– Привет, – кивнул Аксенов криминалисту, они были знакомы. – Они здесь тормознули?

– Так точно. Вон следы волочения, – криминалист ткнул пальцем в сторону. – Выгрузили из багажника труп и отволокли в кусты.

– Какая тачка, определить сможешь? – тот лишь пожал плечами. – Ладно. Если что всплывет, сразу звони в разбойный, хорошо?

Фокин тем временем уже осматривал труп. И, обернувшись, крикнул:

– Дэн, посмотри!

Аксенов протолкнулся мимо коллег к мертвецу. Худощавый тип средних лет, с залысинами. Почерневший нос, вокруг которого проступали темные пятна. Рана на горле почернела, в ней роились насекомые. На лице проступали пятна. Аксенов поморщился.

– Черт… И давно он здесь?

– Пару дней точно, – сказал кто-то из местных оперов. – Может, чуть больше.

– Обрати внимание на рожу нашего Молотка, – Фокин ткнул пальцем в лицо покойника. – Видишь нос? Ему его как следует расквасили. Нос распух, вокруг синяки. А это значит, Молотку кто-то как следует врезал по роже еще перед смертью.

Аксенов сразу же вспомнил запись с камеры наблюдения в офисе «Почти даром». Убийство охранника, который не побоялся оказать сопротивление и, врезав локтем в лицо одному из налетчиков, попытался отобрать его дробовик.

Аксенов кивнул.

– Молоток был с Жилой во время разбоя. Это ему охранник локтем в лицо двинул.

– Из-за него разбой чуть не сорвался, – согласился Фокин. – А такие вещи Жила, походу, тоже не прощает.

Фокин и Колокольцев заявились на адрес, где был прописан Молотов. Это был частный дом в старой части города. После минуты стуков в окно к калитке прошамкала пожилая женщина в халате.

– Молотов Женя мой внук, да. Но его нет. Он здесь просто прописан.

– То есть, он здесь не жил… не живет? – уточнил Фокин, решив, что о смерти внука женщине пусть говорят убойщики, на которых повесят расследование мокрухи. Пусть помучаются! Да и бабуля какая-то вредная, сразу видно… Фокин с утра не курил, и сейчас его раздражало решительно все.

– Говорю же, Женя просто прописан здесь. А что? Зачем вы его ищете? Он натворил что-то опять, засранец?

– Просто хотели задать ему пару вопросов, – недовольно буркнул Фокин. В разговор вступился Колокольцев:

– То есть, ваш внук живет в другом месте? А где, вы не знаете?

– Откуда же я знаю? Я старая, больная вся, – думаете, я по гостям хожу? Снимает где-то квартиру, наверное. Или у друзей каких-нибудь отирается. Горе с ним… Бездельник и засранец. Как по молодости отсидел за ограбление… Я думала, мозги появятся. Куда там – какой был, такой и остался. Бездельник и засранец, вот что я вам скажу. Доиграется – прибьет его кто-нибудь из этих его дружков.

– Ваша правда, – согласился Колокольцев. – А что за дружки? Вы кого-нибудь знаете?

– Странные вы люди, честное слово, – удивилась бабушка Молотова. – Я объясняю же вам, он не живет тут. Раз в месяц, или и то реже, заедет, поест, посидит часок, денег выпросит в долг – «Помоги, бабуль, совсем помираю, работы нет, жить не на что!» – и уходит. А чем он живет, чем занимается… Понятия не имею. Кому я нужна, старая?

Это осложняло дело. Опера имели труп одного из членов банды – но никакой ниточки, которая могла бы привести к остальным участникам группы и непосредственно к Жиле. Поэтому Аксенов снова решил устроить вояж по осведомителям.

– Женя Молотов? – нахмурился Гулливер, пытаясь вспомнить. – Ну хэ зэ, Саныч. А фотка у вас есть его? Я на рожи лучше запоминаю.

Аксенов показал фотографию.

– Вот он. Сидел за грабеж, но давно, с тех пор ни в чем таком не замечен. Некоторые называют его Молоток, что-то вроде погремухи.

– Не, Саныч. Простите. Не знаю такого.

Аксенов вздохнул. Помолчал, пока потрепанный тип закажет себе пива. Когда клиент отошел от стойки, Аксенов тихо обратился к стукачу:

– Гулливер, еще кое-что. Мне нужен выход на оружие. А я знаю, у тебя есть связи в этих делах. Кто в последнее время пробивал насчет покупки стволов? В первую очередь интересуют дробовики. Ну, знаешь, ружья помповые.

