– Ха-ха! Это еще кто такой? – резко прозвучал голос японца. – Я полагаю, он не француз, и тем более не журналист.
Незнакомец, которого очень крепко держали за плечи и руки, все же выпрямился и, посмотрев прямо в лицо офицеру, произнес:
– Я был ранен… умирал, и французы подобрали меня с поля боя.
– Что вы делали на поле боя? Вы сражались против нас?
– Я не сражался…
– Вы, конечно, прогуливались под градом пуль и снарядов. Хватит болтать! Вы – кореец, не так ли?
– Да, я – кореец.
– И вы находились среди русских, вы сражались в рядах русской армии. Все ясно: вы – шпион.
– Шпион? Я?
– А эти двое – ваши сообщники.
– Как бы не так! – закричал Редон. – Вы, мелкий японский коротышка, вы начинаете мне надоедать! Среди кучи мертвецов я нашел живого и подобрал его. Я только выполнил свой долг человека и француза, и это вовсе не дает вам права оскорблять меня.
– Вы оказались вместе с корейцем, который сговорился с нашими врагами. Я не желаю вас больше слушать. Мы берем вас в плен.
– Будьте осторожны, журналиста, не принимающего участия в сражениях, уважает любая нация, и Франция спросит с вас за действия, которые нарушают международное право, – парировал[20] Редон.
– Месье, – холодно произнес маленький человек, – вы прекрасно говорите на французском, но я не понимаю всех тонкостей… Я встретил вас со шпионом…
– Вы лжете! – кореец. – Еще раз повторяю: я – не шпион.
– Хотелось бы верить, но не мне это решать. Вы пойдете со мной.
– Куда вы нас поведете? – поинтересовался репортер.
– Именно туда, куда вы и направлялись, в Мукден.
– Как? В Мукден?
– Да, туда. В настоящий момент он должен находиться в руках японцев.
– Откуда вам это известно?
Вместо ответа японский офицер пожал плечами, затем быстро отдал несколько коротких приказов.
Редона заставили слезть с коня. Буль-де-Сон, не сводя глаз с хозяина, сделал то же самое и встал рядом в ожидании дальнейших приказаний. Репортер отнесся к приключению философски: похоже, он смирился с мыслью, что ошибся. У него был один, плохой или хороший, принцип – всегда идти вперед наугад, не останавливаясь на полпути, и, будучи человеком, который более не дорожил жизнью, он зачастую сталкивался со смертельной опасностью.
В конце концов все образуется!
Но кто, черт побери, был этот несчастный кореец с таким умным лицом, на которого наш герой то и дело посматривал с любопытством и из-за которого он попал в столь затруднительную ситуацию? Шпион! Почему бы и нет, в конце концов! В таком случае положение Поля Редона становилось более чем щекотливым. Дело заключалось в том, что поведение незнакомца казалось довольно странным. Редон даже подумал, что этот человек специально разыграл обморок, чтобы ничего не объяснять, а потом стоило только ему захотеть улизнуть от японцев, как сознание вдруг вернулось.
Маленькие приземистые суетливые японцы быстро образовали колонну, оставив в середине место для пленников. Все оказалось так умело организовано, что о бегстве нечего было и помышлять.
Кореец, похоже, забыл о своей ране. Он выпрямился, расправил плечи и теперь был ростом с Редона.
Офицер, заняв место во главе колонны, четко печатал шаг – раз-два, раз-два… Впервые оказавшись среди японцев, журналист с удивлением отметил, с каким вдохновением эти маленькие человечки подчинялись командиру. Редон восхищался простотой военного построения и точностью движений.
Француз взглянул на корейца, возвышавшегося над колонной, и заметил в его умных живых глазах неприкрытую ненависть. У незнакомца были тонкие черты лица, ухоженные, хоть и короткие пальцы рук, и, несмотря на ветхость костюма, манеры поведения пленника выдавали аристократическое происхождение.
