– Чего? – сверкнул на него злыми глазами Чирва.

– Могу посмотреть.

– Что посмотреть?! Я на двух сервисах уже был. Там бабуин один носатый, его точно на спор зачали, какую-то хрень подцепил к авто, на ноутбуке что-то гонять стал. Потом дал мне эти распечатки, шесть листов напечатали, а что чинить не сказали!

Чирва нервно потряс зажатыми в руке бумагами.

– По-английски, что-то, сами, не поймут что, ну, дятлы! А мотор, вон, видишь, чихает, денег уже сколько взяли! А ты что, понимаешь что-то в этом? – Чирва склонил квадратную голову и с сомнением оглядел Макса с головы до ног.

– Могу попробовать, – Макс пожал плечами.

– Ну, глянь. Только осторожно.

Макс выбросил сигарету в бак с мусором и вернулся к машине.

– Откройте капот, – сказал он. – Ну-ка, погазуйте слегка.

Наклонив голову, он стал вслушиваться в звук работающего мотора. Потом пошёл в гараж Варламова и вернулся с аэрозольным баллончиком и каким-то приспособлением, напоминавшим медицинский стетоскоп. Макс надел на уши наушники и стал брызгать аэрозолем в различные места мотора, внимательно к чему-то прислушиваясь. Минут через двадцать он сказал:

– Нужно поехать на базар, место 92, скажете от меня, и купить там резиновые уплотнительные кольца под форсунки инжекторов.

Чирва хмыкнул и дал Максу блокнот:

– Запиши.

…Через три часа Макс закончил собирать инжекторную рейку и завёл двигатель. Мотор ровно мягко заурчал. Чирва резко нажал на педаль газа. Мотор взревел так, что с деревьев с карканьем взлетели вороны. Чирва захлопнул дверцу и сорвался с места. Через пятнадцать минут он вернулся довольный.

– Всё путём, – сказал он. – Ну, ты, дока! Ну, короче… Держи!

Чирва порылся в бумажнике и протянул Максу пятидесятидолларовую купюру.

– Спасибо, – сказал Макс. – Можно ещё впускной коллектор почистить. Давно чистили?

– Ты, вот что, – сказал Чирва. – Сейчас мне некогда. Надо, вообще, перетереть нам кое-что. Я зайду к тебе завтра.

В жизни каждого человека не так уж мало мистики. Просто нужно присмотреться и тогда каждый может увидеть её признаки. В молодости, когда тебя каждый день подхлёстывает весёленький коктейль из честолюбия и самоуверенности, конечно, ничего такого не видно. Ну, вот, как днём не видно звёзд. Хотя, говорят, в глубоком колодце их можно увидеть и днём. Но кто там по молодости будет заглядывать в глубокий колодец.

Варламов сел в кресло и покосился на выключенный компьютер. Вот и сейчас, эта история с Натальей из фейсбука, которую ему подсунул Вадик – чем не мистика?

Сначала эта песня – «Джулай монинг». Откуда она взялась? Древний Юрай Хип уже никто и не слушает. Музыка сильно продвинулась с тех пор. Вадик как-то забыл в его гараже свой новомодный компакт. Варламов сунул его в плеер в своей шестёрке и решил проехаться за продуктами в гастроном. Только выехал, включил плеер, интересно же, чем там племя молодое, незнакомое живёт? И тут вдруг начало колесо затирать! Вжик, вжик, вжик… Варламов так расстроился, опять поворотный кулак треснул, что ли? Остановился. А оно продолжает затирать! Только, когда выключил плеер, перестало. Музычка это такая была… Вроде и развиваться уже дальше некуда. Или катаклизма какая будет и тогда опять сначала былины под гусли слагать начнут, или всё, аллес капут…

С Иркой своей познакомился под эту «Джулай монинг». А потом по фейсбуку пошла цепочка – название концерта «Лук эт ёселф», «Посмотри сам на себя» и скажи – ты изменял жене?! Если сейчас зайти на фейсбук, то там висит этот идиотский вопрос.

И, оказывается, ни солгать, ни слукавить нельзя. Вернее, кому-то внешнему – запросто, а себе нет! Одно из следствий теоремы Гёделя о неполноте.

А, интересно, сам Гёдель ходил налево? С одной стороны нет, любил Курт жену отчаянно. Когда сам впал в маразм, только из её рук пищу ел. И она кормила своего Куртци. Но случилось так, что померла раньше его. Куртци не стал уже перестраиваться и тоже помер через некоторое время с голоду.

