Между тем Редон продолжал:

– Я передам вам все дело, врученное мне при отъезде из Лондона старшим агентом Мельвилем. Когда вы прочтете его, то будете совершенно убеждены. Тогда мы поговорим о Леоне Фортене.

– Странно! – сказал тот вполголоса.– Но продолжайте, друг мой, пожалуйста! Назначив мне вчера по телефону свидание, вы сообщили, что надеетесь узнать имя своего убийцы и представить доказательство того, что он

– виновник преступления.

– Я думаю, что мистер Тоби удовлетворил нас обоих! Не так ли, мистер Тоби?

– Да, сударь!

– Прекрасно,– заявил тогда судья,– я буду вполне убежден, если этот убийца имеет какое-то отношение к «Красной звезде».

Тоби No 2 порылся в своих карманах и начал:

– Вот прежде всего нож, которым вы были поражены. Это прекрасный шеффилдский клинок, на буйволовой рукоятке которого вырезаны инициалы В и W, а под ними маленькая красная звезда с пятью лучами.

Поль Редон взял оружие, попробовал острие пальцем, провел им легонько по нитке и сказал наполовину серьезно, наполовину смеясь:

– Черт возьми! И колет, и режет: доказательство тому – мое бедное поврежденное тело.

– Это нож Боба Вильсона. Я взял его из собственного его кармана! – продолжал Тоби.– Впрочем, он ценен только благодаря инициалам, красной звезде и происхождению. А вот что более важно!

При последних словах агент вынул из внутреннего кармана своего пиджака конверт, в котором находился бледно-красный листок, исписанный буквами.

– Это лист из бювара, находящегося в комнате, которую занимал Боб Вильсон в отеле Виндзор. Я сам поменял бумагу бювара в надежде, что Боб Вильсон воспользуется ею как промокательной бумагой для своих писем, и не ошибся. Вот потрудитесь прочитать!

Так как буквы на листке бювара имели зеркальное изображение, агент поднес бумагу к зеркалу. Тогда товарищ прокурора и репортер смогли с большим трудом разобрать следующие три строки:

«Я покончил с Редоном: он знал слишком много. Человек из Мезон-Лафита окончательно погиб!

Боб Вильсон».

– Протестую! – вскричал Редон.– Я – упрямый мертвец, да и мальчик еще жив!

Тоби No 2 продолжал своим спокойным голосом:

– Это письмо Боба Вильсона. Впрочем, вот образец; потрудитесь сравнить, господа!

Образец и строки бювара имели такое сходство, что всякое сомнение отпадало: оба письма, несомненно, вышли из-под пера Боба Вильсона. Он – убийца Редона!

Теперь прокурор был убежден. Если компаньоны «Красной звезды» хотели умертвить репортера, то значит, как подтверждало и письмо, он знал слишком много. Убежденный в невиновности Леона Фортена, он горячо взялся за розыск настоящих виновников преступления и потому сделался для них опасен. В этом не было никакого сомнения.

Дрожащим от волнения голосом прокурор обратился к журналисту и его помощнику:

– Ваша храбрость и изобретательность, дорогой Редон, вместе с терпением и находчивостью мистера Тоби помогут восторжествовать справедливости. Благодаря вам ошибка будет исправлена, а невиновный получит свободу и оправдание. Мне остается теперь только сообщить следователю все, что я сам узнал! Надеюсь, что вы не откажетесь мне помочь?

– О, всеми силами! – отвечал журналист.– Вот документы, добытые английской полицией и доверенные мне Мельвилем. Вы прочтите их… это поразительно. А теперь нельзя ли мне свободно общаться с Фортеном, сделавшимся для меня еще дороже благодаря несчастью? Я хотел бы сообщить ему хорошие известия, осушить слезы стариков-родителей.

– Я сейчас возвращаюсь в Версаль, увижу вашего друга и поведаю ему всю правду!

– Благодарю, дорогой друг, благодарю от всей души!

– Вы взволнованы, отдохните до завтрашнего полудня, а затем приезжайте в Версальский суд.

– Не премину это сделать.

– И вы также, мистер Тоби?

– Да, сударь, по приказу своего начальника, старшего агента Мельвиля, я остаюсь с мистером Редоном. Я очень рад повиноваться его приказанию, и, увидите, я буду вам полезен. Прежде всего, мне нужно взглянуть на негодяев, которым только мое отсутствие позволит приблизиться к вам. Потом, увидя с вами сыщика английской полиции, они поймут, что разоблачены. Тогда они быстро оставят Францию, где им будет слишком рискованно оставаться.

