– В машину! – оставшись доволен осмотром, приказал фельдфебель и направился к кабине водителя.

Перебрасываясь шутками, егеря ловко забрались в кузов бронетранспортера, туда же сиганула и овчарка, а последний дал крепкого пинка замешкавшемуся проводнику.

Вперед, герои Нарвика и Крита! – хрипло проорал кто-то в кузове и, взревев мотором, машина сорвалась с места.

донеслось из ее боевого отсека.

Сидящий в кабине Кранк, не обратил внимания на допускающих вольности солдат. Их можно было понять.

Полк не так давно был отведен на кратковременный отдых с передовой из-под Мурманска, а в небольшом лапландском городке никаких развлечений, не было. Письма и газеты с фатерлянда доставлялись с опозданием, а старые фильмы были все пересмотрены. Вот и сидели парни целыми днями в казармах – дрыхли, резались в скат, да потягивали шнапс. Изредка наведываясь в город.

И этот необычный выезд в летнюю тундру, для них был все равно, что прогулка ни пикник.

Унтер-офицер Ланге, взводный балагур и пройдоха, даже предложил поискать там местных туземок, чтоб поразвлечься с ними.

– А что? Было бы неплохо.

Фельдфебель мечтательно улыбнулся, отстегнул с пояса обшитую войлоком флягу и сделал из нее изрядный глоток. Крепкий ром обжег глотку и приятным теплом растекся по телу.

Между тем, лязгая гусеницами, бронетранспортер уже около часа двигался в солнечном мареве тундр, нарушая их вселенскую тишину и оставляя за собой рубчатый след. Сорванного мха и дерна.

Это был состоявший на вооружении Вермахта серийный «Ханомаг», со стосильным двигателем и легкой броней, оснащенный станковым пулеметом. Он мог развивать скорость до пятидесяти километров в час, при дальности хода до трехсот. Без дозаправки. На этот случай в кузове имелась бочка горючего. Предусмотрительно захваченная водителем.

По пути встречались все больше образовавшихся от талого снега озер и топей, которые приходилось объезжать, и продвижение вперед было не столь быстрым, как того хотелось.

Опытный Кранк не испытывал иллюзий по поводу того, что на тяжелой машине удастся добраться до конечной точки пути. Указанной на карте. Рано или поздно их маршрут станет для нее непроходимым. Но чем больше они проедут, тем меньше придется идти пешком. И это предусмотрено полученными от майора инструкциями.

В таком случае, бронетранспортер с водителем останутся на месте, а поисковая группа проследует дальше. Затем они возвратятся с телом летчика, которое, фельдфебель уверен, найдут, вновь погрузятся в машину и отправятся назад. Достойно выполнив задание.

Перед очередным, судя по виду, реликтовым* озером, фельдфебель приказывал водителю остановиться и, хлопнув дверкой, выбрался из кабины.

Обозрев окрестности в бинокль, он разрешил солдатам оправиться и перекурить, а сам достал из планшета карту и подозвал к себе проводника с Ланге, который, неплохо владел финским языком и местными наречиями.

– Судя по карте, мы в этом месте, – ткнул он пальцем в голубую точку на ней. – Спроси у лопаря, так ли это?

Ланге, подбирая слова, спросил, и проводник, взглянув на точку, утвердительно кивнул головой в шапке.

– А теперь выясни, как зовут эту обезьяну?

– Мунк, – белозубо оскалился унтер-офицер. – По ихнему волк, насколько мне известно.

– Вперед, Мунк! – взмахнул рукой командир и направился к машине.

Егеря с гоготом погрузились в бронетранспортер, и, лязгая гусеницами, он тронулся с места.

На следующий день тундра стала более непроходимой для тяжелой машины, и та, увязая в грязи, с трудом продвигалась по зыбким марям.

При очередной остановке фельдфебель вновь рассматривал карту и прокладывал маршрут вместе с проводником при участии Ланге, а затем отпустив их, поднялся на сопку, у подножия которой приткнулся бронетранспортер. Остывая и потрескивая мотором.

В горный бинокль он внимательно оглядел далекий горизонт и заметил на юго-востоке едва различимую струйку дыма.

