– Вон от сюда! – заорала она. Волосы, рассыпавшиеся из-под шляпки, взметнулись вверх, словно крылья большой птицы. – Убирайся! – Она быстро схватила с земли первое, что ей попало под руку. Это оказался ком земли, ещё влажный и мягкий, разваливающийся в руках. Она со всей силы швырнула его в морду льва. Ком, не долетев, упал перед ним, обдав пылью и каплями грязи. Лев зарычал. Тут очнулись слуги. Прогремело несколько выстрелов. Лев разъярённо обернулся, помотал головой, издал душераздирающий рык и, пройдя несколько шагов, упал. Джулия, постояв ещё некоторое время, опустилась на землю. Её тело сотрясала дрожь, из глаз полились слёзы. Она обернулась к перепуганному малышу.

– Льва нет, – хрипло сказала она и попыталась улыбнуться. – Льва больше нет. – Ребёнок заревел в голос. Джулия села, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Она не могла успокоиться. – Не надо кричать, – тихо говорила она. – Всё уже хорошо. – Она гладила малыша по голове и плечам.

На мгновение наступившая гнетущая тишина была быстро прервана. Из деревни с криком выскочила мать ребёнка, молодая девушка, сама ещё ребёнок, и, причитая, упала перед малышом, ощупывая, лаская, целуя и успокаивая его. К Джулии подбежали слуги. За ними семенил староста с выражением священного ужаса на лице.

– Госпожа, лев вам ничего не сделал? – озабоченно спросил седой мужчина, закидывая ружьё за спину. Прежде, чем проведать госпожу, он подошёл ко льву убедиться, что тот мёртв и не вскочит, чтобы в ярости растерзать первого попавшегося. Джулия слабо кивнула. Она подняла голову и увидела пустое кресло перед собой.

– Как это? – нервно спросила она и попыталась усмехнуться.

– Это чудо! – повторял староста, семеня кругами вокруг них. – Это чудо!

Наконец он бросил взгляд на мать и спасённого ребёнка.

– Вам не следовало спасать его. Это пария, – брезгливо произнёс он и отошёл подальше.

Джулия подскочила. Она стояла, покачиваясь на недавно обретённых ногах, ухватившись за седого слугу:

– Всякая жизнь священна! – крикнула она. От её полыхавших гневом глаз староста как будто уменьшился. – Ты не бог, чтобы решать, кто должен умереть! Я спасла ребёнка, а ребёнок вернул мне ноги! Недостоин жизни тот, кто считает, что знает волю бога лучше самого бога!

Воцарилось молчание. Где-то слышались выстрелы. Жители деревни, собравшиеся вокруг, когда опасность миновала, сурово смотрели на Джулию и её слуг. Молодая мать прижимала к себе ребёнка и со страхом смотрела на окружавших её людей.

– Ананд, – обратилась Джулия к старому слуге. – Спроси её, хочет ли она перейти в мой дом и служить мне?

Старый слуга с изумлением посмотрел на Джулию.

– Госпожа, это же пария! Мои соплеменники и так считают вас низшей кастой за то, что вы общаетесь с разными людьми. Да и меня и моих солдат воспринимают как грязь под ногами. Но если вы возьмёте в дом эту женщину, то деревня может взбунтоваться. Посмотрите на них, – Он указал на недовольные и суровые лица людей, стоящие вокруг них на расстоянии, чтобы не запачкать свои священные обычаи. – Ещё немного, и мы вообще от сюда не выйдем.

– Спроси её, не хочет ли она уйти из деревни в мой дом, Ананд, – повторила Джулия. – Я знаю обычаи этих варваров. Я знаю, что в вашей стране какое-то странное деление людей. Но оставить здесь эту несчастную женщину я не могу. Посмотри на её одежду, посмотри на её ребенка – они не выживут тут. Тем более, что когда мы уйдём, в деревне будут считать, что бог, воплотившись в льва, выбрал себе жертву, которую я отняла, и гнев бога падёт на деревню. Они же тогда сами её убьют вместе с ребенком!

