Я хотел тебя поцеловать. Но ты отстранила меня не испуганным и неуверенным в себе жестом, а спокойным и почти высокомерным движением. Ты заранее знала, чего я у тебя попрошу, и твердо решила мне этого не давать. А эта манера объяснять свое поведение!
– Я странная женщина, не так ли? Я никогда не обманывала своего мужа, мне даже никогда не приходила в голову такая мысль. Я могу сказать, что ничего определенного об этом не думала, хотя мое поведение по отношению к вам… или скорее отсутствие всякого поведения означает скрытое согласие, если не немедленное, то со временем. Что вы об этом думаете?
Говоря это, ты играла своей шалью.
– Ну же, соблазнитель, отвечайте!
– Я согласен, вы странная женщина. Вы еще не обманывали своего мужа. Я это знал. И я согласен с тем, что вы об этом еще и не думали. Но уверен, что бессознательно вы об этом думали уже сто раз. Это проскальзывает в мелочах, каком-то слове, воспоминании. Вы признаетесь? Имейте же мужество признаться.
– Я признаюсь.
– Не знаю, когда это происходит: в ванной, когда вы одеваетесь, или когда ваш муж овладевает вашим бесстрастным и не испытывающим удовольствия телом. Но она появляется, эта бесстыдная мысль, что вы и я, в один прекрасный день…
Я смотрел на тебя. Ты улыбалась, абсолютно уверенная в себе сегодня. А затем насмешливо обронила:
– В один прекрасный день? Может быть, ночь? Ведь свидание, которое вы у меня просите, будет ночью.
XV
Ты еще долго будешь помнить эти хождения взад и вперед. А потом, в один прекрасный день… прости, в одну прекрасную ночь, твое тело уступит. Не будем больше говорить об этом. Сильны те, кто умеет ждать.
На тебе было очень хорошенькое платье в прошлый вторник: слегка расклешенное внизу. Можно было увидеть кружево твоей комбинации, и это сильно возбуждало желание. Наверное, именно этого ты и хотела добиться. Не думал, что ты доведешь меня до этого. Может быть, я слишком напрягаю себя, сдерживая свои желания, чтобы вызвать твое? Мне это удалось? Думаю, да, потому что вчера ты мне сказала:
– Не исключено, что я вас навещу как-нибудь вечером. О, всего на несколько минут. Просто хочу доказать вам, что ничего не боюсь. При том условии, конечно, что вы будете соблюдать правила игры.
– Игры?
– Да, не переступите той черты, которую я сама определю. И только так.
Успокойся. Правила моей игры состоят в том, чтобы ты всего хотела и добивалась сама. Ты видишь, я ничем не рискую. Я буду честен. Если мои руки коснутся тебя, значит, ты сама их позвала. Если они скользнут под твое платье и будут наслаждаться твоей нежной кожей – это тоже будет твоим желанием. Ну, что же, чего ты ждешь?
XVI
Чего ты ждешь? Я бросаю тебе вызов. Ты не придешь. Не осмелишься прийти. Не потому, что боишься меня, а потому, что боишься себя. Я ошибаюсь? Тогда принимай вызов.
XVII
Вчера я тебе позвонил. Мне не терпелось узнать твое решение. Я спросил:
– Вы придете?
И ты ответила своим прекрасным, мечтательным голосом
– Ответ в старом дубе. Что? Принимаю ли я вызов? Немного терпения. Идите на почту.
* * *
Обо мне, быть может, совершенно забыли, пока читали эти письма. Обо мне, о муже. В этом нет ничего удивительного: я сам о себе забыл, забыл кто я и где я. Я даже не заметил, как вошла служанка и положила передо мной сигареты, за которыми я ее посылал.
Я был как оглушенный. Письмо за письмом раскрывало мне план готовящейся измены, я наблюдал за тем, как Одиль незаметно для себя катится по наклонной плоскости, в конце которой она станет любовницей другого мужчины. Конечно, еще ничего не произошло, но могло произойти уже в любой момент. Чего им не хватает?
