— Конечно. Верные антитела по-прежнему охраняют ключевые зоны корабля. Они будут держаться до конца. — Голова виртуала плавно опустилась, замерев на расстоянии нескольких сантиметров от носа Майкла. С тобой все в порядке?
Майкл попытался улыбнуться, но на него вдруг навалилось нестерпимое одиночество.
— Нет, — с трудом произнес он, — мне чертовски трудно.
Гарри кивнул, бросив на него понимающий взгляд, и опять поплыл вверх.
— Майкл, ты же понимаешь, что происходит. Мы переходим из одного временного интервала в другой. Вспомни, Язофт Парц рассказывал о своих ощущениях. Квантовые функции, связывавшие тебя с твоим миром — со всем тем, к чему ты прикасался, что видел и слышал, — все они сейчас разрушаются. Ты остаешься один, как в момент рождения.
— Да. — Майкл стиснул зубы, пытаясь подавить приступ неслыханной, сдавившей голову боли. — Да, я понимаю. Но ничто не сможет мне сейчас помочь. Там, позади, осталась Мириам, все те, кого я знал, — слишком много… Это гораздо больше, чем просто прощание. Впереди у нас только смерть. Но это неважно. Даже смерть не в силах заглушить боль. Это неслыханная, пугающая боль, Гарри.
Гарри открыл было рот, будто собираясь возразить, но тут же закрыл его. Слезы, почти настоящие человеческие слезы, брызнули у него из глаз.
Необъяснимый гнев внезапно охватил Майкла.
— Брось эти сантименты, ты, проклятая ксерокопия!
Гарри слабо улыбнулся.
— Не пора ли включать гипердвигатель? — мягко спросил он.
Майкл закрыл глаза и потряс головой. Его шея почти окаменела от боли.
— Нет еще. Подожди, пока мы не окажемся в самой сердцевине Туннеля.
— Майкл, — заколебался Гарри, — а ты уверен в том, что он вообще заработает?
— Наверняка не знаю, — сказал Майкл, — никто до нас еще не ставил такого эксперимента. Туннель — это трещина в пространстве-времени, чьи концы с противоположных сторон закреплены порталами. И это неустойчивая трещина. Когда гипердвигатель работает, он изменяет объемы пространства. Если это произойдет, когда мы окажемся внутри Туннеля — глубоко внутри, возле его центральной точки, то удар при включении будет максимальным. Вряд ли система саморегулирования порталов сможет выдержать такое.
— А что затем?
— Не знаю, — снова пожал плечами Майкл. — Уверен в одном: этот чертов «Интерфейс» прекратит свое существование. К тому же, Гарри, индуцированный нами коллапс будет продолжаться и дальше. Вспомни, что организованы и другие туннельные каналы, идущие в Будущее за Джимом Болдером. Мне бы и в тех пределах не хотелось давать Кваксу шанс еще раз поменять историю.
— А мы сможем закрыть остальные Туннели?
— Возможно, — опять пожал плечами Майкл, — удар будет сильнейший.
— А мы? — осторожно спросил Гарри.
— А ты как думаешь? — нахмурился Майкл. Затем, заметив направленный на него напряженный взгляд, мягко сказал: — Извини меня, Гарри, я совсем забыл. Ты, по-моему, что-то хотел сказать?
— Когда?
— Перед тем, как мы вошли в Туннель.
Голова Гарри неопределенно качнулась.
— А я-то думал, что ты уже все забыл.
— О Господи, Гарри, — взмолился Майкл, — у нас так мало времени, а тут еще из-за тебя голова болит…
— Я умер.
— …что???
— Я умер. Я имею в виду настоящего Гарри Пула. Подлинника ксерокопии. — Глаза Гарри смотрели прямо на Майкла, и он продолжал размеренным будничным тоном: — Я умер тридцать лет назад. Даже чуть больше.
Майкл, разбитый синдромом квантового одиночества, пытался понять весь заключенный в этих словах смысл.
— Да как же… ты…
— У меня была аномальная реакция при прохождении методики «Антистарость»; меня нельзя было сделать бессмертным. Теперь моего тела уже нет. Такое бывает один раз из тысячи, сказали мне. После того, как я это узнал, я прожил еще несколько лет. Тело мое старело очень быстро. Тогда я решил записать виртуал, так как знал, что должно случиться. Я не давал ему особых поручений. И не планировал передавать его тебе. Я просто подумал, что когда-нибудь мой виртуал тебе пригодится. Просто в утешение.