Кореец – это слово мало что говорило французу, и не потому, что он не знал этнографии Дальнего Востока, а, скорее, потому, что не мог прочитать всего того, что было написано в книгах. Ведь до настоящего времени Корея[21] находилась на оконечности азиатского континента, образуя полуостров, омываемый Японским и Желтым морями, и граничила одновременно с Китаем в районе Маньчжурии и с Российской империей в районе Владивостока, и слыла Богом забытой страной… «Королевством-отшельником» называли ее одни, землей «Спокойной Зари» называли ее другие.
Франция, Америка, Россия и, наконец, Япония поочередно пытались проникнуть туда и закрепиться в этих краях. Но одних оттолкнуло море, других разочаровала сушь и бесплодие земель. И Корея осталась вассалом Китая, хотя в действительности сохранила независимость. Было известно, однако, что Сеул[22] кипел ужасными дворцовыми интригами, вспыхивали восстания, люди убивали друг друга… так что в этой стране Спокойной Зари то и дело проливалась кровь.
Человек, которого разглядывал Редон, этот кореец, которому он спас жизнь ценой собственной свободы, не снимал с лица маску таинственности.
Двигаться стали быстрее, и трем пленным пришлось ускорить шаг. Буль-де-Сон ворчал, поскольку ему жали ботинки. И зачем они ввязались в это дело? Если бы они не задержались с этим незнакомцем, то уже догнали бы русских. А вместо этого что? Что их ждет? Какой у них все-таки неприятный вид, у этих маленьких японцев – желто-рожие, с узкими глазами, как у разъярившихся кошек.
Тем временем Редон решил все выяснить. Он приблизился к раненому, который, к его удивлению, чувствовал себя превосходно, как будто и не было того глубокого обморока, чему француз сам был свидетелем.
– Послушайте, – произнес он очень тихо, – вы видите, в какое положение мы попали из-за вас… Не кажется ли вам, что хотя бы из вежливости стоит рассказать мне, кто вы и что делали на поле битвы.
Мужчина молча скосил на спутника черные глаза, похожие на два горящих уголька. Редон начал раздражаться.
– Ваше молчание граничит с неблагодарностью или, по крайней мере, с невежливостью. Мне кажется, я заслуживаю несколько другого отношения. И вот еще, прошу вас говорить со мной откровенно.
Кореец, подняв голову, произнес каким-то странным, похожим на стон голосом:
– Вы хотите знать мое имя?.. Меня зовут Мститель. Шпион ли я? Нет. Я ненавижу и японцев, и русских, а впрочем, и всех европейцев – французов, англичан и прочих, кто бы они ни были… Я – одинокий кореец из Королевства-отшельника, где вы нарушили покой. Я – дитя Спокойной Зари, которую вы потревожили. Не спрашивайте больше ни о чем… я не отвечу.
– Значит, это правда, что вы не сражались в одном ряду с русскими?
– Я? Лев не дерется вместе с гиенами[23].
– И последнее… Я – француз, а вы утверждаете, что ненавидите меня. Однако я оказал вам услугу, стало быть, вы – мой должник. Хотите что-нибудь спросить у меня?
– Нет. Вы теперь пленный, а я сбегу и вновь займусь прерванным делом. Не старайтесь узнать меня лучше, забудьте – это гораздо безопасней. Этим советом я плачу вам мой долг. Пусть каждый пойдет своей дорогой. Это все, что я хотел сказать.
Склонив голову и скрестив руки на груди, кореец безучастно продолжил путь.
– Послушайте, патрон, – шептал на ухо своему хозяину Буль-де-Сон, – я ничего не понял из вашего разговора, но если мои уши мало что слышали, то глаза, по крайней мере, видели хорошо, и вот что я вам скажу: остерегайтесь этого грязного глухонемого… Клянусь честью, он способен на все и даже на самое худшее.
– Я не боюсь его, больше того, он меня заинтересовал.
– Вы слишком добры, патрон.
– Замолчи… Мы много болтаем, нас могут заподозрить… Но что-то там снова произошло…
Действительно, какое-то странное волнение охватило японский армейский корпус[24]. Офицеры прокричали команды, солдаты приготовили оружие. Подошел японец, недавно разговаривавший с Редоном.