Дрожащей окровавленной рукой умирающий Долгов дотянулся до кобуры. С трудом смог выудить пистолет…

Услышав выстрел, Аксенов и Фокин вздрогнули.

– Что это? – выдохнул Фокин.

Выстрел прогремел снаружи. Аксенова словно окатили холодным душем. Он понял – произошло что-то страшное. Выхватывая пистолет, он со всех ног рванул вниз.

Когда Аксенов с табельным стволом на вытянутых руках выскочил из подъезда, вокруг не было никого. Кроме мертвого Долгова – он лежал, раскинув ноги, левой рукой сжимая горло, из которого фонтаном хлестала кровь, а правой – пистолет с еще дымящимся стволом.

– Повторяю – на случай, если до тебя не дошло. Твой Артем особо опасный преступник. Убийца полицейских. И только что он убил еще одного. А ты его подельница.

– Я ничего не делала…

– Не делала? – рявкнул Аксенов. – Ты нашла ему квартиру, носила ему продукты – и ты ничего не делала? Ты полноценная соучастница! Твоего Артема ищет сейчас вся страна, в нашем городе об этом вообще каждая собака знает. Хочешь сказать, ты не была в курсе? Единственная в городе?

– Не орите на меня! – огрызнулась Света, пытаясь хорохориться. Но ее бледное лицо и трясущиеся руки говорили о том, что ей не до бравады.

Колокольцев и трое оперов разбойного отдела выехали за Светой сразу же. Ее немедленно задержали и доставили в УВД, а в квартире Светы остались двое оперов, с оружием и в бронежилетах – на случай, если Жила покажется у любовницы. Истекающий кровью труп Долгова с распоротым горлом все еще стоял перед глазами Аксенова, и он готов был не то что орать на Свету – он готов был ее растерзать.

– Я буду на тебя орать, красавица, – процедил Аксенов. – И сегодня, и завтра, и через неделю. Из-за тебя погибли люди. Из-за тебя, понимаешь, нет? И ты за это ответишь. Ты задержана, понимаешь? А через пару дней тебя арестуют. И все – до свидания. Пойдешь на зону, как и твой ненаглядный Жила.

Света побледнела еще больше.

– За что? Я… я не знала ни про какие убийства!

– Ты тупая или как? Ты знала, что Жила сбежал с зоны? – знала! Но ты нашла ему хату, а он пустился во все тяжкие! За последние две недели он убил трех человек, ТРЕХ!

Света всхлипнула.

– Блин, он же мне не рассказывал ничего! Я его пять лет не видела – думаете, он мне нужен? А что мне было делать? Ну вот он позвонил мне, сказал, что приедет – и что прикажете делать? Сдать его? Чтобы он меня потом тоже пришил? Вы же его не знаете, он… он как зверь! Артем мне сто раз говорил, что никогда не простит того, кто его продал! А я жить хочу, понимаете?

Аксенов вздохнул. Кажется, упертую девицу все-таки удалось расшатать.

– Рассказывай.

Квартира, где обитал Жила, кишмя кишела криминалистами и полицейскими. На место ЧП прибыл шеф разбойного отдела Хохлов и почти все руководство угрозыска УВД города. Фокин разобрался с тем, что произошло, практически сразу.

– В двери видеоглазок. С виду обычный глазок, но это камера. Она передает картинку на ноутбук. Он сидел здесь, пил пиво и в любой момент мог видеть, что происходит в подъезде.

– Охренеть, – простонал Хохлов, проглатывая проступающий из желудка жар – у него разыгралась изжога. – Сколько у нас уже трупов? С этим надо завязывать…

Из соседней комнаты выглянул Леха Давыдов, опер из их отдела.

– Петр Дмитриевич, мы кое-что нашли!

Хохлов и Фокин, обходя обыскивающих комнату сотрудников, прошли в дверь. Давыдов, в медицинских перчатках, извлек из шкафа два дробовика.

– Стволы. Там еще коробка с патронами.

– Криминалиста сюда можно? – крикнул в дверь Хохлов. – Осторожно, не залапайте стволы. Там могут быть пальцы его подельников.

Света в допросной УВД рассказывала свою историю Аксенову. Ее показания опер записывал на диктофон.

– Первый раз он мне позвонил… Я не помню, сколько времени точно прошло… Почти месяц назад.

– Число, день – помнишь?

– Кажется, третье.

