Силой старалась мораль мрака волю свою навязать,

Образ с икон фанатично ЗА истинный лик выдавая.

ЗвукИ ЖИВОЙ розы, оТ ДОРОГого вина распухая,

НорМой в строю глумА стали под фальшь сапогов увядать.

АрфЫ замолкли, и краЙ дивных сказок остался во снах.

Навы СВОИХ жрут, тиуНы ИДТИ стали с навьями в ногу.

ИдоЛы игнищ в погонАх под гимны катались на псах.

ЯвидЬ уныния, страхоМ питавшись, ползла по дорогам.

СаблЮ ОТЦОВ позабылИ, ГОТОВя охоту на бога.

Ифика шрамом горбы украшала кнутом ритуала,

Лишь бы дорога моя паутиною лжи обрастала.

Лишь бы дорога моя паутиною лжи обрастала,

И скрин ОНавы с утра и до ночи наполнен был пьянством.

Киша СТУПАЕТ за зраКами Силы, Где полз я за старостью,

И с тьМой в бутылке я раНы ТоскОй посыпал ранним утром.

В горУ сомнений я влез, сОхРаНив лишь осколки мечты,

Боль иЗ ПОДвала морали ВдАлИ волчьей песней разлив.

ОмутЫ бара хранят золотОй ХлаМ в прокуренных сплетнях,

Лоно, Кормившее тени Мои, ОткрЫвая для страсти.

ОтрокУ НОЧИ, чтоб Утро за МаскоЙ иллюзий увидеть,

Тень из подвалов запрятать бы надо, но ночь не давала,

Если в душе вдруг покой воцарялся и легче дышать стало.

Если в душе вдруг покой воцарялся и легче дышать стало,

Ряса болтливою старость кормила на дряхлых скамейках.

Если Глас СаванОм скрыл в тАЙНОй келье страдания грешников,

С прахОм сТолеТия встретиТ унылуЮ песню о будущем

Идол игРы РтоВ голодных и пахнущИх стоками мести,

Дабы ночЬ АнЕвой вшила в креСТЫ под ветра перемен

Аспида КаСти, Для вечных предательсТв теряющих эго.

Корни ИмеТь в лАмбе пьяноЙ оравы – От исты уйти.

ЛучшЕ тащИть, наВо, дух суетЫ МИМо слухов и сплетен.

Я, выбивая ремнём покаяния дурь, уяснял это.

Помню, как в детстве любая проблема решалась ремнём.

Помню, как в детстве любая проблема решалась ремнём.

Ересью слово моё для всех было, когда сердцем чувствовал я.

Песней ДУША укрывала Печаль у Сожжённых надежд тогда.

Ламба Алыры СобравшегО люд, ЕсТество в барах скрыла,

А мою сущносТь толпою Гнала СупОсть сея во мне…

В ногу шагаАЮт вакутой НарыВы пРогрешного трона,

Жадность укрыВ в храме АртОса брОшенной в чашу монетой.

Есень Во снах Отравляла ЛеВаду паНсуры сомненьем,

Рясою пОНОР в стакане Асоты открЫв для меня.

Ласа проступков осела поодаль в углу, наблюдая,

Еже мужское начало окрепло в подобных уроках.

Еже мужское начало окрепло в подобных уроках,

Доверху льют мою злость в ЗАпотевшую рюмку юродства;

Еже оГонь от Воспетых Колосьев Томился в душе,

Мне РомонЬ Права над РаспреЮ Язв стал удавкою пьянства.

Аже Едма пЛОть усталУю снОва На дно тянуть будет,

ДовеЕку мЕлКого беса Жех Веры Енохами свергнет,

В сыТом МогУществе оКолО ряс Тунеядства став кровью.

Орд С Хоров Тенью за сОлНцем оСлабшего колоса храмов,

РёхаЯ в едме Елымана, Юркнул в Ярем новых правил.

Еле я выбрался к свету, но едма на дно снова тянет,

Цель-то одна: превращать мою сущность в дешёвое мясо.

Цель-то одна: превращать мою сущность в дешёвое мясо.

А мне о НОвых вершинах поют поседевшие листья!

Роза Едема поГлохла во Мне, и Поющих не слышу я.

Я чаЩе с дУмОю ночи тЕряюсЬ в чужих отражениях,

Где лЁд в ГмаРных посеЛеньЯх свободы теплее, чем сердце.

Дни ЛегЕнд сЕрою массОю Новых памфлетов задавлены.

ЕресЬю НизоСти душат ДолИны разорванной веры

То-сЁ. Везде сТрах и нечИсть, Цвиль рухнувших грёз след оставил.

РаюТ цепями Издохшие ИдолЫ в играх глупцов.

О, мои страхи растут на добре эгоизма и это

Ночью и днём, разбиваясь о стены познания, вижу я.

Ночью и днём, разбиваясь о стены познания, вижу я:

Аредов мир, подавившийся верой в своё превосходство,

Думы Под ряСой из игриЩА сТрахов пытаются выйти,

Едма АтамОю ночи по рИзам Адеи течёт,

Жрец УпиВается в гнусНости Нынешних норм грабежом,

Дабы ТрЕвогу и ужас оГнём грЕшных дел унимать.

Даже Из Снов отраженИя похоТи душат сознание,

А песНи сыТого форса Зорятся С небес скудоумием.

Воды Атамы Иссохнут, И исты Я в небе увижу вновь.

Но под седыми ветрами ещё не цветёт роза истин, и

Образы нашего быта рисуются тенью разврата.

Образы нашего быта рисуются тенью разврата.

Троны в крови воздвигая, войною идёт брат на брата.

Явидью гоРЕ Течёт из кИЧащихся ТРунотью быта.

Держит ОтравА с попоеК УсинкОю Ада забытых.

Оргии Тварей Неряжих Нёс ЖаХ из Жудевших видений.

Вижу, Изгои в Цепях прАцы чИстят Ердань провидений.

ПурпуР небес гУной вьёТся над тризНою сытых скотов.

Око заПугов, поЮщих веСною, оставИт в грязи городов.

Роет оВыденносТь к старОсти знаниЙ дороги вранья.

Озеро гаснущих звёзд в пустоте отражений себя,

Скрывшего двери рассветов за сытою правдой жестокости.