротив, очень хотелось Марии. Где-то глубоко в душе Виталий не желал еще детей, потому что предполагал, что все-таки встретит более интересную женщину и в случае развода один ребенок не будет большим препятствием. Являясь дочерью бывшему московскому чиновнику, Мария перед выходом замуж за Печникова уже имела собственную трехкомнатную квартиру в Хамовниках, на Фрунзенской набережной, что и сыграло главную роль в решении Печникова жениться на ней. Если до родов Мария вызывала некоторый интерес у Виталия, как женщина, то после она изменилась по ощущениям мужа в худшую сторону. У Марии после вскармливания обвисла грудь, а между ног выше коленей появился неприятный ему большой просвет, чего не было до родов. Если таз у женщины после родов расширился, то ягодичные мышцы, напротив, ослабли и теперь не возбуждали Виталия, как прежде. Однако самым раздражительным в Марии было то, что во время полового акта она требовала неглубокого проникновения для получения полного удовольствия. Виталий же всегда предпочитал грубое и предельно глубокое погружение в женскую плоть. Если до появления ребенка Виталий терпеливо удовлетворял прежде жену, а потом получал удовольствие сам, то после того как жена подурнела, Виталия стали раздражать сексуальные особенности жены. Печников чаще стал удовлетворять прежде себя, а о жене забывал. Мария готова была терпеть все, лишь бы муж был доволен ею. Женщина предполагала, что Виталий, возможно, стал изменять ей, но убедиться в этом, и выгнать Виталия для нее было большим злом, да и муж неизменно отрицал свою связь с другими женщинами. Мария, как многие любящие жены, любила в муже все – от запаха его нижнего белья до прикосновений его крупных и сухих ладоней к ее телу. Маша тешила себя надеждой, что со временем муж ослабнет, как мужчина, и она неминуемо станет для него единственной и незаменимой. Таким образом, брак между Виталием и Марией теперь сохранялся больше в силу любви жены, расчета мужа, и наличия общего ребенка.