– Это разумно, мистер Тоби. Располагайтесь же здесь… вот комната… вы у себя… пейте, ешьте, а я ложусь в постель!

– До завтрашнего полудня, дорогой прокурор! Вот документы… возьмите их!

– Благодарю!

– Прав я был, когда кричал вам: «Ловушка!»?

– Да, вы были правы, и я благодарю вас от всего сердца, от имени правосудия, как его представитель!

– Ба! Не стоит!

– Нет стоит, так как вы оказали всем большую услугу, разъяснив нам печальное заблуждение. Это останется между нами, не так ли?

– Даю слово!

– Я иного и не ждал от такого человека, как вы! Мы иногда ошибаемся, потому что ошибки свойственны людям, а мы – люди. Но мы всегда действуем по совести и стараемся не преступить закона! До завтра!

Прокурор уехал. Редон пообедал с аппетитом, лег в постель и уснул, как убитый.

В восемь часов Тоби вышел из дому, взял карету, вернулся в отель Виндзор и потребовал расчет. Получив его, он сложил в маленький сундук свой тощий багаж, положил его в экипаж и вернулся в квартиру Редона.

На улицах продавали второе издание «Вечера» (Le Soir). Разносчик выкрикнул у него над ухом: «Берите последние новости… Читайте о Батиньольском преступлении… убийство капиталиста… кража пятидесяти тысяч франков! Требуйте последние новости!»

Тоби подумал:

– Пятьдесят тысяч франков… Две тысячи фунтов… Что, если и здесь замешана «Красная звезда»?

Он купил газету, пробежал глазами описание события и сел в карету, промолвив:

– Если это преступление совершили компаньоны «Красной звезды», то они, конечно, бежали. Нужно их найти, а это не легко.

Тщетные предосторожности.– Дьявольская ловкость.– Это – английской работы.– На свободе.– Вознаграждение.– Истинный друг.– Отправимся в Клондайк! – Отъезд в Америку.

Убийство в Батиньоле навсегда осталось тайной, а виновники его не были раскрыты. Совершенное с неслыханною дерзостью и смелостью, оно сильно взволновало общественное мнение; но парижской полиции, несмотря на все ее искусство, не удалось обнаружить ни малейшего следа преступников. Только, может быть, Тоби No 2 да его товарищи, агенты Мельвиля, подозревали правду.

Жертвою был семидесятилетний старик, очень скупой, слывший богачом в квартале, собиравший драгоценности и деньги. С ним жила единственная служанка, почти шестидесятилетняя, немного глухая и, по слухам, любившая пропустить стаканчик.

В день убийства старик получил в банке пятьдесят тысяч франков и возвратился веселый, шелестя синими бумажками и любуясь ими: потом заперся в маленьком кабинете, где находился его денежный сундук и куда никто, кроме него, не входил, даже прислуга. Впрочем, он простирал свои предосторожности до чрезвычайных размеров и сделал все возможное, чтобы превратить эту комнату в неприступную крепость: ставни, плотно закрывавшие окна, были покрыты стальными листами и снабжены целой системой запоров и пружин. Кроме того, входная дверь запиралась цепями и стальными перекладинами. Наконец, отверстие каждого камина было закрыто на уровне человеческого роста прочною решеткою. К несчастью, хозяин забыл обить железом пол и стены, тогда бы он жил в закупоренном металлическом кубе.

Но как бы то ни было восьмого апреля освободилось помещение как раз над квартирою старика, находившейся на четвертом этаже старого дома по улице Бурсольд. Какие-то люди перевезли сюда скудную мебель, внеся вперед трехмесячную плату за квартиру. Они уходили и приходили в определенное время как мастеровые или служащие и рано возвращались в свое скромное жилище. Ночью с дьявольской ловкостью и смелостью они ухитрились проделать отверстие в полу, отделявшем их жилище от квартиры старого скупца. Они работали без всякого шума и выполнили эту каторжную работу за восемь ночей. Очевидно, им было хорошо известно расположение комнат в квартире старика, так как отверстие пришлось как раз над маленькой кладовой. На восьмую ночь они спустились в нее.