А с другой стороны его лучшим и, кажется, единственным другом в Принстоне был Эйнштейн. Умный… Но бабник. И бабы его любили, да… На лекциях по теории относительности тринадцатилетние девочки слушали Альберта, раскрыв рот, рядом с дамами позднего репродуктивного возраста. Чекист Судоплатов даже напустил на гения агента Лукаса – Марго Коненкову, жену скульптора, который ваял в Принстоне бюст Альберта.

Можно, конечно, стереть всё в компьютере, даже Виндовз переустановить. И забыть об этой странной истории. Но ничего в этой жизни не бывает просто так…

Варламов включил компьютер. Где-то у него записаны слова Вольтера. Ага, вот: «Случайности не существует: всё на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предзнаменование».

А не всё перечислил вольнодумец. Ещё – шанс. Вот эта история с фейсбуком может быть его, Варламова, шанс. И, учитывая его возраст, может быть последний.

Последний…

Какую весомость придаёт обыденным вещам это слово. Последний дюйм. Последний рубль. Последнее слово. Последняя просьба.

И вот у него, может быть, последний шанс что-то улучшить в своей истории болезни под названием жизнь.

Варламов открыл фейсбук.

Наташа онлайн. Странно, хотя чего уж тут… И вопрос висит: «Ты изменял жене?»

Варламов поставил курсор в окно ввода текста и напечатал:

«Да».

…Алёна была молодая крутозадая лаборантка из их отдела. Чёрт его знает… Да, именно так – знает только чёрт. Только Варламов тогда этого не понимал. Трындят же все кругом – победа, победа… От записи в дневнике гениального Пушкина про мадам Керн, до рассказов университетского товарища Варламова по фамилии Замошкин.

Варламов, который был тогда ещё Володей, знал, что Алёна трахается с начальником отдела и с кем-то там ещё. Да она особо этого и не скрывала. И стал в очередь. После недолгого ожидания одержал над Алёной «победу». Потом ещё. Ну, и так далее. Не хуже других.

Так он стал победителем. А почему бы и нет? Раз обезьяне можно, и даже нужно, то почему ему, прямому потомку обезьяны по мужской линии, нельзя? Или Чарльз Дарвин был дурак? Но дурака в Вестминстерском аббатстве не похоронят. А главное, как говорила Алёна, ни она, ни он никому лично ничего плохого не делали. Алёна так даже одно хорошее.

Теперь-то Варламов знает, что к чему… У Ирки тогда с сердцем началось. В больницу попала. И Варламов в приёмном покое сказал Богу – всё! Больше никогда! Никогда! Только вот, кажется, не всё так просто. С тех пор много чего поломалось в его судьбе.

Алёну как-то год назад встретил. Угреватый нос крючком, зубы чёрные, изо рта запах алкоголя, «Вовчик, пивка не купишь?» Ходячее доказательство того, что кто-то ошибался. Наверное, он. Но и великие люди тоже ж… Не избежали. Так до сих пор и не выяснили, чей сынок Фредерик Демут был – Маркса или Энгельса. Фредди по дружбе признал его своим, но по всем раскладам экономка Маркса Елена Демут всё-таки от Мавра родила его.

Хотя, тоже, любил свою Женни Мавр самозабвенно. От постели её не отходил, когда та болела оспой. Да и Фредди не минуло это, прожил в гражданском браке с прядильшицей со своей фабрики Мэри Бернс, пока та не померла. И закадычному другу своему по классовой борьбе чуть бородатую физиономию не набил, когда тот неудачно пошутил насчёт его Мэри. И даже Ленин, чуть не помер, когда за гробом товарища Иннесы Арманд шёл. Шатаясь на ватных ногах, с огромным букетом белых лилий, кепка с головы свалилась.

На экране тем временем появилась строка:

Наташа: Жалеешь?

Варламов: Да

Н: Хочешь исправить?

В: Ты мой ангел-хранитель?

Н: Нет

В: А кто?

Н: Хочешь исправить, ты не ответил?

В: Хочу, а что надо делать?

Н: Совсем просто – раскаяться в этом и всё

В: Давно раскаялся!

Н: Это тебе так кажется. Раскаялся разбойник на Голгофе. Тебя прибивали гвоздями за ладони к кресту?