Семья… Что она таит в себе? полное упоение счастьем или разочарование и грядущие катастрофы? Теоретически она понимала, что семья – это маленькое государство со своей политикой и экономикой, с культурными и духовными ценностями, с праздниками и традициями, и своим бюджетом. Она вышла из такой семьи. И знала, что, как модель государства, семья не может состоять из одного безоблачного счастья, как и сама жизнь не бывает вечным праздником. Даже в такой камерной семье, как их, где каждый чётко придерживался раз заведённых правил поведения и действий, случались непредвиденные трения, обиды, которые быстро рассеивались благодаря пониманию и любви людей, живущих под одной крышей. В каждой семье свой стиль и своя особая атмосфера, как и в любом государстве, но форма управления, от которой зависит благополучие как семьи, так и государства – от автократии до демократии, – по её глубокому убеждению, обязана способствовать процветанию каждого человека, чьё благополучие оборачивается благополучием семьи или государства. Всё взаимосвязано.

Семья, в которую пришла Медея, оказалась на редкость спаянной теплом и заботой друг о друге. Мать Яниса – Зина, одна растила троих сыновей. Её мужа, известного старому тбилисскому району Сабуртало балагура и шутника, однажды по неосторожности сбили на трассе, когда выходил из машины, чтобы накачать шину. Страданиям Зины не было конца. Вырастить трех пацанов, не имея материальной базы, оказалось непросто. Пришлось работать. Много, не разгибая спины. Хорошо, сосед принял буфетчицей в столовую, которой заведовал. Зарплата не ахти какая, но добрый сосед разрешал раз в неделю забирать излишки продуктов. Дети не голодали, но и не шиковали. Лишения выработали в них отвращение к бедности. Они её стеснялись и ненавидели. Мечтали когда-нибудь вырваться из унизительного существования. И держались друг друга.

Каким счастьем для Зины стало поступление в институт среднего сына Алекса, а через год и Яниса… Младший уехал в Москву учиться в медицинском, а Алекс остался дома, посещая занятия в политехническом. Студенческие годы пролетели как миг. Теперь оба работают по специальности. Недавно Алекса повысили в должности – он стал главным инженером завода. Только старший Кир остался без образования. Крепыш, с прямой осанкой и таким же прямым взглядом на жизнь, не строил никаких иллюзий; понимал – надо работать, и не просто работать – вкалывать руками, мозгами, не жалея сил и времени.

После несчастного случая с отцом ему пришлось помогать матери. Сначала дома по хозяйству, затем стал подрабатывать покупая-перепродавая мелочёвку. Постепенно он почувствовал вкус к торговле. Может, греческие гены привели к ней… Недаром греки первыми обзавелись богом торговли Гермесом, им и карты в руки, как говорится. Как бы там ни было, но честность и выполнение обещанного слова привлекли к нему клиентов. Деньги, от удачно провёрнутых сделок, расширяли его коммерческий горизонт, на котором появлялись новые связи, знакомства. Ему нравился процесс деньги-товар-деньги. Старый как мир обмен не требовал особых знаний, но приносил сиюминутную пользу – сравнительный достаток и тихую радость от собственной смекалки. Дважды Кир пытался поступить в торговый институт, но оба раза вышла осечка. То ли знаний не хватило, то ли знакомств нужных не нашлось, парень махнул рукой на институт, продолжая заниматься мелкой коммерцией. Он и Алекс женились, родились дети, жизнь постепенно налаживалась.