— Я даже не знаю что сказать. Мне очень жаль, отец… Ты так молодо выглядишь…
— У меня славный и здоровый вид, — улыбнулся Гарри. — Не надо, Майкл, для меня теперь скромности не существует. Все, что мне нужно, — это быть рядом с тобой, даже если это тебя иногда раздражает.
— Я помню, сколь много значила для тебя жизнь.
— Да, — кивнул Гарри, — спасибо. Я благодарю тебя за Гарри. Он умер до того, как я — виртуал — был воссоздан. Я храню тот объем его памяти, который он обычно предоставлял своим виртуалам. Отсюда некоторое расхождение с подлинником. Незадолго до своей кончины он послал мне сообщение.
— Он послал сообщение своему виртуалу! — вздохнул Майкл. — Да, это мой отец.
— Майкл, он сказал, что не боится смерти, — продолжил виртуал. — Он сильно изменился. Изменился с тех пор, как записал меня. Я думаю, что он хотел, чтобы я рассказал тебе это. Возможно, просто в свое утешение.
Сплайн опять содрогнулся, на этот раз гораздо сильнее, и Майкл, взглянув за борт, начал замечать какие-то детали в том, что ранее казалось абсолютно бесформенным. По краю поврежденной шкуры Сплайна продолжали бегать бело-голубые огоньки. Световые пятна, рождаясь в далекой точке прямо в зените, спускались по стенкам пространственно-временного Туннеля и исчезали из поля зрения. Их источником, догадался Майкл, была радиация, рождавшаяся в Туннеле. Бесподобное ощущение скорости, безграничной, ничем не контролируемой скорости, охватило его, и он вцепился в подлокотники. Тонкий, хрупкий купол кабины был его единственной защитой, и ему очень захотелось сжаться в комочек, спрятаться от несущегося на него неба.
— А почему он раньше ничего мне не говорил?
Голос Гарри был необычно жестким:
— Он не знал, как ты отреагируешь на это. Он слишком любил тебя, чтобы причинить тебе боль, — надеюсь, ты его поймешь. Но главное то, что между вами не было настоящей близости, теплоты. С тех пор, как тебе исполнилось десять лет… — Он посмотрел на Майкла, — с тех пор ты общался только со своими друзьями.
— Мне так жаль…
— Мне тоже, — серьезно ответил Гарри, — и ему…
— Сколько проблем создает эта чертовски длинная жизнь, — сказал Майкл. — Но подожди… Я бы так ничего и не узнал, если бы тебя не отправили в Облако Оорта — убедить меня вернуться.
— Они — межправительственный комитет, занимающийся этим делом, решили, что мне будет проще уговорить тебя вернуться, если ты не узнаешь о смерти Гарри Пула.
— С чего это вдруг они пришли к такому выводу? — усмехнулся Майкл.
— А что может межправительственный комитет знать о взаимоотношениях между отцом и сыном?
Стены Туннеля сжимались все теснее. По их поверхности продолжали бегать яркие искры.
— Я думаю, пора, — вздохнул Майкл. — С гипердвигателем все в порядке?
— Конечно. Надеюсь, пока в порядке… Майкл! Я только что получил сообщение!
— Сообщение? Ну кто еще здесь может устанавливать с нами связь?
— Это представитель восставших антител. Они не совсем роботы, Майкл; каким-то образом они внедрились в трансляционную систему. Они требуют, чтобы я позволил им поговорить с тобой.
— Чего им надо?
— Они окружили гипердвигатель и считают его своим заложником.
— И?
— Они требуют мира. В духе межвидовой гармонии. Они представили длинный перечень условий. — Гарри внимательно посмотрел на Майкла. — Тебе их зачитать? Первое…
— Нет, не надо. Скажи мне вот что. Ты еще можешь управлять гипердвигателем?
— Да.
Майкл почувствовал, как головной спазм внезапно отпустил его, впервые за долгие дни. Он засмеялся.
— Тогда скажи им, куда они могут прилепить свой перечень!
Голова Гарри поплыла вверх, он улыбнулся своей юной доверчивой улыбкой.
— Я думаю, пора. Прощай, Майкл!
Двигатель начал оживать Весь Сплайн содрогался в конвульсиях.
Полосы бело-голубого света прорезали треснувшие пространственно-временные стенки. Майкл почти физически ощущал град пронизывающих кабину фотонов.