Дело возбудили по факту хищения. Ушлые демократы нового призыва изъяли из УК все статьи за экономические преступления, поэтому соцработников задержали за обычную кражу.

Но при изъятии средств в бухгалтерии имела место и попытка суицида. Бросив прощальный взгляд на реквизированные миллионы, главбух соцотдела выпрыгнула в открытое окно. Она парила в воздухе с воплем «убийцы!», но только недолго. Накануне отдел перевели на первый этаж, поэтому рассеянная бухгалтерша угодила прямиком в мусорный контейнер.

Все возвращённые миллионы тут же раздали пенсионерам в очереди из расчёта по 500 крон на лицо. В связи с задержанием соцработников на выдачу пособий срочно бросили районо и культотдел, которые ещё только готовили свой распил.

Слухи о небывалой щедрости районной управы мгновенно облетели город и все последующие дни здание окружали толпы страждущих. В тёмных коридорах уже кипели схватки за места в очереди под лозунгом: «Вас здесь не стояло». Перед дверью соцотдела подрались ветераны войны: бывший красноармеец избил пожилого эсэсовца. Но неотложку вызвали обоим. После двухдневной осады кабинета Романова экстренно открылись кассы соцотдела во всех домоуправлениях и культурном центре.

В других районах города, где выплаты не производились, проходили демонстрации и марши пустых кастрюль. Старики оккупировали свои префектуры, блокировав все входы и выходы. О жертвах и разрушениях не сообщалось. Городские чиновники за глаза проклинали Боба, но открыто бросить камень в председателя комитета горимущества они не решались.

Под окнами тысячеголосый хор пенсионеров скандировал:

– Воры, жулики, мародёры! Верните наши деньги!

Последнее, безусловно, соответствовало действительности. Романов безоговорочно признавал обоснованность таких обвинений, хотя самолично успел приватизировать только ржавый сухогруз. По цене металлолома.

Решение пришло неожиданно. После долгих бесплодных совещаний городское руководство привело столицу к первому дополнительному бюджету за текущий год. В ходе обсуждения документа Горсобрание обратилось в Минсоцдел с требованием срочно закрыть обязательства перед столицей в части пособий пенсионерам.

Сумма дефицита достигла сотен миллионов, а правительство задумало прокрутить фонды в частном банке. Ультраправые умудрялись гадить оппозиционной мэрии по мере сил, сбросив горуправе всю сумму за месяц… до конца бюджетного года. Израсходовать 100 миллионов в авральном порядке не позволял бюджетный кодекс. И государственный контроль.

А это значило, что в первый же день нового года вся сумма обнулится в пользу государства. Следовательно, Боб оприходовал средства фондов в порядке авансовых платежей, создав тем самым прецедент для дополнительного бюджета.

Для окончательного решения вопроса в загородной резиденции градоначальника собрался консилиум вице-мэров и глав районов. Досточтимые отцы города в поисках выхода долго бродили в лабиринтах свода законов о местном самоуправлении. Председатель комитета Романов участвовал в совете старейшин в качестве недремлющего ока законодательной власти.

Выслушав занудные реляции финансистов о «деквалификации локальных регулянтов», он встряхнул захрапевшего у микрофона вице-мэра Громова. Сиятельный князь повысил голос:

– Вы тут проводите правовой семинар по проблемам муниципалитетов! Но нам сейчас нужен нестандартный ход. Три чтения дополнительного бюджета и новый порядок начисления пособий нам до конца года не осилить. Значит, запускаем дурочку для Минфина, прокуратуры и Госконтроля. Горуправа и Горсобрание принимают целую линейку взаимоисключающих постановлений, решений и распоряжений, а райсоветы штампуют свои подзаконные акты о социальной поддержке. Аппарат финотдела, тем временем, быстренько раздаёт деньги населению.

