Прыщей на коже Анри, в самом деле, имелось в избытке.

– Ты проиграл двадцать тысяч франков в карты, – напомнил барон.

– Ма фуа! О чем ты говоришь! А граф Дюнуа? – напомнил Анри. – Он сумел продуть вчера сто тысяч. Да еще пробовал жульничать и запихал в манжеты миникомп… Но его поймали… хи-хи… У старика де Ланси повсюду стоят «жукоискатели».

«Как странно распорядилась судьба, – думал Марк. – Этот придурок – сын хозяина усадьбы. А я всю жизнь проживу рабом, собирая маисоль и моркву. А ведь я мог бы сидеть в этом кресле. Мог бы учиться в Париже… Мог бы стать членом академии, стать „бессмертным“… Марк поставил поднос на маленький столик в углу и глянул в зеркало. Чем он хуже? Хорошо сложен, среднего роста, с тонкими, узкими кистями рук. Черты его лица на редкость правильные: прямой нос, небольшой рот, высокий лоб, карие глаза, темные прямые волосы. Хотя лицо, как и у всех рабов, невыразительное.

Тут он увидел в зеркале, как барон снял с запястья комбраслет и бросил на дно нижнего ящика бюро. То, что раб может видеть это в зеркале, барон не догадался.

– Жаль, что император не ввел в бой Старую гвардию, – вздохнул Анри.

– Зачем? – фыркнул барон. – Император и так победил при Бородино.

«Когда же барон сдохнет?» – с тоской подумал раб.

«Барон никогда не сдохнет. Потому что как только старый барон умрет, появится новый», – сам себе ответил Марк и толкнул дверь.

Знакомый диван. И кресло знакомое. Столик на одной ножке, а над столиком – золотой шар галанета.

Если знать пароль, можно говорить со всем миром, со всей галактикой…

У Марка перехватило дыхание. Со всей галактикой. Он на миг позабыл, зачем явился сюда. То есть ему показалось, что за этим он и пришел: говорить с галактикой. Какой пароль может быть у барона? «Бонапарт»? Или «Аустерлиц»? Что-нибудь наверняка простое.

Протянуть руки и взять шар. Марк подался вперед. Вытянул руку… Браслет Жерара, слишком большой для узкого запястья мальчишки, соскользнул, со звоном покатившись по полу. Марк отпрянул.

Браслет… Комбраслет! Как же он мог забыть! Марк рванул ящик бюро. Браслет барона лежал на дне рядом с коробкой сигар и световым пером. Мгновение – и браслет спрятан под курткой. Марк поднял браслет Жерара. По хозяйскому комбраслету из дома не выйдешь – обман мгновенно раскроется.

Как все просто… слишком просто. Никто не подумал, что раб может отважиться на такое… может отважиться… нет, никогда… Никогда раб не посмеет… А он, Марк, – осмелился! Но чего он стоит?! Марк бросился к двери. Скорее!

Он выскочил из дома, добежал до барака. И тут столкнулся с Гарве. Младший надсмотрщик выходил из кухонной двери, облизываясь: видимо, повариха оставила для него особенно лакомый кусочек. Ростом Гарве был лишь немногим выше Марка. Говаривали, что он – незаконный сын барона, потому и получил теплое местечко. У Гарве было прозвище «погоняла».

– … Что ты здесь делаешь? Почему не в поле? – Кажется, от невозможной наглости раба надсмотрщик растерялся.

– Заходил к хозяину пожаловаться. Жерар лютует… – как ни в чем не бывало, отвечал Марк.

И тут же получил от Гарве такую оплеуху, что отлетел к стене барака.

– У тебя что, ошейник сломался, идиот? – процедил сквозь зубы Гарве. – На поле! Марш! Или будешь в грядках сидеть до нового года!

Марк медленно поднялся, стер кровь с губы. И вместо того чтобы бежать, спасаться, шагнул к надсмотрщику. Нож… ведь у него есть нож! Чтобы резать ботву ле карро. Марк не помнил даже, как заткнул его за пояс, отправляясь в поле. Гарве схватился за кобуру с парализатором. Поздно! Марк прыгнул вперед и вонзил короткий острый нож в бедро «погоняле». Тот взвыл от боли. А Марк выбил парализатор из пальцев надсмотрщика.

– Чокнутый… – прохрипел Гарве. – Тебя казнят.

– Казнят? – Марк отрицательно покачал головой. – Нет, они не посмеют казнить меня…

Он направил парализатор в грудь Гарве и нажал кнопку разрядника. Усмехнулся:

– Тю а мерде![5]

Тут же рядом возник «гусар».

