Марк вздрогнул от громкого стука.

– Откройся, – приказал он чипу, и дверь бесшумно отворилась.

Ему было странно это наблюдать: рабам дверные чипы не подчиняются. Для входа на склад Марку давали специальный ключ… Марку? Какому Марку? Раба тоже звали Марк? Вот забавно… забавно, что его интересует жизнь какого-то раба.

Друз бесцеремонно ввалился в каюту, поставил на стол три темные бутылки. У горлышка каждой на суровой нити висела красная бирка с датой. Флакк неторопливо вошел следом.

– Моя каюта куда более скромная, – признался Друз и добавил: – Была. В этой, говорят, наварх Корнелий возит своих любовниц, когда уходит в затяжной полет. Кто тебя так разукрасил, приятель? – Друз наполнил чаши вином до краев. – Нет, не говори. Попробую угадать. Итак… Цезон. Я угадал? Мне довелось один раз с этим Цербером подраться. Рука у него… мм… тяжелая. Против синяков, что оставляют его кулаки, бессильны все ухищрения медицины. – Друз пригубил вино. – Столетнее. Я выпросил на камбузе три бутылки ради этой встречи. Вообще-то я просил взять меня на Колесницу. Но Флакк отказал.

– Друз, ты бы провалил все дело в первые пять минут.

– Нет, нет! – запротестовал Друз. – Я не так бездарен. Спору нет, я никогда не попадаю по мишеням. И до сих пор не могу запомнить, чем отличаются друг от друга стратегия и тактика в военном деле, но я кое-что смыслю в технике. Недаром командовал целых полгода вторым техническим сектором «Сципиона». Но с завтрашнего дня меня списали. За самовольное отключение гравигенератора и небрежное хранение оружия. Так гласит формулировка. – Друз очень выразительно глянул на Флакка и поправил в нагрудном кармашке набор световых карандашей с блестящими наконечниками.

– Есть такой пункт в уставе как невыполнение преступного приказа, – напомнил Флакк.

– Это твоего, что ли?

Друз откупорил новую бутылку.

– Я – в самом деле дрянной военный, – признался он Марку. – Но отличный технарь. Сам себя не похвалишь – никто не похвалит, увы. Вспомни, Флакк, – повернулся он к трибуну, – ведь это я запихал наполовину сожженный «Лаокоон» в нуль-портал. Спас почти тысячу жизней. А Дед кричал, что нам хана и все двигатели сдохли.

– Дед – старший механик корабля, если ты еще не вспомнил, – пояснил Флакк для Марка и сделал глоток из своего бокала. – Не спорю, в голове нашего красавца иногда пробуждаются кое-какие мысли. Тогда они застревают там навечно. Выбить что-нибудь из Друза, если ему взбредет в голову «гениальная идея», невозможно.

– Ну да, да, да! Я упрямец, кто же спорит! – Центурион куснул персик и залил соком свой шикарный серебристый мундир. – Орк! Я опять облился.

– Ты бы видел, как Друз ест яйца. Ему скоро тридцать, а он все еще роняет желток себе на пузо.

– У меня нет пуза. У меня мускулистый поджарый живот. И на животе шрам от полученного ранения. – Друз приосанился.

– Как же! Помню! Его первый конструкторский проект. Центрифуга. Он забыл закрепить барабан на валу. Явился поглядеть в мастерскую на свое творение как раз в тот миг, когда детали разлетались по всему помещению. Одна из деталей ему вспорола брюхо.

– Только кожу, – уточнил Друз. – Все внутренности уцелели.

– Главное, уцелели яйца. Немаловажный факт, Марк. Потому что знаешь, зачем он явился к тебе сегодня да еще притащил три бутылки фалерна?

– Хочет выведать какую-то тайну?

– Ответ неверный. Сам посуди, Марк, зачем ему какие-то тайны? Он их тут же разболтает.

– Чтобы этого типа засосало в черную дыру! Да простит меня род Валериев Флакков, который я уважаю! – вздохнул Друз.

– А кто тогда объяснит Марку, зачем ты к нему явился? Не бойся, Марк, он не станет тебя пытать.

– И на том спасибо.

Флакк отправил в рот несколько виноградин, выдерживая паузу:

– Все очень просто. Его волнует твоя родственница по женской линии.

– Эта медичка? Что меня… перевязывала? Терри?

Флакк отрицательно тряхнул головой:

– Нет, это твоя троюродная сестра. А есть у тебя еще сестра Лери, патрицианка, она старше тебя на четыре года и замечательно красива. К тому же умница. Уж она точно отличит стратегию от тактики. Так вот, Друз хочет к ней посвататься. Твой дед пока что не соглашается на брак…

– Но ты бы мог убедить старика, – перебил Флакка несостоявшийся жених. – Сенатор Корвин не сможет тебе ни в чем отказать.

