В сборище участвует человек двадцать - тридцать, весь цвет небольшого городка. Переходят от группки к группке, воздевают руки, тыркают друг друга в грудь, что-то ожесточенно отстаивают. И все при этом, как четками, побрякивают огромными связками ключей - странная повальная привычка мужского населения. Продолжается так до позднего вечера. Женщины не участвуют, только тянут мужчин под конец домой.

Расставьте руки елочкой ладонями вперед, выпятите немного живот, отклоните голову вбок, как бы в негодовании, как такое мог сказать противник, громко крякните - и вы получите олицетворение спорящего грека.

Про греков говорят, что каждый видит в себе непроявленного Александра Македонского. Греческое сознание похоже на русское своим раздвоением, комплексом высокомерия-подобострастия по отношению к развитым странам Европы. Оно живет одновременно и в славном прошлом, и в довольно куцем настоящем.

Из-за турецкого владычества, которое было свергнуто только в 1829 году, Греция пропустила и эпоху Возрождения, и Реформацию, и старт индустриальной революции. Дав культурный свет всей Европе, страна вынуждена теперь довольствоваться его отблесками на правах далекой южной провинции.

о в общении такие духовные болячки не сказываются. Греки мягки, несуетливы, лукаво-добродушы. Иногда только у них проскальзывает стремление слегка подмухлевать. Как, например, у работницы газетного киоска, которая, найдя у себя единственную залежавшуюся марку в 80 драхм, стала уверять, что именно такой достаточно для почтовой открытки. Пришлось купить, а потом в другом киоске в двух шагах выяснилось, что марка нужна в 120 драхм.

очлег с видом на Парфенон

Вернувшись к хижине в воскресенье на закате, я к своему смятению обнаружил, что в ней за выходные кто-то побывал.

Конечно, это был хозяин. Толстую связку бамбуковых стволов, которые я, чтобы о них не спотыкаться, закинул на крышу, он упрямо переложил на старое место, поперек входа у калитки. Калитка, которую я примотал проволокой, чтобы не лезли любопытные, снова была распахнута. Странный хозяин, упрямый. Едва сунув нос, я понял, что показываться здесь больше нельзя. А вдруг он не уехал, а ушел на дискотеку или в море порыбачить?

Оставался выбор - или ежедневный кемпинг на всю предстоящую неделю, или ежедневное питание. Было выбрано питание.

ачался новый этап одичания. Ближайшую ночь предстояло провести в прямом смысле под открытым небом - на пляже. Потребовались и новые навыки. Чтобы сходить искупаться, как, например, спрятать на ровном открытом месте свою сокровищницу поясную сумку? Ответ крайне прост: закопать ее в песок - только когда никто не видит. Место для пляжного ночлега я догадался выбрать вдали от фонарей и одеться потемнее, чтобы слиться с местностью. о и залечь не совсем на отшибе, а так, чтобы близкий человечий дух отпугивал змей и прочих недоброжелателей. Такое место нашлось неподалеку, у кемпинга "Кастраки", с внешней стороны обращенного к пляжу забора, проще говоря - под забором. Кемпинг был облюбован немецкими туристами, а потому отличался образцовой чистотой и соблюдением отбоя ровно в 23-00.

Оказалось, что до первой половины ночи песок греет, а со второй половины начинает высасывать из тебя тепло. Поверх шортов были одеты светлые штаны, которые я вез с собой в рассчете на завязывание романа в каком-нибудь милом приморском ресторанчике. а первую рубашку напялена вторая, она же и последняя. Ее я про себя назвал пальто. Между прочим, в Москве я работаю юристом и хожу на работу в красивых галстуках.

очевать вообще без всякого убежища оказалось очень неуютно. Человеку по природе своей хочется хоть куда-нибудь уткнуться, как зверушке в норку. До рассвета я еле вылежал. Солнцу я обрадовался как спасителю - оно хоть еще не грело, но давало право куда-то идти.

Следующий рассвет я встретил на лавочке на холме Пникс в Афинах. Как раз над пещерой, где перед смертью был заключен Сократ. Пещера представляет собой выемку в холме размером с небольшую комнату, закрытую толстой ржавой решеткой.

Что может быть прекраснее - открыть глаза и увидеть ослепительно белый Парфенон на холме Акрополис в лучах восходящего солнца? В ту минуту я сказал себе, что благословляю худосочную карточку, лишившую меня денег, но подарившую столь необычные ощущения.

ашел я и бочку Диогена, в которой он спал, подобно собаке. Бочка оказалась не бочкой, а как бы маленьким дугообразным мостиком в центре древнего города, выложенным из скрепленного глиной камня. Такого убежища ему было достаточно, чтобы укрываться от дождя.

Что поражает в соседстве с греческими памятниками - это исходящая от них незамутненная свежесть человеческой мысли и чувства. Все последующее - только поросль, толкования и перетолкования. Грекам было дано опираться исключительно на свое внутреннее понимание истинности и красоты. Их никто не обвинял в первородном грехе, не заставлял цитировать классиков какого-нибудь "изма", учить аксиомы и теоремы - они сами их придумывали. Попросту говоря, им никто не капал на мозги, они единственные могли писать с чистого листа.

Как взойти на Олимп

С ночным поездом из Афин в Салоники я перевалил срединную, совершенно пустынную часть Греции и, не доезжая конечной точки, сошел в городе Лептокарья. В этом месте гармонично дополняют друг друга море, со множеством кемпингов вдоль него, и горы, а именно самая высокая вершина Греции - Олимп (2917 метров).

Стартовая точка восхождения на Олимп - город Литохоро. К нему ходит автобус из города Катерини. о мне пришлось, соблюдая экономию, топать от моря шесть километров пешком.

Перед горной прогулкой, запланированной на следующий день, поспать мне так и не дали. Далеко за полночь местные пацаны устроили соревнование по катальным доскам на лестнице главной площади, где я к несчастью и улегся. За это время я хорошо усвоил беспрерывно повторяемое ими греческое ругательство - "малака" (в буквальном переводе это человек, сам с собой занимающийся любовью).

Повторяя выученное слово, я перекочевал с площади в соседний парк и залег за каменным парапетом, чтобы меня не было заметно с тротуара. Думал найти краткий покой. о теперь одолели собаки. У них оказалась активная ночная жизнь и целая война за территорию с громким гавканьем и грызней. Под конец лохматый черный пес, обиженный проигрышем, подполз ко мне и дружески устроился рядом, рассчитывая найти взаимопонимание.