– Наварх Корнелий просит тебя прийти к нему в каюту, – сообщил адъютант.

Наварх Корнелий… Там, во сне, тоже был наварх Корнелий. Тот, о ком спорили Друз и отец Марка. Неужели тот самый? Марк содрогнулся.

– Я не могу пока никуда идти. Это опасно, – заявил он вслух.

– Опасно? – переспросил адъютант. – В каком смысле?

– Ну, ведь протектор только что… – Марк дотронулся до шеи и замолк, потому что приметил на губах человека в синем презрительную усмешку.

Марка будто хлестнули по щекам. Жаркая волна стыда накрыла с головой.

«Неудачная уловка. Тебя сочли трусом. В их глазах ты – трусливый раб! Раб?»

Он спешно схватил лежащую в изножии кровати одежду, путаясь в рукавах, стал натягивать синюю рубашку без знаков отличия. Надел такие же брюки – тоже без всяких полос. Зашнуровал высокие ботинки.

Марк выпрямился:

– Что нужно от меня наварху Корнелию?

– Он все объяснит. Идем. – Адъютант вывел его из медицинского бокса.

Светлый, залитый огнями коридор. Чуть заметное подрагивание корпуса корабля. Где они теперь? Куда летят? Как далеко осталась Колесница? Нет, ты не был никогда на Колеснице, Марк. Твоя жизнь длилась пять лет и за исключением самых первых дней прошла на Вер-ри-а. А потом ты спал двенадцать лет, и ты видел гнусный, однообразный сон. И вот ты проснулся.

Они миновали еще несколько отсеков. Буквы W раздваивались, пропуская идущих, и вновь замком сходились за их спинами. Минуя переходы, Марк замечал висящие в нишах голограммы дисплеев управляющих компьютеров; экраны, в глубине которых текли капли желтых и красных сигналов, многочисленные блестящие панели, скрывающие сложнейшие устройства. А ведь перед ним только периферия корабля, что же творится в рубке? Для Марка Корвина это было пока тайной. Пятилетний Марк мог лишь наблюдать картинки и дивиться сложности того, что ему предстояло узнать.

Несколько раз на их пути попадались люди, одетые в синюю форму с серебряными голограммами флота Лация. Мужчины и женщины. В основном все же мужчины. Почти все молодые, чуть старше Марка. Все они вскидывали руки, приветствуя адъютанта, на Марка никто не обращал внимания. Так даже лучше. Потому что Марк не знал, как себя с ними вести.

Наконец они дошли до каюты наварха.

«Какой огромный корабль!» – подивился Марк с искренним восторгом пятилетнего мальчугана.

Дверь перед ним отворилась, адъютант пропустил его внутрь, но сам не вошел. Марк остановился посредине каюты. Довольно просторное помещение, неуютное. Юноша невольно поежился. Огромный, совершенно пустой стол, довольно низкий потолок. Иллюминаторы задраены, голографический экран погашен. В воздухе плавал, помигивая разноцветными огоньками, золотой шар. Сам наварх в блестящем броненагруднике поверх синей формы развалился в кресле. При первом [(Взгляде на наварха возникала мысль о какой-то тяжкой болезни: дряблая серая кожа, глаза налиты кровью. Редкие волосы на висках и затылке были совершенно седыми. Синяя форма и посеребренный броненагрудник как-то не вязались с его рыхлым лицом и больными глазами.

Марк заметил маленький стульчик подле стены. Не стул, а какой-то насест. Пожалуй, аристократу из рода Валериев неприлично сидеть на таком стуле, – решил Марк и остался стоять.

Даже если официально его еще не называют патрицием, он должен вести себя как патриций. Пятилетний мальчик это уже понимает.

– Значит, ты и есть Марк?! – наварх поднялся. – Твой отец был совсем другим. Совсем.

– Во сне я еще не смотрелся в зеркало.

– Что? Ах да, понял! – наварх рассмеялся. – Отлично сказано, парень. Узнаю в тебе старинного друга!

И он кинулся обнимать Марка. Юноша внутренне съежился. Так бы съежился пятилетний мальчишка, если бы незнакомый и довольно неприятный дядька подхватил его на руки.

«Предубеждение? Но пятилетний ребенок имеет право на предубеждение», – тут же оправдал себя Марк и демонстративно отстранился.

– Как самочувствие? – Наварх Корнелий сделал вид, что не заметил брезгливого жеста.

– Хорошо.