Через несколько минут, покрытая грязью и болотной тиной рычащая машина, оставляя позади синие выхлопы, поползла в ту сторону.

Спустя час, она достигла обширной, покрытой карликовым лесом и редким кустарником долины, в центре которой стояло неказистое конусообразное строение из шестов, покрытое шкурами.

Перед ним горел жаркий костер, на которым парил закопченный котел, и стояла небольшая группа людей; а чуть в стороне, несколько тощих после долгой зимы ездовых оленей на привязи. Беспокойно вскидывавших рогатые головы и перебиравшие тонкими ногами.

В десятке метрах от жилища бронетранспортер резко затормозил, сбросив газ, и егеря спрыгнули на землю, передернув затворы автоматов. Затем, во главе с Кранком, подошли к костру. Охватив его полукругом.

Стоявшие у огня люди – средних лет мужчина с женщиной, к которой прижимались девочка-подросток и мальчишка, испуганно смотрели на незнакомцев и неведомое им чудовище. Впереди, ощетинившись загривком, скалила белые зубы крупная лайка.

Приказав солдатам осмотреть жилище и ближайшие окрестности, фельдфебель подозвал к себе Ланге с проводником, указав на людей пальцем.

– Выясните, кто они и откуда.

Посасывая трубку, Мунк задал мужчине несколько вопросов и тот, отвечая ему, махнул рукой в сторону востока.

– Это саамы из кочевого стойбища. Возвращаются домой после зимней охоты, – перевел Ланге.

– Спроси, не встречали ли они в тундре других людей?

На вопрос проводника мужчина отрицательно повертел головой, – нет.

В это время к Кранку подошел ефрейтор и доложил, что жилище и окрестности вокруг него осмотрены. Ничего подозрительного не обнаружено.

– Правда, в чуме много пушнины. Даже не верится, что столько добыл один туземец, – кивнул он на саама.

– Хорошо, выстави охранение, и разбивайте лагерь. Здесь остановимся на ночлег, – приказал фельдфебель.

Внезапно проводник что-то пробормотал, сделал шаг вперед, и, сдернув с головы мальчика суконную шапку, протянул ее Кранку.

На ней алела маленькая звездочка с отколовшейся на одном луче эмалью.

Тот взял шапку, повертел в руках и поднес к лицу охотника.

– Откуда это? – ткнул пальцем в звездочку.

Саам что-то ответил и развел руками.

– Господин старший фельдфебель! – донеслось от жилища, и к Кранку поспешил один из егерей.

– Вот, нашел в их конуре – протянул рваные кирзовые сапоги. – Такие носят «иваны».

– А это что? – кивнул фельдфебель на сапоги и, не получив ответа, ударил охотника кулаком в лицо. Коротко и сильно.

Саам покачнулся, но устоял на ногах и схватился за висящий на поясе нож. Успев выдернуть наполовину.

Тут же прогремели несколько выстрелов, и он, вместе с хрипящей лайкой, которая попыталась вцепиться Кранку в горло, покатился наземь. В руке хищно ощерившегося Ланге, дымился парабеллум.

– В отношении туземца, ты несколько поторопился, Фриц, – бросил ему Кранк, бесстрастно наблюдая, за рыдающей на груди мужа женщиной и онемевшими от ужаса детьми. С широко распахнутыми глазами.

– Ничего, баба нам все расскажет, – ухмыльнулся унтер-офицер, и схватив мальчика за шиворот, приставил ему к голове ствол люгера.

Ребенок стал вырываться и визжать, а мать, оторвавшись от мужа, поползла к немцам на коленях, заливаясь слезами и что-то бессвязно лепеча трясущимися губами.

Из ее слов выяснилось, что неделю назад у саамов останавливались на ночь двое чужих людей. Утром они собрались и ушли на восток.

– Как выглядели эти люди, и было ли у них оружие? – обратился Кранк к Ланге.

Через проводника тот установил, что они были измождены, в рваной одежде и с оружием.

– Расстрелять, – бросил фельдфебель Ланге, и тот с одним из солдат потащил обезумевшую женщину в ближайший кустарник.