Касаясь пальцами лезвия, я сжал руку в кулак и порезал ладонь. Кровь ручьём заструилась по грязным джинсам, поблёскивая в полутьме… Такая горячая, медленно остывающая… Засмотревшись на неё, я расслабился и ненадолго успокоился… Стало легче. На какое-то время.
Вытерев слёзы окровавленной рукой я испачкал лицо. От запаха крови закружилась голова… Мне понравилось это. Я подобрал с пола фотографию с цветком, встал и сунул её в рамку с другой фотографией Мэри на стене над своим столом. Задержав взгляд на последней и почувствовав уже знакомую горечь, я вышел из себя и, глухо дыша, изо всей силы воткнул ножик в фотографию, в самое сердце Мэри, расколов стекло… Дёрнув рукоятку, я остановился и всмотрелся в трещину от удара… «Так и будет, если она найдёт другую любовь… Этого невозможно будет допустить». С этими мыслями я дотронулся до стены окровавленной ладонью и, оставив на ней длинную ярко-красную полосу, опустился на колени, повторив шёпотом: «Так и будет…»
Ночь дарила мне обрывочные сны, мои повреждённые чувства то обострялись, то испарялись талой водой. Покой покинул меня… Мне оставалось только тихо ждать чего-то…
Несколько дней я не появлялся на учёбе. Рвя на части постельное бельё, сорванные шторы, исписанные тетради, сдирая обои и то включая, то выключая музыку, я пытался хотя бы немного отойти от смеси первоначального чувства, переросшего во что-то непонятное, в какую-то жажду… Я затуманивал мысли табаком, делал надрезы на коже и царапал стены ножом… Я не мог разобраться в себе, не мог выяснить… Не мог, даже боялся, осознать, что любовь, неся ревность и иногда оборачиваясь ей, может быть такой чёрной и нести столько зла… «Что делает меня таким?.. Она?..» – «Она…»
Ко мне никто не заходил, мне никто не звонил… Мне нужна была только она… Думая об одном, я одновременно думал о другом… Когда сходишь с ума, открывается некая суть того, что больше всего беспокоит душу, цвета меняются, и начинаешь видеть всё иначе, чаще – как есть, потому что взгляд более открыт… а потом – искра, и, не в силах всё исправить, понимая или не понимая, отступаешь и идёшь уже другой дорогой, с которой уже не свернуть окончательно… Мы чаще всего одиночки, хотя нас много… Что движет нами?.. Как это открыть и понять?.. Видно, в этих вопросах и заключается интерес… И он есть, пока нет ответов…
Страшно, когда понимаешь многое, но не понимаешь себя…
Посторонние раздумья растворились. Вернуть её, вернуть всё, что между нами было, – вот что горело и не отступало теперь. «Значит, так нужно и бесполезно от этого бежать… Не важно, как я буду справляться, что я буду делать… Это не уйдёт, пока я не добьюсь своего.»
Глубоко вздохнув, я закрыл глаза и опустил голову. В висках стрельнуло болью. Чувства затвердевали, леденели, но жили. Так и бывает. Всегда необходимо дать им ненадолго затихнуть на пути к цели. Только цель всегда остаётся неизменной. И отбросить её невозможно.
Странное неповторимое состояние… к которому я медленно привыкал…
Наступило завтра. Наконец, но не полностью, собравшись, я ушёл на учёбу. На уроках я почти никого и ничего не слышал, находясь глубоко внутри себя и постоянно думая. Я следил за Мэри. Она избегала меня, в открытую. Не захотела даже поздороваться со мной. Я оставил все попытки заговорить с ней. Она не могла скрыться от меня. Я видел каждый её шаг.
Получив кучу выговоров за своё отвлечённое состояние, я всю большую перемену отсидел в углу столовой за чашкой кофе. Недалеко от меня, у окна, сидя ко мне спиной, обедала Мэри, одна. Я пристально смотрел на неё, всё думая о своём, и не успел заметить, как к ней подошёл Макс, «спортсмен номер один» в школе и самовлюблённый задира по жизни. Пошло улыбаясь он начал заигрывать с ней, но, к его счастью, она была не в духе и послала его. Иначе я бы не сдержался, и уж драки точно было бы не избежать…
День закончился. За всё это время я не обмолвился с Мэри ни словом. Это было очень тяжело. Однако было и кое-что полезное для меня… Интерес Макса к ней занял мой мозг. Я уже знал, кто будет первым в случае чего.
