– Например?

– Например, мы можем сами что-то делать вообще, или только с помощью наружки, – проворчал Хохлов.

– Петр Дмитриевич, ну а какие варианты? Сотовый Сиплого молчит. Понятно, что еще не вечер, но мне это не нравится. После вчерашней неудачной облавы Жила мог вообще на дно залечь и оборвать все контакты с подельниками.

– Тогда тем более наружка за Сидякиным ничего не даст, – возразил Хохлов. – Ищи другие варианты.

Ближе к вечеру Сиплый и Сидякин вышли покурить. Переведя фотоаппарат на вход в павильон, Колокольцев заметил, как те увлеченно что-то обсуждают. Колокольцев сделал несколько снимков. А затем произошло нечто еще более интересное – Сиплый взял у Сидякина его телефон и принялся куда-то звонить. Сидякин, пыхтя рядом, с интересом наблюдал за ним. В разговоре Сиплый жестикулировал и что-то кому-то доказывал.

Колокольцев снова набрал номер Аксенова.

– Дэн, походу, прослушка Сиплого ничего нам не даст. Он оказался продуман. Звонит с трубы Сидякина.

– Прямо сейчас? – Аксенов покосился на часы и быстро нацарапал на листке бумаги время. – Понял, Никит, спасибо. Попробуем пробить.

Это дело он поручил Фокину, а сам отправился на рынок. По иронии судьбы, Майорчик чинил сапоги в своей будке около центрального входа на рынок, в какой-то сотне метров от мясного павильона.

– Мясник Сиплый? – Майорчик покачал головой. – Не в курсах за такого, командир. На рынке я многих знаю, но за этого не слышал… Он давно работает?

– Пару месяцев.

– Могу попытаться пробить за него, если хочешь.

– Договорились. А Сидякин? Тоже мясник? Его знаешь?

– Чем тебе так мясники не угодили, командир? – хмыкнул Майорчик. Аксенов отшутился:

– Мясо тухлое подсунули.

Майорчик поскреб подбородок.

– В мясном павильоне у меня корешок есть, могу к нему подойти и покалякать. Но кореш выпить любит… Если его пивасиком угостить, уши завянут, скажет что хочешь и чего не хочешь. Но пивасик бабла стоит… – усмехнувшись, Аксенов вручил стукачу банкноту в тысячу рублей. – А на опохмел?

– Майорчик, если ты профукаешь штуку и ничего не узнаешь, я тебе устрою самый жестокий в мире опохмел.

Пиво любил не только кореш аксеновского осведомителя. Вечером Сиплый и Сидякин вышли с территории рынка и, купив в ларьке пару бутылок пива, уселись на остановке. Опер наружки в машине через дорогу прокомментировал по рации:

– Первый, объект и связь изволят выпить. Сидят на остановке, будут разделяться. Какие инструкции? Связь вести?

– От заказчика инструкций не поступало. На всякий пожарный установите адрес и подключайтесь к остальным.

Когда Сиплый сел в маршрутку, за ним выдвинулась машина наружки.

Следующие день был точной копией предыдущего. Сиплый рано утром отправился на рынок, где весь день рубил мясо и общался с Сидякиным. Периодически один из них отлучался, чтобы покурить. Несколько раз они выходили вместе. Колокольцев и Давыдов на втором этаже павильона промтоваров фиксировали это на фотокамеру. Давыдов позвонил Фокину.

– Сиплый больше не звонил с чужой трубы. Вы пробили, кому он звонил вчера?

– Нечего пробивать, – зло буркнул Фокин, грызя зубочистку. – Сиплый звонил с телефона Сидякина не на сотовый или даже стационарный телефон. Он звонил на компьютер. Ну знаешь, все эти программы-звонилки вроде «скайпа»?

– А номер у нас есть?

– Фигня в том, что номер виртуальный. Технари говорят, нельзя установить ни его координаты, ни ай-пи адрес компьютера, на котором отвечают на звонок. Полный порожняк.

– Черт…

– Для чувака, который провел пять лет на зоне, Жила нефигово в технике разбирается, тебе не кажется?

– Может, он выписывал журнал «Юный техник»? – проворчал Фокин.

В этот вечер Аксенов решил сделать Ольге приятное и забрать ее с работы. Но, когда она села в машину, припаркованную перед офисным зданием, где располагалась ее фирма, по лицу жены Аксенов понял – жест оценен не будет.