– Моя сестра тебя любит?

– Конечно! – воскликнул Друз.

– Терпеть не может, – подсказал Флакк.

– Почему дед не дает согласия на брак?

– Я не патриций, Марк. А твоя сестра сохранила ношу патрициев. Неужели не ясно? – пожал плечами Друз. Видимо, он полагал, что рабы на Колеснице посвящены во все подробности жизни Лация. – Хотя род Ливиев старинный, и заслуг имеет столько…

– Особенно прославились обвинители из этого рода, – заметил Флакк. – Они перепортили в судах гражданам Лация столько крови, что те всякий раз скрежещут зубами, едва слышат это имя.

– Я не собираюсь становиться прокурором, – огрызнулся Друз. – Даже следователем не буду. Я – центурион инженерных войск. На счастье, плебей может выбрать любую профессию.

– Но Друз хочет стать патрицием. Вернее, хочет, чтобы патрициями были его дети. Вот и сватается к Лери. – Флакк наполнил опустевшие бокалы. Друз приуныл и забыл о своих обязанностях виночерпия. – Хотя, скажу, в нее трудно не влюбиться. Она красавица!

– Флакк, ты женат! – напомнил довольно сурово Друз.

– О да, уже больше семи лет. Что же, по-твоему, я не могу замечать женскую красоту?

– Если ты будешь ухаживать за Лери… – в голосе Друза послышалась явная угроза.

– Погоди, Друз… Тогда получается, что твои дети будут обладать генетической памятью? – спросил Марк.

– Памятью рода Корвинов, – уточнил Друз.

– И тогда…

Тогда – Марк представил – в одно прекрасное утро, проснувшись, сын Друза вспомнит, как один его дед убил другого.

«Твой труп найдут в оазисе в обгоревшем флайере!» – выкрикнет мальчишка срывающимся голосом.

– Послушай, если ты уговоришь деда, – продолжал рассуждать Друз, – это будет такое благодеяние… я буду обязан тебе до самого погребального костра… Эй, послушай, что с тобой? Тебе плохо? Неужели вино? – засуетился Друз.

– Похоже, нашего друга сейчас вырвет, – заметил Флакк. – С непривычки.

– Надо дать ему что-нибудь закусить.

Друз кинулся к стене, повернул одну из панелей. За ней был холодильник. Друз выгреб груду пакетиков, притащил их все на стол, опрокинул один из бокалов и две бутылки из трех (на счастье, уже пустые, а третью, только-только початую, Флакк успел подхватить).

– Нет, я всякий раз удивляюсь, как этому типу удалось вписать «Лаокоон» на двух поврежденных двигателях в нуль-портал. Скорее всего, он перепутал какие-нибудь команды или нажал не на ту кнопку. Не иначе, – вздохнул Флакк.

Друз вскрыл один из пакетов, стал пихать Марку в рот какой-то холодный твердый брикет…

«Твой труп найдут в оазисе в обгоревшем флайере…»

– Нет! – закричал Марк. – Нет! Моя сестра никогда не выйдет за Ливия Друза. – Он оттолкнул центуриона, выплюнул противный брикет и едва успел отвернуться, как его вырвало.

– Хорошо, что генераторы гравитации в норме. Противнее всего, когда человека без шлема рвет в невесомости, – вздохнул Флакк. – Я же говорил, надо подождать с этим разговором до Лация, а на корабле, выпив фалернского вина, мальчишка точно блевать начнет.

– Нет, ни за что, ни за что… – бормотал Марк, пытаясь отлепить нитку горькой слюны от губ. – Никогда не позволю…

– Идем, Друз. – Флакк подтолкнул приятеля к двери. – Представь, мой младший сын будет помнить, как блевал сам Марк Корвин.

– Но почему? – закричал Друз. – Лери любит меня, клянусь всеми звездами и родом Валериев Корвинов, который я искренне уважаю.

– При чем здесь любовь и звезды? – возразил Флакк. – Все дело в ноше патрициев, неужели не ясно?

– Да чушь это собачья! Мне плевать на тайны Корвина. Если хотите, я дам клятву, что ни о чем не буду спрашивать своих детей. Мне нужна только Лери, слышишь, Марк! Я никому ее не отдам! Никому! Если вы с дедом не согласитесь, мы убежим на Психею или еще куда, и плевать на ваше патрицианское звание.