Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Из указаний на возможные конкретные источники стихотворения, и в частности на источники его заглавия, наиболее интересное было сделано Жюлем Мук;-). Он обратил внимание на заметку в популярном журнале "Магазэн питторэск" за сентябрь 18(59 г. под названием "La Marubia". Там было описано наблюдающееся у сицилийских берегов явление, когда тихое море незадолго до бури начинает волноваться и поднимается едва ли не на аршин. "Слово "marubia", - сказано в заметке, - это сокращение от mar ebriaco - "пьяное море" (mer ivre)". Последние слова в тексте журнала - они переходят на следующую страницу - могли сразу броситься в глаза подростку-поэту (см.: Р -54, р. 678-679).

Есть крупные исследователи, например Репе Этьембль, которых книжность источников внешнего сюжета стихотворения побуждает сурово судить о "Пьяном корабле" как о произведении "виртуоза подражания", синтезировавшего парнасские и романтические темы вольного корабля.

Среди литературных произведений, которые могли содействовать созданию образов "Пьяного корабля", называют разные книги. Тут и путешествия капитана Кука, и "Натчезы" Шатобриана, и "Приключения Артура Гордона Пима" Эдгара По, и "Двадцать тысяч лье под водой" Жюля Верна, и "Труженики моря" Гюго (и его же стихи из "Легенды веков" - "Открытое море", "Открытое небо"), и знаменитое "Плавание" в "Цветах Зла" Бодлера, и "Ветер с моря" Малларме, и особенно "Старый отшельник" ("Le vieux solitaire") славного парнасца, одного из значительнейших французско-реюньонских поэтов - Леона Дьеркса (1838-1912).

Несомненно, что основной замысел, отчасти композиция, а также лексика "Пьяного корабля" в ее ключевых словах прямо восходят к стихотворению Дьеркса.

Первая строфа Рембо, несколько неуклюже по сравнению с Дьерксом (Il ne lui [au vaisseau] reste pas un soul matelot...), вводит в историю вольного бега пьяного корабля. Но зато Рембо сразу отождествляет порта с кораблем, в то время как Дьеркс сначала поясняет это отождествление и в большей части стихотворения пишет о вольном корабле в третьем лице.

Буквальная последовательность не принадлежала к числу добродетелей Рембо. Если недавно он советовал поэту идти от воспевания цветов бесполезных к прославлению растений утилитарных, то во второй строфе "Пьяного корабля" он предлагает обратный ход мыслей и славит свой корабль, хмельной высвобождением от пут утилитаризма, общественной зависимости и от прямой целенаправленности.

Такое соотношение своего самодовлеющего мира и мира внешнего, которое встречается у ребенка и которое может заглушить для него, отодвинуть целостное восприятие окружающего, было свойственно и Рембо, лирику по преимуществу далекому от философски-стереометрического взгляда Бодлера.

"Маякам", точнее, портовым огням (les falots) Рембо в соответствии с традицией Байрона, поэтов-романтиков (и едва ли ему известных Пушкина и Лермонтова) противопоставляет "свободную стихию" даже в ее человекогубительной вольности. Ср. "Чайльд Гарольд", IV, CLXXIX - CLXXXIV, напр. CLXXX, 5-9: "Сорвав с [своей] груди, ты [море] выше облаков // Швырнешь его [человека], дрожащего от страха, // И точно камень, пущенный с размаха, // О скалы раздробишь и кинешь горстью праха" (перевод В. В. Левина).

С VI строфы Рембо отдаляется от Дьеркса, ибо (хотя у обоих поэтов речь идет о случайном вольном беге кораблей) корабль Рембо "пробудился" (строфа III) и радостно "купается в Поэме океана", "направляет свой бег" и гордится тем, что видел то, чего не дано увидеть никому (VIII, 4):

Et j'ai vu quelquefois ce que l'homme a cru voir.

Человеку противопоставляется "пьяный" корабль, но ясно, что, по-существу, человеку дается совет идти путем сверхчеловеческой концентрации своих сил, стремиться к героизму, достигаемому поэтом-ясновидцем.

В строфе XV (стих 1): "Я детям показать хотел бы рыб поющих..." - тема поэта-ясновидца поворачивается своей социальной стороной: корабль претерпевает подвижнический бег не для себя, а для людей.

Это создает то очарование, которое выделяет стихотворение Рембо. Нелюдимый, ершистый, глумливый, бешеный в личном общении, молодой поэт был таков не из эгоизма, а во многом именно потому, что был сконцентрирован на решении общего дела.

В строфе XVIII Рембо вновь максимально сближается с Дьерксом (строфа V), но в XIX он вновь ближе, чем его старший собрат, к общему делу. Всякому видно, что поэт писал по горячим следам Коммуны, а образ корабля - "Я небо рушивший, как стены", - может быть сопоставлен со словами Карла Маркса о штурме неба коммунарами.

Однако после Коммуны корабль Рембо плывет в поисках "расцвета грядущих Сил" (строфа XXII), но не обретает его.

Поэт-корабль тоскует о Европе, такой, какой ома встает в мечтах детства. Это невоплотимо в жизнь, и заключительная, XXV строфа - это крик протеста.

"Каторжные баркасы" ("les yeux horribles des pontons") - ассоциация с мыслями о скорбном пути репрессированных коммунаров, для которых понтоны были этапом в отправлении на каторгу.

Нужно учесть, что у Дьеркса в начале стихотворения сам лишенный оснастки корабль уподобляется понтону ("Je suis tel qu'un ponton sans vergues et sans mats...") и что отсутствие береговых огней ужи для корабля Дьеркса ассоциировалось с ощущением свободы ("Aucun phare n'allume au loin sa rouge etoile").

Окончания стихотворений Дьеркса и Рембо сильно разнятся: Дьеркс кончает стихом в духе Бодлера с просьбой к древнему Харону взять корабль в безмолвный таск - на буксир смерти.

V. Предварение символизма

Символ в "Пьяном корабле" органичен. Символику сонета "Гласные" можно было бы понять как намеренную, конечно если оставить в стороне простецки-мудрый комментарий Вердена, что ему, "знавшему Рембо, ясно, что поэту было в высшей степени наплевать, красного ли А цвета или зеленого. Он его видел таким, и в этом все дело".

Стихотворение "Гласные" послужило поэтам-символистам отправным пунктом для разных попыток ограничения прямой, несимволической передачи действительности в искусстве.

Ведь позже символисты определили задачу своего искусства как изображение трансцендентального, а невозможно было передать его иначе, чем посредством символов, которые, по их мнению, и могли "представлять несказанное" {Beaimier A. La poesie nouvelle, Paris, 1902, p. 20.}.

17
{"b":"53152","o":1}