— Буду, — сказал я, почувствовав запах борща.

Пахло вкусно. А когда мы втроём зашли на кухню и я увидел пампушки, то чуть не подавился слюной.

Покушали в тишине. Парочка бросала на меня настороженные взгляды, но с вопросами не торопилась. А я с наслаждением ел борщ. С пампушками и чесночным соусом. Что-то подобное я пробовал давным-давно в Киеве.

— А компот будет? — спросил я, доев всё, что было в тарелке.

— Морс будет, — улыбнулась Оля, — облепиховый.

Попили морс. Ещё помолчали.

— Рассказывайте, — не выдержал первым Володя.

— Хорошо, слушайте, — вертя в руках стакан с остатками морса, сказал я, — я ваш Ангел-хранитель. Зовут Шестой.

— Нас обоих? Или кого-то одного из нас? — спросил Володя.

— Одного из вас, — сказал я и замер.

Я не знал, кто из них умрёт через три дня. В письме почему-то об этом не было сказано. А я что-то даже не спросил и припёрся к своим подопечным. Или подопечному. Или подопечной. У меня от напряжения заболела голова. Затылок.

— Так чей вы Ангел? — усмехнувшись, спросила Ольга.

— Одного из вас, — промямлил я, — у вас неприятности будут, и я вам послан, чтобы спасти.

— А имя почему Шестой? — всё так же улыбаясь, спросила Ольга.

— Родился в шестом часу, — ответил я, — ну, а когда в свидетельство записывали, перепутали со временем, когда родился. Пьяная была тётенька в ЗАГСе. Хотели поменять, да не стали. Вот так и остался Шестым.

— А какое имя должно было быть? — продолжила допытываться Оля.

— Да не помню. По-моему, Вадим, — ответил я.

— Бред какой-то, — не выдержал Володя, — имена, времена, ангелы. Вы нормальный?

— Я нормальный, — обиделся я, — просто уставший. Без отпуска. Нагрузки большие. А меня вот к вам послали. А я что-то даже не уточнил, к кому. Ща. Всё узнаю.

Я достал из сумки планшет и отстукал наверх сообщение: «Кто из них умрёт? Целую. Шестой».

И стал ждать ответа. А ответа не было. Минута, другая… Я чувствовал себя дураком.

— Ладно, — наконец-то сказал Володя, — поигрались и хватит. Я сам не понимаю, чего вас в дом пустил. Какой-то взгляд у вас особенный. Но сейчас вам надо уйти.

— Извините, — встал я из-за стола, — я что-то и правда заработался. Припёрся без предупреждения. Не подготовившись. Извините.

— Ничего страшного, — отозвалась Ольга, — я, кстати, почему-то верю, что вы ангел. Странное чувство.

Я вышел в коридор, обулся.

— Ещё раз извините, — сказал я, — ухожу. Но на днях я наведаюсь. Вы не против?

— Не против, — сказал Володя, — только вы доказательства своего ангельского происхождения предъявите, пожалуйста.

Я достал из кармана три паспорта. Русский, итальянский и чешский. Во всех была моя фотография и моё имя. Вместо фамилии стояло Ангел. В чешском Angel, в итальянском Angelo.

Володя внимательно изучил все три документа. Повертел в руках. Отдал обратно.

— Могу крылья показать, — предложил я, — только мне раздеваться придётся.

— Не надо, — остановил меня Володя, — давайте лучше вы уйдёте. А поговорим потом. Хорошо?

— Хорошо, — ответил я.

И ушёл. Только вышел из подъезда, как получил сообщение сверху: «Извините, Шестой. В бумагах не обозначено, кто умрёт. Специалист, который занимался этим делом, взял отгулы. Будет через три дня. Референт М».

Я аж присел на скамейку. Бардак был во всём мире. Но то, что он проникнет и на самый верх, это было для меня неожиданностью.

Пошёл к себе домой. Долго переписывался с Референтом М. В итоге поругался с ней и отправился спать.

А потом я два дня нарезал круги вокруг дома своих подопечных. Оля работала полдня, приходила домой сразу после обеда. Училась заочно на юридическом и заодно практиковалась на полставки в юр. конторе. Владимир появлялся дома в шесть-семь вечера. Он работал в небольшой айти-компании. Руководил отделом.

Жить вместе они стали чуть больше двух лет назад. Оба после развода. Оба с тяжёлым прошлым. У Володи было двое детей от предыдущего брака. У Оли детей не было.