Медея училась быть не только женой, а родственницей и подругой тем, с кем свела её судьба. Она так же, как жёны деверей готовила, накрывала на стол, выполняла работу по дому. Будучи общительной, она легко влилась в семью, понимая, что многое в отношениях с новыми родственниками зависит от неё самой. Случались вначале некоторые стычки с мамами детей, которых она, в силу характера своей работы, пыталась оградить от ушибов во время их буйных забав. Женщины ревностно приняли замечания новоиспечённой невестки, посмевшей несколько раз сделать детям замечания. Но когда однажды сынок Софьи и Кира свалился под натиском других детей во время игры и сломал ногу, именно Медея взяла на себя заботу о лечении малыша, и её искреннее участие растопило ледок, появившийся в начале их отношений. Невнимательным мамам влетело от мужей за то, что они не углядели за детьми. После этого случая Софья и Афина расслабились в отношении к невестке, сделав вывод – она своя. Не предаст, не подставит, не обвинит понапрасну. Воцарился мир. Янис светился. Что нужно мужчине для счастья? Работа. Любимая жена. Дети. Хорошие друзья. Понимание. Всё есть. Дети… скоро будут, об этом свидетельствовал округлившийся животик жены.

Первой родилась Элен. Жанна снова вздохнула. Какие сладкие воспоминания… Как глоток живительного воздуха! Вот она красавица, стоит в больничном коридоре с трепетом ожидая конца операции. Жанна помогала дочери её вырастить. С какой любовью она возилась с малышкой! Забота и уход за ней тогда возвращали её в молодость, когда она, не имея опыта, растила собственных детей – своего рода дежавю. Ох, кажется она повторяется. Что это с ней? Нервы совсем сдают. Третий час уже, никто не выходит. Что происходит за массивными дверями, сил нет ждать…

Жанна ещё два дня назад находилась в своём доме в Тбилиси, когда раздался звонок.

– Мама, это я, Медея. Как вы, мамочка? Мне плохо…

– Что случилось? – голос женщины дрогнул. Дмитрий Иванович тревожно взглянул на жену.

– Мамочка, если можешь, приезжай, меня укладывают в больницу.

– Я приеду, что случилось?

– Сама не знаю, приезжай, – слова потонули в плаче. Отбой.

Муж заказал билет, помог ей собраться, проводил на следующий день в аэропорт и пообещал прилететь, как только позволит работа. И вот она сидит в клинике, оснащённой по последнему слову медицины. Всё здесь есть, чтобы помочь её девочке.

Внезапно массивная дверь бесшумно открылась. Люди в хирургических халатах один за другим выходили из операционной. Жанна, Янис с тревогой вглядывались в лица врачей.

Они выглядели уставшими, но напряжения во взглядах не проскальзывало. Жанне даже послышался смешок… Один из них улыбнулся и сказал Янису, что операция прошла удачно, и можно отдыхать: «Не волнуйтесь. Сейчас она спит.» Сразу стало легче дышать. От долгого сидения у Жанны отекли ноги. Услышав радостную весть, она привстала, но потеряв равновесие, качнулась в сторону. Элен обняла её:

– Устала, ты, ба, поедем домой, отдохнешь.

– Раз мама спит, можно… – согласилась Жанна. Отдохнуть не мешало каждому из них.

На время учебы дочери Янис арендовал квартиру в Салониках. Семья жила в Касторье, небольшом городке на северо-западе страны на берегах горного озера Орестиада. Тратить время на дорогу не имело смысла, поэтому решили отправиться к Элен.

Спит? Или просыпается? Медсестра Рита вглядывается в больную. Действие наркоза постепенно подходит к концу, и маленький промежуток времени, когда человек не здесь и не там – на острие грани между тьмой и светом – прямо скажем, тревожный непредсказуемостью промежуток – опасен. Человек – существо уязвимое, несмотря на современные достижения медицины. Он может не выйти из наркоза, не открыть глаза, не осознавая своего критического состояния, когда надо бороться за жизнь…

Сестра уверена, что больной понравились бы мягкие лучи солнца, разливающие тёплый свет по пространству реанимационной палаты. Ненавязчивое солнце любят все больные – оно придаёт силы. А весёлые солнечные блики, прыгающие по аппаратуре яркими цветами радуги – настроение. Обитательница палаты пока не видит игру солнца, но у неё всё впереди, считает медсестра и, словно заклинание, произносит имя Медеи с интервалом в секунду, вызывая её из небытия к жизни. Молящие глаза родственников больной неотрывно смотрят на Риту из-за толстого стекла раздвижной двери, отделяющей палату от коридора.