Старый слуга с удивлением смотрел на эту женщину, которую он знал уже несколько лет, с тех пор, когда она и её дядюшка с дочерью приплыли из далёкой Англии. Её светловолосая кузина показалась ему глупой дурочкой, у которой на уме одни украшения и кавалеры. Что до этой женщины – он не воспринимал всерьёз её обучение деревенских детишек и её стремление к знаниям. Баловство, не имеющее практической ценности в жизни женщины. А оказывается, она изучила взгляды его народа. Хоть и оскорбительное «варвар» слетело с её уст, но она явно отделяла его от толпы сурово настроенных деревенских фанатиков. Её храбрость или безрассудство сегодня показали ему, что не такая уж она и никчёмная обуза для дядюшки. Она многое понимает, да и с головой у неё всё в порядке – вон как быстро поняла намерения деревенских жителей.

Он с видимой неохотой обратился к молодой испуганной женщине. Та перевела взгляд на Джулию. Джулия кивнула. Молодая женщина испуганно смотрела на неё, когда слуга повторил свой вопрос, а Джулия снова кивнула. Женщина робко улыбнулась и принялась так энергично кивать, что, казалось, у неё оторвётся голова. Джулия улыбнулась.

– Помогите мне, – обратилась Джулия к слугам, неодобрительно взиравшим на эту сцену, и попыталась сделать несколько шагов к креслу. Ананд, не отпуская, хотел перенести её, но Джулия его отстранила. – У меня теперь есть ноги. Я должна научиться ими пользоваться, – и, держась за Ананда, она попыталась обойти кресло. Ноги её, непривычные к такой работе, дрожали и подкашивались.

Наконец она села в кресло, тяжело дыша.

– Теперь домой. И, Ананд, – Джулия повернулась к седому индусу. – Как её зовут?

– Её в деревне называли просто «пария», – отозвался Ананд, не глядя на испуганную женщину.

– И всё же, спроси её.

Ананд нехотя повернулся.

– Моё имя Мадхури, – вдруг сказала женщина вставая.

– Ты понимаешь английский? – удивилась Джулия.

– Мой уши слышит, ты говоришь. Ты идешь в деревня учить. Я тебя вижу и слышу.

– Очень хорошо, Мадхури. Значит нам не понадобится переводчик, – улыбнулась Джулия.

Она посмотрела на черноволосую молодую женщину, державшую затихшего ребёнка на руках. Его внимательные серые глаза изучали лицо Джулии, в то время как руки теребили грязное и разорванное местами сари матери.

– У тебя есть муж? Он отпустит тебя к нам? – спросила Джулия, слегка удивившись светлым глазам ребёнка.

Мадхури опустила голову.

– У неё нет мужа. Её ребёнок рождён вне брака от английского солдата, – резко ответил вместо неё Ананд. – Она и так из касты низших, а после того, что она сделала – она вообще изгой. Чудо, что её не забили до сих пор камнями.

– Английский солдат? – Джулия порывисто схватила руку Мадхури. Та отшатнулась, но руки не отняла. – Ты знаешь его имя? Если он так поступил, он обязан жениться и содержать ребёнка.

Плечи Мадхури поникли ещё ниже.

– Он говорит, он имеет жену, – тихо сказала она. – Я его любила. Я верю ему. Он сделал обман.

Лицо Джулии помрачнело.

– Всё равно, он обязан позаботиться о ребёнке.

Джулия одной рукой тронула колесо кресла, не выпуская из другой руку Мадхури. Невдалеке раздавались приглушённые выстрелы. Ананд приказал своим людям снять ружья с плеч и быть готовыми.

Маленькая кавалькада медленно направилась по дороге к дому дядюшки Джулии. Слуги старались идти в стороне от Мадхури, а Джулия продолжала держать её за руку.

Подходя к ручью, они услышали лёгкий топот, и из-за грота показался запыхавшийся Арджун. В его плече зияла чёрная рана, а по руке текла кровь. Он резко остановился, увидев нацеленные на него ружья.

– Всё в порядке, – произнесла Джулия. – Это друг.

Мадхури с воплем спряталась за спинкой кресла Джулии. Арджун переводил взгляд с неё на Джулию и слуг.

– В деревне говорят, ты убила льва и забрала двух людей в жертву, – недоумённо произнёс он.

– Что за чушь! – возмутилась Джулия. – Я просто не дала льву съесть ребёнка, – она указала на Мадхури с малышом. – А убили его мои люди. И жертв никаких я не требую и приносить не буду. У тебя рана в плече. Тебя надо перевязать.

– Тебя считают воплощением Кали, – не обращая внимания на последние слова Джулии, сказал Арджун. – Говорят, ты убила льва, чтобы ночью принести Кали жертву из ребёнка и его матери.

– Бессмыслица. Зачем приносить жертву самой себе? И кто такая Кали?