Что же касается другого, то это был не Демонжо, как я посчитал вначале. Слава Богу, это был всего лишь Лаборд! Я оказал ему столько услуг, что он совершенно естественно должен был меня ненавидеть. Последней моей услугой было то, что я помог ему избежать тюрьмы.
Я отложил в сторону то письмо, где он издевался надо мною и перечитал его.
Ваш муж считает меня мечтателем и поэтом. Он думает, что я не способен жить реальной жизнью. Но я способен на большее: воплотить мечту в реальную жизнь.
Что бы он там ни говорил, но я спас его от тюрьмы, в которую он чуть было не угодил именно из-за своей непрактичности и излишней доверчивости. Я не считал его способным на мошенничество или непорядочность. Сегодня он доказал, что способен и на то, и на другое: он собрался отобрать жену у меня, человека, которому был стольким обязан. Не было даже такого оправдания, как страсть, потому что он не любил, а только играл.
А она, она даже не возмутилась и позволила вести себя шаг за шагом к пропасти. Сначала из любопытства, потом – из желания испытать новые острые ощущения. Позволила тому, кого должна была бы с презрением выгнать. Правда, она ничего не знала, у меня нет привычки рассказывать о тех услугах, которые я кому-то оказываю. Для нее это был не всем обязанный мне человек, а просто соблазнитель, куда более опытный и искушенный, нежели другие.
Когда она читала его искусно составленные письма, в ней неизбежно должно было начать разгораться желание, до сих пор дремавшее в ее прекрасном теле. Каким-то чудом он превратил ее в абсолютно незнакомую для меня женщину. В общем, они уже обманули меня настолько, что сам факт их физической близости уже ничего бы не добавил к совершившемуся предательству. Вполне возможно, что она даже уже принадлежала ему, лежа в моих объятиях, в моей постели. А почему бы и нет? Для нее это могло стать еще одним новым острым ощущением: отдаваться мужу телом, а любовнику – воображением.
И тут я вспомнил некоторые мелочи, о которых, впрочем, не решаюсь сказать даже сейчас. Это должно быть началось около недели тому назад. Я овладел ею… Я уже говорил, что она не была страстной женщиной, плотские утехи и удовольствия ее мало занимали. Но в тот раз в моих объятиях была совершенно другая женщина. Да, это была совершенно иная Одиль, которая обвивала меня руками и ногами, прижималась трепещущим телом ко мне, так, что я ощущал каждую его клеточку, глаза ее были закрыты, рот – искажен наслаждением, которое она, безусловно, испытала… Когда она очнулась после короткого забытья и открыла глаза, она сначала словно и не узнала меня, а потом разочарованно прошептала:
– А, это ты…
Я же рассмеялся: моя гордость самца была удовлетворена. Подумать только: я смог довести женщину до такого экстаза! Я! Мое самодовольство помешало мне насторожиться при таком внезапном изменении доселе бесстрастной женщины. Каким же дураком я был! Она отдавалась не мне, а другому, после прочтения неизвестно какого по счету письма.
Три дня спустя мне снова захотелось заняться с ней любовью, но она резко отказалась, сославшись на внезапный приступ сильной мигрени. На следующий день она уступила, но уступила лишь из чувства долга, и все было так, как происходило у нас обычно. Неужели так теперь будет всегда?
И что мне теперь делать? Швырнуть ей в лицо эти письма, как только она вернется домой? Насладиться ее замешательством? Спросить:
– Ну, так что мы скажем твоему соблазнителю? Что твой тридцать седьмой размер в его распоряжении? Подойдет ему это?
А потом? Вместе с ней кинуться к Лаборду?
Да, я должен был все тщательно обдумать. Может, это действительно будет лучшим способом вернуть себе жену? Но мгновение спустя я понял, что это будет также и лучшим способом потерять другую, ту, которую познал однажды неделю тому назад, и которую не смогу уже забыть. И я принял другое, самое невероятное решение, которое можно считать даже безумным. Плевать! К тому же здесь я выступаю не в качестве адвоката, а лишь как рассказчик.