– Связи, может, и есть, – осторожно согласился Гулливер. – Но с наскока такие вещи не пробьешь…

– А ты не с наскока. Осторожненько, между прочим… – более внушительно Аксенов добавил: – Гулливер, у тебя в пивнухе всякие люди отираются. В том числе Каверин, который за гранату срок мотал. Или Алыкбек, который травматики в боевые одно время переделывал…

– Все знаете, да? – усмехнулся стукач.

– Работа такая. Так что найди мне информацию. Мне нужен тот, кто может быстро достать несколько дробовиков.

Давыдов в управлении весь день сидел за компьютером, производя выборку в картотеке судимых граждан – в первую очередь его интересовали все носители клички Сиплый. Таких оказалось множество. Чертыхаясь, Давыдов позвонил Фокину.

– Серега, я в базах копаюсь. Короче, у нас по городу Сиплых больше 60 человек.

– Фига се, а ты что хотел? – раздраженно отозвался Фокин. – Кликуха-то распространенная. Вот если бы его звали Монте-Кристо…

– Чего злой? Курить бросил? – догадался Давыдов.

Фокин вздохнул, набираясь терпения.

– Ладно. Делай выборку. По возрасту: наш Сиплый старше 20 или даже 25, но ему не должно быть больше 45. В общем, средних лет. Судимость не обязательно грабеж или разбой, но это должно быть что-то тяжкое, связанное с оружием. Не какая-нибудь беспонтовая хулиганка, и уж тем более не наркота…

Аксенов отправился к Майорчику, и вот здесь ему повезло больше.

– Молоток, да, так его иногда звали. Но это было раньше. Пока он был молотком.

– В смысле?

– Раньше он на слуху был. А потом… Говорят, Молоток сторчался.

– На иглу сел?

– Не просто на иглу сел, командир, а реально сторчался. Стал ненадежным. Пару раз кинул кого-то на бабки, после чего ему рыло начистили знатно… Так что с ним никто особо не связывался.

– А где он жил, чем занимался?

– Вообще не в курсах, командир. Хотя… – Майорчик пораскинул мозгами. – Раньше, кажись, Молоток большой любитель по борделям похаживать был. Одно время он корешился с каким-то челом, у того своя точка была в сауне. Ну, девочки, все дела – понимаешь, да?

– Что за чел?

– Обижаешь, командир, – хмыкнул Майорчик. Никаких имен, вспомнил Аксенов.

Но это все равно было кое-что. Вернувшись в машину, Аксенов позвонил в управление Давыдову.

– Лех, у Молотова был сотовый?

– Был, вроде. Где-то у меня тут бумажка лежала…

– Плевать на бумажку. Надо проверять его звонки. Заказывай распечатку.

– А что ищем?

– Что-то, смахивающее на бордель. Девочек, которые на учете, сауны…

– Понял.

Давыдов лишь вздохнул и, положив трубку, вернулся к просмотру досье многочисленных Сиплых.

Вечером Аксенов обнаружил Ольгу за готовкой. Но оказалось, что таким образом она пыталась успокоить нервы. Еда пригорела и была недосоленной, но Аксенов не сказал ни слова – зачем будить лихо? Когда он устроился с тарелкой перед телевизором – как раз шли новости – Ольга села рядом и принялась жаловаться:

– Почти полмесяца! Рекламный блин отдел… Я работаю там почти полмесяца. И ничего! Не смогла принести никакой рекламы! А сегодня – представляешь, позвонила в одну фирму, натяжные потолки. Соединили сразу с директором. И он заинтересовался. Я так обрадовалась!

– Это же хорошо, – буркнул Аксенов, незаметно добавляя звук.

– Выслала ему прайс… У нас факс в приемной, а там эта сучка сидит. И она подружкам растрепала. И что ты думаешь? Они у меня за спиной увели рекламодателя!

– Как так?

– А вот так! – Ольга горько всплеснула руками. – Оказывается, эти коровы с полгода назад уже звонили ему. Ну вот перезвонили за моей спиной и договорились на баннер. А я сижу как… как оплеванная просто!

Аксенов не знал, что сказать.

– Черт. Ну это же непорядочно. Ты к начальству ходила?

– Ходила, толку-то. Я за полмесяца не принесла ничего, а эти сучки по полмиллиона в месяц рекламы приносят. Как думаешь, на чью сторону он встанет? – Ольга всхлипнула. – Сил моих больше нету. Только устроилась… Это змеиное гнездо просто какое-то, а не работа. Я уже думаю увольняться. Я же не заработаю ничего! И тогда меня саму просто попросят, – она в бессилии простонала. – Ненавижу!