Они очень любили друг друга. Это было видно. По взглядам. По прикосновениям. По той минуте, когда они выходили из дома рано утром и на углу расходились в разные стороны, поцеловав друг друга на прощанье.

В день смерти я сидел на скамейке и кормил голубей хлебом. Среди голубей метались воробьи, стараясь урвать свой кусок белого мякиша.

— Вам не надоело за нами следить? — спросила Оля.

Я поднял голову. Она стояла слева от меня и улыбалась. Красивая и счастливая.

— Работа такая, — буркнул я, — чаем напоите?

— А вы точно не маньяк? — всё так же улыбаясь, спросила Оля.

— Да не маньяк я, — ответил я, — Ангел. Шестой. Документы же проверяли.

Оля рассмеялась и повела меня домой. Напоила чаем. А потом долго рассказывала, как она познакомилась с Володей и как они начали жить-поживать и добра наживать.

Вечерело. Мы сидели на кухне и пили уже, наверное, по десятой кружке чая. Оля, беседуя, успела приготовить Володе ужин. Забросила бельё в стиралку. Проверила почту на ноуте, уютно лежавшем на кухонном столе. Послушала мою историю про взаимоотношения с Референтом М. Посочувствовала.

Было тепло и уютно. Оля сидела напротив меня и рассказывала о Володе. Какой он замечательный специалист. Как он заботится о ней. Как они планируют поехать на море отдохнуть.

— А квартира эта чья? — перебил я её.

— Наша, — ответила Оля, — мы только год тут живём. У Володи были сбережения, и его друг взаймы дал. Бессрочный кредит. И мои родители немного помогли, на обстановку.

— Уютная квартира, — сказал я, — только зачем три комнаты? Вас же двое.

Оля покраснела. Я протянул руку и дотронулся до её левого запястья.

— Когда узнала? — спросил.

— Сегодня утром, — прошептала она.

— Ему говорила?

— Нет ещё. Сегодня хотела сказать, вечером.

— Не говори пока, — попросил я.

— Почему? — удивилась она. — Он очень хочет ребёнка и будет рад.

— Завтра скажешь, — почему-то шёпотом сказал я, — сегодня не надо.

Мне стало совсем плохо. В данном месте в данную минуту было уже не два человека, а три. Он, Она и едва зародившийся ребёнок. И кто-то из них должен был умереть. В течение ближайшего часа.

Хлопнула входная дверь. Володя вернулся с работы. Ольга вышла в коридор, встретила мужа. Что-то сказала ему. Владимир заглянул на кухню, поздоровался за руку.

— Я почему-то так и думал, что вы придёте сегодня, — сказал мне, — я сейчас умоюсь, переоденусь и к вам. Ужинать будете?

— Буду, но немного, — ответил я, — меня тут чаем запоили.

Володя рассмеялся и скрылся в одной из комнат. А Оля села напротив меня.

— Почему не говорить? — опять спросила.

— Потому что первые недели для ребёнка самые опасные, — начал я, — ты сначала в консультацию зайди, проверься более тщательно. УЗИ, анализы. А потом уже радуй будущего папашу.

— Шестой, ты говорил, что у нас будут неприятности, — так же пристально глядя на меня, сказала Оля, — какие неприятности? И кого ты должен охранять и от чего?

— Я про неприятности не говорил, — не глядя на Ольгу, сказал я, — мне вообще толком ничего не сказали. Послали и всё. А про ребёнка я узнал только сейчас, когда до тебя прикоснулся.

— Почему не говорить? — как заведённая, повторила Ольга.

— Да не знаю, — воскликнул я, — не знаю. Но скоро узнаю. Подожди.

Мы посидели. Помолчали. В квартире стояла тишина. Лишь где-то тикали часы. Тик-так, тик-так.

— Что-то Володя не идёт, — нарушила молчание Оля, — я схожу за ним.

Она встала со стула и направилась к двери.

— Не надо, — попросил я, поднимаясь и уже понимая, что произошло, — не ходи туда. Я сам. Вначале я.

Володя лежал в спальне на кровати. Закрыв лицо руками, будто ему было стыдно. Он успел снять только пиджак, который валялся рядом.

Тромб в вене на бедре оторвался от стенки сосуда. Проскочил в лёгкое и закупорил лёгочную вену. Володя умер в течение минуты. Пока мы сидели на кухне.