При словах «раздаёт деньги» Громов проснулся окончательно:

– Мы в Горуправе принимаем порядок выплаты пособий, а ты в Горсобрании его отменяешь, предлагая иную процедуру. Райсоветы повсеместно вырабатывают свою законодательную базу, отвергая общегородскую. При большом стечении народа районные депутаты принимают сотни постановлений аккордно. В каждом документе не более ста фамилий соискателей пособий. Так мы усложним задачу судам. Оспаривать сотни постановлений райсоветов не возьмётся ни один судья! Подобная практика может создать нежелательный прецедент.

Сияющий князь Романов снова взял слово:

– Теперь обсудим, что нам за это будет. Обвинить любого из нас в нецелевом использовании средств невозможно. Все решения приняты в духе закона коллегиально, а чиновники действуют согласно его букве. Мы удовлетворяем родного избирателя и отрабатываем свой номер за социальной ширмой. Выводим упомянутые 100 миллионов в подконтрольный банк, через который и осуществим платежи пенсионерам.

Вице-мэр по финансам элегантно закончил комбинацию:

– Перед вами, как раз совладелец такого банка, где за 100 миллионов вам будут крайне признательны. Пенсионеры получат их сполна, но с некоторым опозданием. Мы, как политики, тоже относимся к группе риска и имеем право на социальную поддержку. И, заодно, утрём нос правым радикалам.

Следующий шаг к мировой славе Боб сделал в конце недели. Вместе с извещением о пособии в почтовых ящиках пенсионеров появились чёрно-белые листовки: «Они нас ограбили». Крупнейший городской район взорвали фотографии шикарных испанских вилл замов Галкина, представленные на фоне миллионных банковских платёжек и смет фиктивных ремонтных работ.

Рядом поместили снимки капитально «отремонтированных» по приёмным актам многоэтажек, с которых сняли даже входные двери и водосточные трубы. Разъярённые авторитеты Леон и Реваз мигом подсчитали общую сумму недоимок в общак.

По настоятельной просьбе Боба братаны подготовили своё исковое требование к казнокрадам. После ознакомления с суммой три заместителя подхватили вирусный грипп с осложнениями на опорно-двигательный аппарат. Всю троицу круглосуточно поджидали у входа в управу нанятые Бульбой молотобойцы. И пенсионеры с тухлыми яйцами. Кроме того, кабинеты чиновников ежедневно навещали гигантские человекообразные, сотрясая запертые двери.

Романов прозрачно намекнул префекту Галкину:

– Ты не спеши увольнять тройку, пусть помучаются. Тем более, для них граница закрыта надолго. Лет на десять!

В этом случае, больничный спасал казнокрадов не только от увольнения. По давней традиции при осаде крепости захватчики всегда перекрывали воду, что вызывало эпидемии, унося тысячи жизней защитников. Вспышка чумы при блокаде Ревеля войском Петра I привела к сдаче города. Однако, русский генерал Бауэр благородно выпустил остатки шведского войска через Морские ворота. Капитулянты ревельского гарнизона под развернутыми знаменами навсегда покинули город. В колонах по шестеро

В наши дни, получив вотум недоверия, градоначальники впадали в длительную и глубокую депрессию, оттягивая отставку и сдачу дел. Иногда за импичментом следовала статья о хищениях в особо крупных. Рекорд болезненности принадлежал главе Коммунального Департамента, чей недуг длился два года, сохраняя стаж и выслугу лет. Вороватого чиновника поддержал Верховный суд.

В конце концов, к процессу подключилась и подогретая Бобом самая демократичная пресса. Жёлтые страницы таблоидов обрушили на читателя виды испанских резиденций чиновников в 3D и копии фиктивных актов приёмки ремонтных работ на несколько миллионов. Городские зодчие, исходя желчью, втаптывали в грязь проекты своих пиренейских коллег. Журналисты обсуждали квартиры, полученные комиссарами полиции от расхитителей, за отказы в возбуждении уголовных дел.

Настал черёд действовать и куратору городской полиции вице-мэру Громову. Первым на ковёр был вызван столичный префект, сразу занявший в кабинете непримиримую позицию: