- Что вы делаете?! Немедленно прекратите! - раздался рядом гневный возглас. Мальчишки немедленно выпустили Алекса и разбежались. - Все равно я вас всех видел! - прокричал человек им вслед, и Алекс узнал голос мистера Либлиха, преподавателя математики.
Учитель в синем костюме и мягкой черной шляпе с широкими полями, которую он всегда надевал на улице, погнался за драчунами и исчез во дворе школы. Алекс покачнулся и скорчился на грязном бордюре, держась руками за живот. Его тошнило. Новая куртка окончательно испорчена: кроме оторванного рукава, коричневая гладкая кожа была сильно исцарапана и местами прорвана. "Что скажет Нина?" - подумал Алекс, но тут же забыл о своих несчастьях, увидев, что Ральф все еще лежит на асфальтовой дорожке.
Наконец он застонал и неуверенно поднялся на ноги, тряся головой словно собака, вышедшая из воды. "Видел бы меня Большой Джек!" - с гордостью подумал Алекс. Это был безупречный нокаут, достойный профессионала.
На следующее утро Нину и Алекса вызвали в кабинет директора. Мистер Холловэй стоял за своим большим столом, нервно постукивая тупым концом карандаша по страницам раскрытого личного дела. Над его головой на стене рядом с национальным флагом висел портрет Томаса Джефферсона.3 Справа от него в шкафчике со стеклянными дверцами стояли десятки мерцающих кубков коллекция спортивных трофеев и наград школьных команд за разные годы. В небольшом кабинете стоял застарелый запах крепкого табака.
Директор, худой человечек средних лет с редкими седеющими волосами и выступающими скулами, не производил внушительного впечатления. Поношенный пиджак свободно свисал с его узких костлявых плеч, а тогдая морщинистая шея торчала из широкого воротника серой рубашки, которая была ему явно велика. Алекс знал, что директор всегда говорил негромко и никогда не повышал голоса, однако сегодня, по-видимому, случай был особый. Он смотрел на них холодным, неприязненным взглядом, а на скулах его пылали красные пятна гнева. Мистер Холловэй даже не предложил Нине сесть.
- Я буду краток, - начал директор, и по его тону стало ясно, насколько он сердит. - Вчерашнее происшествие является позором для школы Джефферсона. Вашему поведению, Алекс Гордон, нет никаких оправданий. Я не потерплю никаких драк среди своих учеников.
- Но их было четверо против меня одного, - возразил Алекс.
- Школа еще не скоро забудет о вчерашнем скандале, - продолжал мистер Холловэй, словно не слыша Алекса. Его рука с трубкой потянулась к круглой пепельнице, но потом остановилась и вернулась обратно.
- Свидетелями драки были многие школьники. Они не только были испуганы, но некоторые даже получили увечья. - Мистер Холловэй взглянул на разбитое лицо Алекса. - Ральф Бэрр лишился двух зубов и находится в больнице.
"Так ему и надо! Поделом!" - обрадовался Алекс, однако произносить эти мысли вслух не стал. Вместо этого он сказал, отвернувшись от Нины:
- Мне порвали новую куртку...
Директор поднял руку.
- Я не позволю превращать мою школу в антиамериканское заведение!
- Что он говорит? - встревожилась Нина, но Алекс сделал ей знак подождать. Ему было очевидно, что мистер Холловэй винит во вчерашнем происшествии только его.
- Вы, молодой человек, - продолжил директор, - вряд ли можете подать своим товарищам пример американского патриотизма.
- Но я не...
Холловэй не дал ему договорить.
- С самого первого дня пребывания в нашей школе вы, не переставая, высказываете мысли и суждения, лестные для нашего злейшего врага Советской России и враждебные по отношению к Соединенным Штатам. Я прекрасно осведомлен о том, как вы ведете себя в классе. Вы ведете себя так, как будто не имеете никакого отношения к стране, в которой живете. Возможно, в этом нет вашей вины, но тогда тем более прискорбно, что ваша... - он посмотрел на Нину, - ...ваша семья воспитала вас подобным образом.
- Что вы сказать о семья мальчика? - удалось переспросить Нине на ломаном английском.
- Мой телефон не переставая звонит со вчерашнего вечера, - повернулся к ней директор. - Ко мне поступили жалобы от очень многих родителей, которые требуют исключить вашего племянника из школы.
- Кто эти родители? - воинственно перебила его Нина.
Вчера вечером, когда Алекс рассказал ей о драке, она крепко поцеловала его и одобрила:
- Ты молодец, голубчик мой. Ты поступил правильно!
- Например, мистер Бэрр, - ответил директор. - Мистер Варшавский, отец Стейси, а также один из наших учителей, мистер Джон Симпсон.
- Мистер Симпсон? - Алекс был потрясен. Джон Симпсон был отцом Джоуи.
- Именно так, - подтвердил мистер Холловэй. - Он считает, что вы дурно влияете на его сына.
Впервые Алекс испугался. Если даже отец Джоуи не хочет, чтобы они дружили... Несмотря ни на что, Алекс любил свою школу, и ему нравились некоторые одноклассники и учителя. Если его выкинут, он не сможет больше видеться с Джоуи.
- Пожалуйста, не делайте этого... - заговорила Нина, уяснив, чем угрожает директор ее Алексу.
- Я принял решение не исключать вас, - сказал директор, строго глядя в лицо Алексу. - Вы прекрасно учитесь и на этот раз отделаетесь предупреждением. Скажите спасибо, что страна, приютившая вас, демократическая и вы имеете право открыто высказывать самые возмутительные суждения. Уверяю вас, что в Советском Союзе дело обстоит совсем не так.
Директор вытер лоб серым носовым платком.
- Вас переведут в другой класс, подальше от Ральфа Бэрра и его друзей...
"И от Джоуи", - подумал Алекс.
- Я официально предупреждаю вас, что, если услышу еще одну жалобу на ваше недостойное поведение, исключу вас немедленно. Это ясно?
- Да, - прошептал Алекс. Горло его перехватило. То, что здесь происходило, было несправедливо, и он хотел возразить, что ни в чем не виноват, однако Алекс боялся ухудшить ситуацию и промолчал. Никогда он еще не чувствовал себя таким униженным.
На самом деле ни угроза мистера Холловэя исключить его из школы, ни боязнь новой схватки, ни даже страх расстаться с другом Джоуи не помешали бы Алексу свободно высказывать свое мнение. Причина крылась в другом.