Наварх коснулся золотого шара. Тут же в каюте в человеческий рост возникла голограмма человека в красном с золотом мундире. Анимированное изображение улыбнулось наварху, однако осталось молчаливым. Человек на голограмме был похож на Марка и в то же время отличался от него разительно.

«Отец»… – догадался мальчишка.

– Каждое утро я начинаю с того, что вызываю призрак моего лучшего друга и мысленно здороваюсь с ним, – сказал наварх.

У Марка сдавило горло так, что он не мог ничего сказать. Глаза защипало…

– Присаживайся. – Корнелий что-то тронул на плавающем шаре, и из стены выдвинулось второе кресло. Точно такое же, как у наварха. – Ты уже, наверное, знаешь, что твой отец погиб. Но мой брат обещал поддержать в сенате решение, по которому сенатору Корвину разрешат тебя усыновить, то есть признать наследником. Я примчался на «Сципион», чтобы встретить сына моего лучшего друга.

Марк сел, подогнув одну ногу. Когда ему было пять лет, Марк любил так сидеть.

– Твое освобождение планировалось несколько лет, – продолжал наварх. – Проникновение на Колесницу осуществить сложно. Дорого. Опасно. Операция могла спровоцировать ненужный конфликт. И все же Лаций пошел на риск, чтобы спасти Марка Валерия Корвина младшего.

– По-моему, рисковал только Флакк, – Марк и сам не ожидал от себя подобной дерзости. – А все остальные наблюдали.

Наварх рассмеялся:

– Узнаю Корвина! – и хлопнул юношу по плечу.

«Неужели отец с навархом были друзьями?» – подумал юноша. Но голограмма префекта Корвина всё еще находилась в каюте, улыбаясь Марку. И он не посмел усомниться…

– Где Флакк? – спросил он. – Я хочу видеть своего друга Флакка.

– Трибун ранен и находится в госпитале.

– А Терри? Она мне понравилась. У нее такие красивые волосы. Где Терри? Она хотела посмотреть на меня, каков я теперь.

– Ее смена закончилась. – Кажется, наварх был обескуражен поведением Марка, его детским лепетом и странными вопросами.

– Тогда позови Флакка. Я хочу его видеть, – капризным тоном пятилетнего заявил Марк. – У него нога уже должна зажить. Он мне сам сказал, что может ходить. Сто шагов может пройти.

– Пусть Флакк отдохнет. Ему досталось по полной программе. А вот у нас с тобой важное дело, Корвин. Только ты можешь мне помочь.

– Если смогу.

– Сможешь. Я в тебя верю. За пару лет до твоего рождения префект Корвин спрятал инфокапсулы с материалами одного очень важного расследования. Речь шла о судьбе тысяч и тысяч людей. Мне необходимы эти капсулы. Ты должен сказать, где они. Если уснешь и увидишь сон об этом… Мой приятель Денис тебе поможет.

– Какие материалы? – Марку почему-то сразу расхотелось продолжать беседу.

– Уничтожение пиратской колонии на Психее, – произнес наварх.

«Наварх Корнелий сжег поселение плазменными бомбами», – вспомнил он тут же увиденное во сне.

Наверное, в этот миг Марк выдал себя – жестом или взглядом. Может, не надо было менять сразу же позу, да еще по-детски демонстративно раскачивать ногами. Наварх что-то заподозрил. Насторожился:

– Ты уже видел сны о Психее?

Марку не понравился вопрос.

«Ты никому не должен рассказывать про эти сны, сынок», – вспомнил он слова матери.

– Это мои сны, – заявил вслух. – Только мои.

– Марк, послушай, это отнюдь не прихоть. Твой отец спрятал инфокапсулы, потому что их нужно было спрятать в тот момент. Он мне сам сказал об этом. Но теперь настало время их достать. И чем скорее – тем лучше.

– Я ничего не знаю ни о каких материалах. – В этот раз Марк говорил правду.

– Ты вспомнишь, – уверенно заявил наварх. – Всего один направленный сон, и ты все вспомнишь.

Наварх ударил ладонью по золотому шару. Дверь тут же отворилась, вошел бледный человек в зеленых одеждах, чем-то похожий на того типа, что много лет назад выдернул Марка из толпы дрожащих детей и швырнул в крошечную каморку. Сходство было столь разительным, что Марк опешил. Как зачарованный, смотрел он на медика, но не мог понять – другой это или тот же самый.