– Ты, конечно, посчитал, сколько акций холдинга слили в первые дни?
Алексей оживился – разговор явно заинтересовал его не на шутку.
– Конечно. У меня получилось что-то около полумиллиарда долларов.
– Ого! А за завод сколько заплатили, не выяснил?
Первоначально информация о сделке не разглашалась, но так как акции холдинга продавались на бирже, компания обязана была публиковать отчетность. И вот, спустя три месяца после обвала, Тимур наконец получил квартальный отчет. Открыл файл и оцепенел. Документ ни в малейшей степени не походил на обычные материалы Крупенина, которые отличались ясностью и четкостью. Вместо обычных пятнадцати страниц перед Тимуром был 500-страничный том, изобиловавший таблицами, сносками, ссылками на приложения. Тимур проработал с ним без малого сутки. Ему казалось, что если прерваться, то нить повествования этого путаного документа прервется и ему придется делать все заново. На улице уже рассвело, когда Тимур очередной раз перепроверил вычисления. По всему выходило, что за завод заплачено около 600 миллионов. Маловато, конечно, но все равно на сделку под давлением не похоже. Поначалу у Тимура было подозрение, что завод у Крупенина отняли какие-нибудь «силовики», тем более, что покупателя так и не назвали: хотя «отжимать» активы у публичных компаний не принято, но и исключать нельзя. Однако по документам получалось, что за завод заплатили, и немало.
– Ну, правильно, – перебил Алексей. – Смотри, они сначала продают акции, получают деньги, а потом покупают завод.
– Я тоже так подумал, но зачем это делать, если у тебя уже есть акции? Зачем продавать их с потерями, чтобы потом купить завод, который по сути и так принадлежит тебе?
– Незачем, если продавец акций и покупатель завода – один человек. А что если люди разные, но деньги одни и те же?
– Погоди, ты хочешь сказать, что кто-то продал акции, получил деньги, а потом передал их покупателю, который и оплатил ими покупку завода? Все равно странно, зачем?
– Представим, что Крупенин решил вывести завод из холдинга. Он продает свои акции, дает деньги в долг посреднической фирме, а она покупает у него завод, возвращая его же собственные деньги. В итоге, у холдинга вместо завода вексель от фирмы-помойки на 600 миллионов. А помойка скорее всего завод уже перепродала и готовится к банкротству. Посмотри еще раз финансовый отчет Крупенина. Наверняка ты там увидишь подозрительные финансовые операции.
– То есть это афера Крупенина?
– Не обязательно. Ты мог быть прав насчет того, что это вынужденная сделка. Просто публичной компании спрятать рэкет нелегко, вот и пришлось выдумать такую схему. Но в любом случае, даже представить не могу, кто бы смог что-то отжать у Крупенина. И еще меня заинтересовала твоя идея насчет финансового пылесоса. Знаешь что, я, пожалуй, поговорю со знакомыми, может, чего подскажут.
У Тимура на душе стало легче. Алексей всегда умел внушить уверенность.
Мужчины попрощались.
Алексей перезвонил через два дня. Голос его звучал сухо и по-деловому.
– Привет. Мне пришлось спешно уехать по делам в Лондон. Тут прекрасная погода. По-моему, тебе стоит взять отпуск и тоже приехать сюда. Тут на днях выступает U2, могу взять билеты.
– Спасибо за приглашение. Но я не планировал сейчас отпуск, так что, наверное, в другой раз… А кстати, удалось ли что-нибудь узнать о…
– Напрасно, напрасно – оборвал Тимура Данц. – Я настоятельно тебе рекомендую развеяться. Ты явно заработался. Все о своих рынках думаешь. Еще, наверное, и с малознакомыми людьми обсуждаешь биржевые колебания. А этого делать не надо, никогда не надо! В общем, звони, когда прилетишь.
Данц положил трубку, не дожидаясь ответа. Тимур встревожился. Это было очень не похоже на Алексея, и что означала фраза, что не надо обсуждать рынки с посторонними? Одно было понятно: Алексей явно не хотел говорить по телефону.
Наверное, придется ехать…
Тайное письмо
Письмо пришло с неизвестного адреса. В качестве отправителя была указана Ульяна Мирославовна, и вообще все выглядело как обычный спам. Вот только тема письма все-таки привлекла внимание. В заголовке значилось: «Лучший ресторан Москвы – пиццерия на Каширке!». Ольга сразу вспомнила их с Димой шутку для внутреннего употребления про «лучший ресторан Москвы» рядом с ее домом, где она однажды сильно отравилась и полгода не могла даже слышать про пиццерии. С тех пор выражением «лучший ресторан Москвы» они пользовались для обозначения всяких сомнительных тошниловок, например, «Куда пойдем сегодня вечером? В „Рагу“ или в лучший ресторан Москвы?».
Вместе им было хорошо и весело. Вспомнив о Диме, Ольга расстроилась. Она смирилась с тем, что они расстались, но все равно волновалась, и не только потому что от него не было никаких вестей – это-то дело обычное. Виной всему был странный гость.
Этот человек позвонил на работу недели три назад.
– Здравствуйте – приятный низкий мужской голос. – Ольга Морозова, если не ошибаюсь?
– Совершенно верно.
– Меня зовут Борис Иванович, мы могли бы с вами встретиться? Я как раз тут неподалеку от вашего офиса.
– Замечательно! Вы знаете, как к нам проехать?
– Конечно. До встречи!
Работая в аудиторской фирме, Ольга привыкла к причудам клиентов. Некоторые до последнего старались не упоминать название своей компании, видимо, полагая, что анонимно они смогут договориться о более низких гонорарах, некоторые перед встречей требовали всю информацию о GL Advisors, фирме, в которой Ольга работала уже три года. Бывало и такое, что клиент звонил за полчаса до встречи, вот как сейчас. Причем с равной вероятностью Борис Александрович мог оказаться как мелким жуликом, так и представителем Газпрома. Собственно, значительная часть работы Ольги и заключалась в том, чтобы верно оценить, с кем она имеет дело, задать нужные вопросы и подготовить договор на аудиторские услуги. Она с первого взгляда умела правильно оценить клиента и решить, стоит ли пойти на уступки или, наоборот, занять твердую позицию.
Но разговор с Борисом Александровичем складывался не совсем привычно. Не прошло и получаса, как позвонила секретарь с ресепшен и сказала, что посетитель ожидает Ольгу в первой переговорной. Это было несколько странно. У них в компании было восемь переговорных, по-разному оформленных и предназначенных для разных целей. Комнаты с четвертой по восьмую – небольшие и скромные, – предназначались для индивидуальных встреч с клиентами. Вторая и третья лучше всего походили для больших групп и были оборудованы самой современной презентационной техникой. А вот первая переговорная – та только для очень важных встреч с очень влиятельными людьми. В отличие от всего остального офиса, выдержанного в современном минималистичном деловом стиле, эта комната была отделана дубовыми панелями, вдоль стен стояли полки с книгами, а из панорамного окна открывался вид на Москву-сити. Бронировать ее для встречи с клиентом нужно было заранее. Чтобы секретарь сама решила проводить гостя туда – таких случаев Ольга не припоминала. Хотя, может быть, все просто и другие комнаты заняты – подумала Ольга и, захватив папку с презентационными материалами, пошла на встречу.
Гость уже сидел в коричневом кожаном кресле и пил кофе. При появлении Ольги он встал и окинул ее пристальным взглядом. Ольга почувствовала себя неуютно. Она сразу поняла, почему секретарь решила отвести гостя именно сюда. Нельзя было даже помыслить о переговорах с таким человеком в комнате номер восемь с ее деловой обстановкой и ярким светом. Перед Ольгой стоял высокий мужчина под пятьдесят с седыми волосами, старомодно зачесанными набок, одетый в безупречный костюм из мягкой шерсти.
– Ольга Сергеевна, спасибо, что нашли время для встречи. Я не задержу вас надолго.
Откуда он знает мое отчество? – подумала Ольга. Как и в большинстве иностранных компаний, в ее аудиторской фирме отчества никогда не использовались. Благодаря профессиональному опыту Ольга умела подмечать мельчайшие особенности в поведении клиентов, и сейчас в ее голове звенел сигнал опасности. Посетитель был совсем не похож на того, кому срочно понадобились аудиторские услуги.
