"Масоны и декабристы, - пишет Н. Бердяев, - подготовляют появление русской интеллигенции XIX в., которую на западе плохо понимают, смешивая с тем, что там называют intelectuels. Но сами масоны и декабристы, родовитые русский дворяне, не были еще типичными интеллигентами и имели лишь некоторые черты, предваряющие явление интеллигенции".

Французский посол Ланжероне в депеше от 11 апреля 1820 года пишет:

"...вся молодежь, и главным образом офицерская, насыщена и пропитана либеральными доктринами. Больше всего ее пленяют самые крайние теории: в Гвардии нет офицера, который бы не читал и не перечитывал бы труды Бенжамена Костана и не верил бы, что он их понимает".

Спустя семь месяцев заместитель французского посла граф Габриак сообщает своему правительству:

"Несомненно, что у многих гвардейских офицеров головы набиты либеральными идеями настолько крайними, насколько эти офицеры мало образованы. Они живут вдали от всех осложнений либерализма: они ценят тон и форму военного командования заграничных армий, но они находят их невыносимыми у них самих".

"В гвардии, - сообщает 29 августа 1822 года заместитель французского посла граф Буальконт, - сумасбродство и злословие дошли до того, что один генерал недавно нам сказал - иногда думается, что только не хватает главаря чтобы начался мятеж. В прошлом месяце в гвардии открыто распевалась пародия на известный мотив "Я долго скитался по свету", которая содержала в себе самые преступные выпады по адресу Его Величества лично, и на Его поездки и конгрессы: эта пародия распевалась многими офицерами. Затем, то, что произошло в собрании молодых гвардейских офицеров, показывает так ярко дух, царящий среди них, что нельзя об этом не донести".

"Возбужденные предшествовавшими горячими и невоздержанными спорами относительно политических событий, присутствовавшие на этом собрании 50 офицеров, закончили его тем, что вставши из-за стола, проходили по очереди мимо портрета Императора и отпускали по его адресу ругательства".

Из этого же письма графа Буальконта мы узнаем, кто был подстрекателями этих мятежных настроений. Это были масоны.

"Я имел случай, - пишет граф Буальконт, - видеть список русских масонов, составленный пять лет назад: в нем было около 10.000 имен, принадлежащих к 10-12 ложам С. Петербурга. ...в громадном большинстве это были офицеры".

Многие из декабристов прошли через масонские ложи. В уставе Союза Спасения, - справедливо указывает Цейтлин, "явственно видны масонские черты, и в последствии можно проследить в политическом движении тех лет тайные подземные струи масонства".

Цейтлин - еврей и он знал, что писал.

Признает, что заговор декабристов идейно вырос на масонских идеях и Н. Бердяев.

"Декабристы, - утверждает он в "Русской идее", - прошли через масонские ложи. Пестель был масоном. Н. Тургенев был масоном и даже сочувствовал иллюминатству Вейсгаупта, т.е. самой левой форме масонства".

Нет никакой возможности перечислить имена всех, кто после окончания Отечественной войны был членами масонских лож всевозможных направлений.

Масонство преследовало как и раньше две цели: подорвать православие, основу духовной самобытности русского народа и источник его духовной силы и подорвать окончательно самодержавие - источник физической силы русского народа.

С целью свержения самодержавия, офицеры, состоявшие в масонских ложах начали подготовку к уничтожению самодержавия.

Декабристское восстание было реализацией замыслов масонов, к которым оно готовилось десятки лет. Декабристское восстание - это по существу восстание масонов.

"Их боевое отрицание, - пишет граф Толь в книге "Масонское действо" - было направлено одновременно против церкви и против самодержавия. В кружках декабристов всюду настольными книгами были французские классики по политике и философии и все иностранные политические сочинения, которые были усвоены французами. Так же как французской политической литературой, декабристы интересовались французской философией. Под давлением этой философии из них немногие сохранили религиозность, большинство отрицательно относилось к христианству и особенно к его обрядам, а некоторые доходили до атеизма в духе этого времени".

"На 100 с лишком декабристов, живших в Чите, только 13 оставались христианами, большинство относилось к увлечению христианством или индифферентно, или скептически, или же прямо враждебно, во имя своего убежденного деизма или атеизма. Они часто насмехались над верой и особенно над соблюдением праздников, постов и молитв".

Существует глубочайшее заблуждение, что в рядах революционных партий, замышляющих революционные и социальные перевороты, состоят будто бы сплошь ангелы. История всех бывших революционных заговоров показывает, что в рядах революционных организаций обычно сосредотачивается огромное количество людей чрезвычайно низкого морального уровня.

Комплектование всех организаций и партий, пытающихся облагодетельствовать человечество обычно идет следующим порядком.

Зачинатели - идеалисты-фанатики. Поддерживают фанатиков - все обиженные существующим строем, люди с непомерно развитым честолюбием, все, кто за пределами революционной корпорации представляет из себя человеческий нуль.

Участники революционных и противоправительственных тайных организаций во все века распадались на пять основных групп:

фанатиков, мечтателей, честолюбцев, авантюристов, неудачников, надеющихся при новом строе добиться лучшего положения, чем то, которое они имеют. Деление это, конечно, очень условно, так некоторые члены революционных организаций могут быть зачислены сразу в две-три группы. Политический фанатик может быть одновременно и авантюристом и т.д.

Но история всех революционных движений неопровержимо доказывает, что средних, нормальных людей, людей с нормальным характером, нормальным складом ума и воли среди революционеров всегда очень мало. В большинстве случаев сторонники резких политических и социальных переворотов, люди неуравновешенные, неудачники, не нашедшие себе места при существующим строе.

Историк "Великой французской революции" Ипполит Тэн изучив биографию большинства ее "выдающихся деятелей" пришел к выводу, что это были:

"...люди, выбитые из жизненной колеи, сумасброды и негодяи всякого рода и всякого слоя, особенно низшего, завистливые и озлобленные подчиненные, запутавшиеся в делах торговцы, пьянствующие и слоняющиеся без дел служащие, завсегдатаи кафе и кабаков, городские и деревенские бродяги, уличные женщины - одним словом, всякие паразиты общества...

Среди всего этого сброда - несколько фанатиков, в поврежденных мозгах которых легко укоренились модные теории; все остальные, по большей части, просто хищники, эксплуатирующие водворившиеся порядки и усвоившие себе революционную догму только потому, что она обещает удовлетворить всех их похотям. Из этих подонков невежества и порока якобинское правительство набирает лучший состав своего штаба и своих кадров." Эти люди обычно живут в мире воображаемого, мире социальных и политических иллюзий, нежели в области реальной жизни. Они живут вне времени и пространства. Как дети они не умеют и не хотят ждать, желают немедленного осуществления своих намерений.

Когда переворот совершается, со дна поднимаются стаи деморализованных личностей, которым глубоко наплевать на идеи господ фанатиков, а которые хотят только любой ценой присосаться к власти.

Этот непреложный закон, провидец русского будущего Ф. М.

Достоевский формулировал так:

"В смутное время колебаний или переходов, всегда и везде поднимается всякая сволочь, которая есть в каждом обществе".

В итоге, между тремя основными группами завязывается борьба не на жизнь, а на смерть, в результате которой господа честолюбцы, человеческие нули и выплывшее на поверхность дно, довольно быстро делает господ фанатиков и идеалистов на голову короче.

IV. ПЕСТЕЛЬ

I

Революционными фанатиками сочинено огромное количество книг, возвеличивающих декабристов. Создано огромное количество мифов о поразительной нравственной красоте вождей декабристского заговора.