Аметистовые Грозы Владимир Ильичев (Сквер) В тяжёлый час невзгод грустить не стану, А за окном, где воет ветер лютый, Я вновь увижу жаркую саванну И жирафёнка с именем Анюта. Сергей Данилов, 1980 © Владимир Ильичев (Сквер), 2016 © www.freedigitalphotos.net Boykung, фотографии, 2016 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero С двадцаточкой, принцесса! Как хочется забацать цветущую строку… Тебе сегодня – двадцать! Судьба мне, дураку — с утра искриться датой в твоём календаре, и с ночью непочатой в своей тужить норе. Как хочется с печалью — начать гитарный бой… Потом, блестя медалью, быть встреченным тобой. Потом по Зафевралью помчать с тобой в поля, с лазурной слиться далью, тандемом в ней руля. Но силы инструмента — на фронте Шевчука, он дважды Ю, легенда, а я… три тчк. Как хочется заплакать, сейчас, вот здесь, в углу, заквасить, и заквакать — в надежде на стрелу. Стрелу чужой принцессы, которой – двадцать лет, и все велоэкспрессы — 101-ый килобред. С двадцаточкой, принцесса! Я выпью. За тебя. Немножко. Для компресса на чувство… жития. С двадцаточкой, Анетта! Искрю, из уголка. Будь счастлива! Как эта цветущая строка. 03.02.2015 Нелегал Молчание – золото. А золото – очень тяжёлый металл. Сегодня так холодно. Февраль так богато меня пропитал. Дышать получается. Сквозь золото можно и нужно дышать. Усталость – молчальница для пепельных гор после пачки стишат. В сознании согнуто желание глотку взлохматить в ночи… Молчание – золото. Молчи, нелегальный мой прииск, молчи. От крыл Мне много-много лет. И я любил… И всех, кого любил – когда-то бросил… Но как бы я тебя, скажи, открыл — когда б не та надорванная осень? Когда б не те гулящие лета? Когда б не тот задор – конечно, глупый? Не смею отвлекать… Ты занята. Усну… читая сомкнутые губы. «Витиевато выражаясь…» Витиевато выражаясь (как предпочёл и предпочту) — ушёл я в минус, умножаясь на плюсотворную мечту. И у меня одно осталось: надежда – каменнее львов — на недосчитанную малость, на разделённую любовь… Но я ужасный математик, а ты – психолог (лучше всех). И только сны… мне понимать их искомой суммой наших вех? А львы сидят у входа в Числа, невозмутимы и белы. Над нами действие зависло, а им – спокойно… ибо – львы. На сине-белом и чёрно-звёздном Устали небо на руках держать атланты, ушли, земное обругав, ушли от мантры, нашитой наспех там и тут поверх молитвы. Они обратно не придут. Нет, не обидны, законны – глыбы-облака на годы фантов. Но… на твоих уже руках дела атлантов. Стоишь, босая, на песке, и небо держишь, воссоздавая в лампе свет — в перегоревшей, мне показалось, навсегда: привычно это. Но почудеснее – звезда дневного света. Как много воздуха, воды, песка… под небом, и облака тобой горды на сине-белом. Кометной ниткой о тебе — на чёрно-звёздном строчит идеи кутюрье для бренда «Космо». Гармония стучащего движка Не буду больше нервничать, не буду больше ёрничать, не буду больше умничать по поводу пустот, каких полно теперича в глазах грязнух и дворничих, от Мышкина до Углича — путём наоборот. Тебе – моё внимание, тебе – мои умения, тебе – моя гармония стучащего движка. Ты типа наркомании, но круче, ох… (с позволения), ещё потустороннее для бедного торчка. Я сильно буду нервничать, я нервно буду ёрничать и умничать-безумничать — едва теряя н а с. Куда мне деться, девочка? Вся жизнь – как этот вторничек. Читаю руны… рунища в составе дозы глаз. Вольфрам Скажите мне, Анна, хоть слово ещё. Не надо распахнутых – настежь – дверей. От Вашей улыбки уже горячо, от Вашего смайла, так будет верней. Ужель так и будет? В ладони ответ — линованным счастьем, неумной судьбой. В ладони весь мир! А ладони в ней нет и, стало быть, миру синоним – запой. Запой же, БГ, разольём без дробей! Нет, милая Анна, не Вам я, не Вам. Курсором беру то левей, то правей, но всюду – построенный Вами фигвам. А впрочем, какой Вы строитель пока… Я сам понастроил – свободы, и стен, никак не допрыгну до кнопки звонка, условного стука не помня совсем. Вы слышали шорох. Спросили «кто там?» — с улыбкой, и я переплавился в ней из ягоды волка в полезный вольфрам, условно полезный – так будет верней. Теперь у фигвама подъезд освещён. А я и в прихожей бы Вам посветил. Скажите мне, Анна, хоть слово ещё, пока меня бомж не сменял на метил. |