Целую неделю я и Мэри не могли сказать друг другу хотя бы слово. Она думала, что порвала со мной… Но я не разделял её мнения.
Макс всё-таки добился её расположения. Я как знал, что так и будет. Наступил тот самый, первый, случай…
Я стал следить и за ним. Записался в качалку, куда он ходил.
На учёбе и после я часто ловил взглядом его и её, их вместе. Их отношения были настолько иными… Я заметил, что сама Мэри изменилась. Стала такой, как многие. Любовь перестала быть для неё чем-то особым, духовным. Я понял, что в этом виноват не столько я, сколько Макс с его тачкой, деньгами и походами по разным развлекательным местам. Эти обстоятельства заставляли Мэри соответствовать ему… И всё это подливало масла в огонь.
Я должен был знать о Максе как можно больше, чтобы тихо, незаметно его убрать. Я наблюдал за ним, как за подопытным животным, только издали. Шаг за шагом, ближе и ближе к исходу… Я увлёкся… Как хищник из засады, подкрадывающийся, готовящийся поймать свою жертву…
Ключевое, что я узнал, как потом оказалось, – Макс принимал какие-то колёса… витамины или что-то в этом роде… Это зацепило моё внимание.
Как-то раз он, стоя с Мэри возле её дома, заметил мой пристальный взгляд. Я шёл мимо и засмотрелся в их сторону. Макс крикнул мне что-то вроде «эй, чего вылупился?», на что я, не остановившись, молча его послал. Мой жест очень задел его. Он, сорвавшись с места, полностью проигнорировав то, что Мэри попыталась его удержать, подбежал ко мне, ударил меня и тут же, как пружина, отскочил, чтобы не получить ответный удар. Резко проехав кулаком по воздуху в том месте, где секунду назад стоял Макс, я в бешенстве плюнул в его сторону и рванул домой. Дальнейшие мысли и действия были как во сне…
Перевернув дома всё, что было можно, я решил чем быстрее, тем лучше уничтожить Макса. Мой мозг сам разложил всё по полочкам. Нужно было только очень постараться сделать всё правильно…
Макс умел и любил водить, чем цеплял понравившихся ему девушек. Моя идея не заставила себя долго ждать и сложилась настолько хорошо, что просто не могла не воплотиться в жизнь. Благодаря моей фантазии и вере в успех я подготовился к её воплощению за очень короткое время.
В тот самый день время шло очень быстро, и я был каким-то возбуждённым и радостным, как перед первым свиданием в весенний вечер. Что-то подсказывало мне, что всё получится, и никто не узнает об этом. Даже Мэри. На учёбе я не появился. Позвонил одному из одноклассников и сослался на плохое самочувствие. Я знал, что это не сыграет особой роли, но добавить воды в краску для начала всё равно было нужно. Сонный Джек пообещал передать учителям, что я опять приболел и приду завтра, после чего я выключил телефон, бросил его куда-то под кровать и стал дожидаться полудня. Макс должен был освободиться где-то после двенадцати, Мэри – немного позже, по расписанию.
Лёжа на кровати, я разглядывал смазанную фотографию машины Макса, кое-как приколотую к стене. Я долго не мог вспомнить, когда и как мне удалось её заснять… Вообще, не суть… Когда надо – удаётся.
За какое-то время я хорошо изучил эту красавицу… И она долго занимала часть моих мыслей… До той минуты…
Которая наконец наступила. Я понял, что пора. Я не следил за стрелками часов. Что-то внутри меня шептало мне… Этот шёпот переполнял мою душу и мой мозг. Может, то шептали недра моего сердца, выдыхая и вдыхая одну и ту же боль, которая прицепилась к нему, как мокрота. Спохватившись, я залетел в ванную, распахнул шкафчик с домашней аптечкой, достал оттуда блистер сильного снотворного, резиновые перчатки, сунул всё это в карман и, выбежав из дома, со всех ног помчался к дому Мэри. Чутьё не подвело меня. Та самая машина стояла на газоне. Как обычно Макс заехал к Мэри, чтобы сперва увезти её к себе, а вечером – на очередную вечеринку.