– Ты слишком рисковал… – заметил он.

– А где был ты? – довольно дерзко отозвался Марк.

– Браслет у тебя? – ответил незнакомец вопросом на вопрос.

Марк потянулся к карману. А что если не отдавать? Ведь теперь он свободен, и… у него парализатор… Не так трудно нажать на разрядник. Одно усилие…

Раб уже поймал в прицел грудь «гусара», но руку с парализатором отбросило вбок, пальцы сами собой разжались, а рука до самого локтя онемела, чтобы в следующий миг взорваться чудовищной болью. Незнакомец приставил ко лбу Марка свое блестящее оружие. Ствол был холодный. Он как будто высасывал из Марка тепло.

– Знаешь, что это такое, парень? – усмехнулся Незнакомец. – Это игломет. Стоит мне нажать на спусковой крючок, и твою башку нашпигует отравленными иглами по полной программе. – Незнакомец помолчал, давая мальчишке уяснить сказанное.

– Не надо… – прошептал Марк.

– Я не хочу тебя убивать. Потому что прилетел на эту фекальную планету ради тебя, приятель. Запомни это и больше не испытывай меня. Ты мне нужен живым. – Незнакомец отступил и спрятал игломет. Потом поднял парализатор Гарве: – Где браслет?

– Он у меня в кармане.

– Давай сюда… Только очень медленно.

Марк не сразу нащупал карман. Извлек браслет. С изумлением увидел, что руки у него трясутся.

– Надо затащить Гарве в казарму рабов, – предложил Марк. – И связать. Тогда его могут не хватиться до вечера.

Незнакомец внимательно глянул на Марка:

– А ты сообразительный, парень. Только как же камеры слежения?

– Мы сейчас в мертвой зоне… – Марк облизнул губы. – Зачем я вам нужен?

– Объясню. Но не сейчас. Когда уберемся отсюда подальше. Чем меньше ты будешь знать, тем лучше для тебя.

«Гусар» подхватил Гарве под руки и затащил в казарму. Марк побежал следом:

– Не убивайте его… Он не лютовал, как Жерар.

– Добрый Марк, так? – процедил сквозь зубы «гусар ».

И, как шустрый паук, вмиг оплел раненого молекулярной нитью, распустив для этого один из шнуров «ментика».

– Теперь пошли.

Без помех они вернулись в дот. Люс сидел на перевернутой пластиковой корзине и обгрызал початок маисоли.

– Ма-арк… – только и мявкнул приятель, не ожидавший возвращения собрата.

– Мы уходим, – сообщил Марк. – Инспектор нас забирает. Тебя и меня.

– Какой инспектор? – Люс перевел взгляд на незнакомца. – Этот русский гусар?.. Бородино было в про…

– Инспектор по делам невольников, – сказал Марк веско.

– Хотите маисоль? – пискнул Люс, протягивая початок незнакомцу. – С солью…

Марк усмехнулся: пока Жерар тащил его на расправу, Люс сидел здесь и жарил маисоль. А впрочем… Что еще он мог делать?

– Потом. – Незнакомец отпихнул бочку с прогоревшей ботвой, наклонился, что-то поискал на замусоренном полу и легко вырвал плиту из пола. Открылся черный провал. «Гусар» извлек из ямины несколько пакетов и свернутый в небольшую трубочку рюкзак. Незнакомец открыл один из пакетов. Внутри лежала прозрачная полоса. Спаситель Марка легко свернул ее, края соединились, и получился голубой льдистый обруч. «Гусар» отбросил кивер, надел обруч на голову, прижал палец к виску, прислушался к чему-то неведомому, удовлетворенно кивнул…

В следующий миг в руках его оказалась все та же прозрачная, ничем не примечательная полоска. Затем «инспектор» извлек из тайника серебристый бочонок. Оглядел находку и как будто остался доволен. Сбросил гусарскую форму, переоделся в простую куртку с капюшоном и брюки. Такие носят торговцы с Юга. Те, что приезжают закупать маисоль оптом. Но все равно незнакомец не походил на торговца-южанина, как прежде не походил на гусара. Костюм гусара «инспектор» спрятал в тайник, остальные вещи сложил в рюкзак.

– А куда мы пойдем? – поинтересовался Люс.

– Мы поедем. На машине. – «Инспектор» снял с решетки початок и швырнул Марку. Тот поймал, тут же перекинул на другую ладонь: горячо.