– Я уволилась, – горько повторила Ольга. – Даже не уволилась… Меня попросили.

– Шеф?

– А кто еще. Вызвал к себе. Сказал, что я отработала большую часть месяца. А результатов ноль. Я, как дура, оправдываться стала… Говорю, мне не дают развернуться, все перспективные рекламодатели поделены, бла-бла-бла… Догадайся, что он сказал?

– Бла-бла-бла?

– Главное результат. А у вас, Ольга, результатов нет. Поэтому нам надо подумать, есть ли смысл строить отношения дальше. Ну и все в таком духе, – она шмыгнула носом. Косясь на Ольгу, Аксенов увидел, как ее подбородок предательски дрожит. —Черная полоса какая-то, честное слово… Оттуда сократили, отсюда выперли – я даже месяца не отработала! Черт, когда же это все закончится?

– Значит, это не твое, – осторожно сказал Аксенов. – Оль, ты каждый день приходишь с работы злая и вымотанная. Тратишь кучу времени и сил, а выхлопа нет. Может, оно и к лучшему.

– «Значит, не твое», – в сердцах передразнила его жена. – Тебе легко говорить! У тебя все твое. А мне снова надо искать работу…

Аксенову было стыдно, но он не мог проникнуться неприятностями Ольги и как следует ей посочувствовать. Его самого выворачивало от мысли, что Жила больше месяца находится на свободе, в этом городе, ходит по одним с Аксеновым улицам, убивает людей и совершает разбои – а он, Аксенов, ничего не может с этим сделать.

А утром ему позвонил Майорчик, кратко бросив по телефону «Командир, надо пересечься». Аксенов подъехал к рынку пораньше, еще до официального открытия. Майорчик покосился по сторонам и юркнул к нему в машину.

– Хорошая тачка, командир. На зарплату купил?

– Не борзей.

– Да ладно, я ж прикалываюсь, – расплылся Майорчик в улыбке. – Короче. Про Сиплого я не надыбал ничего. Кореш говорит, что чувак держится особняком, ни с кем не общается, кроме Сидякина.

– А Сидякин?

– Тут веселее. Мясник любит не только мясо, но и траву.

– В смысле? Вегетарианец что ли?

– Если это теперь так называется, командир, – расхохотался Майорчик. – Курить. Сидякин на анаше сидит плотно. И некоторым подгоняет, если попросят.

Это уже было интересно.

– Ты пробил, как можно это сделать?

– Обижаешь, командир. Завтра кореш уже подгонит мне коробок. Так что если хочешь прихватить Сидякина за яйца – вперед.

Операм повезло – днем у Сидякина не было никаких контактов. Очевидно, его поставщик не хотел рисковать и нести наркотики на рынок, где постоянно сновали постовые и участковые из местного опорника. Когда Сидякин вечером отправился домой, Аксенов и Фокин ехали следом.

Сидякин обитал в частном доме. Когда он скрылся внутри, «пежо» Аксенова проезжало мимо. Развернувшись на перекрестке, Аксенов остановил машину в полусотне метров от дома, около землянки с покосившимися воротами.

– Может, надо было местных подключить? – нервничал Фокин.

– Сидякин живет здесь кучу лет, два раза сидел… Он всех местных в лицо знает.

– Барыгу брать будем?

– Вдвоем? За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, слышал такую фигню?

– Я тебе за зайцами бегать предлагаю? – проворчал Фокин, разгрызая новую зубочистку.

– Пусть едет. Номер передадим в отдел наркотиков, пусть сами его отлавливают.

Машина перед домом Сидякина появилась через полчаса. Тонированная «шкода» подъехала к самым воротам.

– А вот и барыга. Серег, номер запиши.

Водитель не собирался выходить. Но через минуту из калитки показался сам Сидякин.

Достав из бардачка бинокль, Аксенов увидел, как Сидякин склонился к водительскому окну. Стекло опустилось, и Сидякин передал водителю несколько купюр. Взамен он получил сверток размером с сотовый телефон и быстро сунул его в карман.

– Есть.

– Коробок?

– Больше. Грамм сто по-любому.

В этот момент из землянки, шатаясь, выбрался мужик лет 50 в майке-алкоголичке. Увидев перед своими воротами черный джип, он удивленно выкатил глаза.

– Э, а ты чего тут стоишь, елы-палы? Это… как его… частная собв… собсен… частная эта… Короче, мой дом, понял? А ну ин-нах отсюда!