Аксенов кивнул. За полторы недели до поимки Ханыгина.

– Сказал, чтобы я нашла ему квартиру, – шмыгнула носом Света. – Такую, чтоб я могла ходить туда свободно. Он сам Настю предложил. Когда мы встречались, раньше, он знал про мою подружку, я ему рассказывала… Еще Артем сказал завести симку на чужое имя. Говорит, твой телефон прослушивать будут…

– И на чье имя ты симку купила?

– Настю попросила, она дала мне свой паспорт… Артем сказал, что через два дня будет у меня. Мы договорились встретиться в «Армаде», на подземной стоянке, в три часа дня. Артем был там. Мы петляли по лестницам… Он сказал, чтобы от хвоста избавиться, если за мной следят.

– А потом?

– Что потом? – потом мы приехали туда, на Донецкую, в квартиру Насти. – Света с мольбой взглянула на Аксенова. – Я не знала ни про какие ограбления, честно! Артем сказал, что ему нужно долги собрать, что ему много людей денег должны. А когда соберет, то мы с ним уедем.

– Куда?

– Куда-нибудь, – пролепетала она, пожав плечами. – Туда, где нам будет хорошо вместе… Где нас не достанут…

Дура. Какая же ты дура. Но вслух Аксенов этого не сказал.

– И вы с ним созванивались, он тебе звонил на новую симку? Говорил, что ему принести из продуктов? Он что, из дома не выходил?

– Выходил куда-то, за ним друзья заезжали. Но только в машине ездил и все, а сам никуда не ходил. Это опасно. Особенно в магазинах бывать, тем более около дома. Артем говорил, что там могут его фотографии висеть. Он только по вечерам иногда, как я поняла, в кафешку заглядывал…

– В какую кафешку?

– Ну там, на углу. Около дома. Он говорил, что не стоит, но после тюрьмы ему хоть иногда надо где-то бывать. Что он не может в четырех стенах вечно сидеть.

Работа в квартире была почти закончена, когда местный опер привез испуганную Тимошкину.

– С квартирой все в порядке? Ничего не сломано?

– Вам сейчас не об этом надо волноваться, – проворчал Фокин. – Настя, вы знали, для чего Света попросила сдать вам эту квартиру?

– Для родственника. Брат двоюродный из Ростова. У него с бизнесом какие-то проблемы, вот он и приехал… А что?

– А что за бизнес у брата, не говорила?

– Нет, но… Света попросила мой паспорт, чтобы купить несколько сим-карт. Для брата. Как я поняла, он какой-то деловой и ему нужно сразу несколько телефонов, чтобы все вопросы успевать решать… – Настя растерянно смотрела на Фокина и Хохлова. – Что-то не так? Это… это не брат?

Хохлов вышел в подъезд, где курили опера.

– Давыдов, срочно запроси в сотовых компаниях все телефонные номера на эту девку, – Хохлов кивнул назад, на входную дверь квартиры. – Все, которые были подключены за последний месяц. Срочно.

Аксенов в управлении еще долго беседовал со Светой, пытаясь вытянуть из нее максимальные подробности. И вскоре она вспомнила более важные вещи.

– Да, я два раза ночевала у него… Больше Артем не разрешал. Говорил, что это может быть подозрительно. Когда я оставалась у него, я слышала, как он созванивается с кем-то. Но я не знаю, с кем, я ни разу никого не видела!

– Допустим. Но он как-нибудь этих людей называл?

– Что?

– Когда он звонил, он говорил «привет, чувак», или говорил все-таки «привет, Коля»? Как он их называл в разговоре?

Света поморщилась, вспоминая.

– Одного… одного Молоток. Я запомнила хорошо – да, Молоток. А второго… не помню точно… Хриплый? Или… нет, не Хриплый. Как говорят, когда у человека голос такой охрипший, еле слышный?

Аксенов почти растерялся.

– Ээээ… простуженный?

– Вспомнила, Сиплый! Точно, Сиплый. Молоток и Сиплый.

Аксенов записал клички в блокнот. Наблюдая за ним, Света робко и жалобно спросила:

– Скажите, а вы… вы же меня теперь не посадите? Я вам сказала все, что знала, честно.

Ни за что. На Свету у полиции были другие планы. Но ей об этом знать было не обязательно.

А вечером Аксенов не выдержал и напился. Они с Фокиным заехали в бар к Крылову – помянуть убитого коллегу.