В конце концов ягуар отважился на отчаянную попытку. Посреди муравьиной фаланги возвышалось дерево. Десятиметровый прыжок — и ягуар на дереве. Полдела сделано, оставалось броситься сверху на муравьеда и при этом не попасть в муравьиную колонну, откуда сладкоежка черпает свое лакомство.

Лакомка-муравьед видел маневр своего врага и, не сводя с него глаз, ускорил движение языка.

Казимир громко захохотал, Никола завороженно глядел на невиданное зрелище, Робен тоже увлекся происходящим. Кто кого, если дело дойдет до схватки? У ягуара крепкие острые когти да еще и клыки — огромные, белые. У пожирателя муравьев — только когти, но зато какие! Настоящие крюки длиной не меньше десяти сантиметров и твердые, как сталь.

Не долго думая, ягуар прыгнул вторично с раскрытой пастью, выпущенными когтями и воинственно задранным хвостом. Он описал головокружительную дугу и обрушился… на пустое место, где полсекунды назад находился невозмутимый едок.

Не потеряв спокойствия, муравьед просто отступил и оказался лицом к лицу со своим грозным противником, стоя на задних лапах, а передние подняв до уровня головы — ни дать ни взять боксер на ринге.

Этот маневр не понравился ягуару, который яростно рычал и раздувал ноздри. Боксеры знают о преимуществе первого удара, должно быть, знал это и ягуар: сделав обманное движение лапой, он попытался поразить соперника в незащищенное брюхо, но муравьед ответил увесистой и точной оплеухой, разворотившей ягуару левую щеку. Хищник от боли и бешенства потерял самообладание, кровь ослепила его. Всем телом он устремился на врага, но тот мягко осел на землю, подогнув голову и выставив перед собою лапы.

В мгновение ока ягуар был «опоясан», как выражаются борцы. Когти муравьеда вонзились в тело хищника. Ягуар сражался исступленно. В вихре движения двух тел, катающихся по земле, трое свидетелей смертельной схватки ничего не могли различить. Бой продолжался не более двух минут… Сухой треск сломанных костей, предсмертное хрипение… Объятия муравьеда разжались, он остался лежать без движения, с переломанным хребтом, а возле него корчился в агонии ягуар с распоротым брюхом.

Робен, Казимир и Никола, потрясенные исходом схватки, осторожно приблизились к еще трепещущим телам.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — философски изрек юноша. — Этот великолепный муравьед, как вы его называете, оказался здесь более чем кстати. Вообразите, что ягуару пришло бы на ум пожаловать к нам!

Бургундец улыбнулся и махнул своим секачом, хладнокровно заметив:

— Он был бы не первым. Ну, а теперь нам предстоит аккуратно раздеть этих молодцов… Их шкуры постелим на полу в хижине. Отличные ковры. За работу, пока муравьи не опередили нас и не обглодали трупы до костей…

— Погодите! — воскликнул молодой человек. — А это еще что такое?..

Между двумя мертвыми телами жался какой-то зверек не больше кролика.

— Это маленький детеныш, — сказал Казимир.

— Не может быть! Бедный малыш! Патрон, есть идея! Заберем его с собой, а? Дети будут в восторге!

— Бога ради, мой милый! Попробуем его выкормить и приручить, хоть это и нелегкая задача.

Пока Робен освежевывал ягуара, юный зоолог привязал к дереву детеныша муравьеда, который этому не противился.

— Какое странное животное! — Никола с недоумением рассматривал погибшего муравьеда. — Голова тонкая, узкая, выгнутая, без шерсти — больше напоминает птичий клюв, нежели морду млекопитающего, даже рта нет.

— Как нет рта?

— У него на кончике морды маленькое отверстие, откуда, должно быть, появляется язык. Это и есть рот!

— Конечно. Ведь муравьед питается особым способом. Его челюсти образуют нечто вроде трубки, по которой все время скользит длинный и липкий язык — вы это только что наблюдали. Он как бы «выстреливает» в гущу муравьев, захватывая все новые и новые порции насекомых. Наш погибший приятель, вернее, приятельница, ведь это самка, небывало крупная: целых два метра, даже больше, от морды до кончика хвоста. Просто великанша, как ты считаешь, Казимир?

— Мне попадались и покрупнееnote 141.

— А когти, патрон, когти-то какие! Черт побери, я ничуть не удивляюсь, что этот муравьед буквально распорол ягуара. Поглядите, какие они острые… Однако зверь не может их втягивать, как кошка, ведь коготки-то сантиметров по десять длиной…

— Когти у него — предмет особой заботы. Вместо того чтобы упираться ими в почву при ходьбе, он укладывает их вовнутрь на подошву ноги.

— Ага! Я понял, что-то вроде складного ножа.

— Вы заметили, что у него на передних лапах по четыре когтя, а на задних — по пять? Задние когти тупые, для защиты не годятся, зато с их помощью он разрушает муравейники.

— Кстати о муравейниках, а где наша муравьиная армия? Мы так заняты уже полчаса, что начисто позабыли о муравьях.

— Муравьи ушли далеко, — сообщил Казимир.

— Да, это правда, дорога свободна! — В голосе Робена прозвучало нетерпение. — Возвращаемся немедленно, забираем шкуры, да не забыть бы и нашего нового питомца…

Надо сказать, что друзья по дороге к хижине не обошлись без новых приключений. Едва они удалились от места вынужденной остановки, как в густой траве послышалось отчаянное мяуканье, и появилось красивое небольшое животное, чуть крупнее кошки. С полной доверчивостью юных и неопытных существ зверек стал тереться о ноги Никола. Юноша выхватил нож, но Робен остановил его.

— Еще один осиротевший просит о помощи, — сказал бургундец. — Ну, это уже мой воспитанник! Я сам займусь дрессировкой. Будет мне помощником на охоте.

— Это детеныш ягуара? — спросил молодой человек.

— Вот именно! И совсем еще несмышленый. Надеюсь, мне удастся его приручить. Поскольку он может оцарапать детей, придется первое время подрезать ему когти.

Взрывы смеха, крики радости ознаменовали возвращение экспедиции домой. Был рассказан во всех подробностях драматический случай, благодаря которому колония пополнилась двумя новыми обитателями. Маленькие сироты чувствовали себя неплохо. Едва их выпустили в огороженный «зоопарк», как они принялись играть и резвиться, не подозревая о взаимной ненависти родителей и о постигшей их потере.

Принесенные шкуры развернули, натерли золой и растянули между стволов, прикрепив иголками «сырного дерева». Анри, с любопытством разглядывавший «камзол» муравьеда, вдруг рассмеялся.

— Ой, папа, папа! Если бы ты видел… Знаешь, на кого похож твой муравьед? Мама, мама, ну, посмотри! Если ему надеть очки…

— Да о чем ты, озорник?

— Он так похож на моего учителя чистописания, месье Мишо!

Вслед за Анри начали смеяться и другие дети: «Месье Мишо!.. Месье Мишо!» Так и прозвали маленького муравьеда. Что касается молодого ягуара, то и его скоро ввели в права гражданства. Сходство с кошкой закрепило за ним кличку «Кэт», которую тоже придумал Анри.

Человек из умеренных широт не может без более или менее длительной акклиматизацииnote 142 благополучно существовать ни в районах постоянного холода, ни под солнцем экватора. Рано или поздно природа берет свое, и опасные изменения преподносят весьма частые и болезненные уроки. Однако, если сравнивать способность европейца привыкать к условиям сильной жары или сильного холода, преимущество, без сомнения, окажется на стороне последнего.