– Искренне признателен, – процедил сквозь зубы Пирен.

Глядя в одну точку, Гардин изрек:

– А не мог бы Анакреон, в свою очередь, обеспечить нас необходимым количеством плутония для нашей атомной электростанции? У нас запасов осталось только на ближайшие несколько лет.

Пирен кашлянул и заерзал в кресле. Возникла неловкая пауза. Наконец лорд Родрик изменил тон:

– А у вас, простите, атомная энергия имеется?

– Ну конечно, – небрежно отозвался Гардин. – Уже пятьдесят тысячелетий все человечество пользуется атомной энергией. Удобная штука, знаете ли. Вот только плутоний добывать стало трудновато…

– Ну да, ну да… – закивал головой лорд Родрик и неожиданно выпалил: – Джентльмены, давайте вернемся к этому вопросу завтра. Прошу меня простить…

Он встал и торжественно удалился. Пирен, проводив его взглядом, пробормотал вслед:

– Непробиваемый, тупоголовый осел!

– Да нет… – перебил его Гардин. – Просто – продукт своего общества, в котором отношения с людьми строятся по принципу: «Я – начальник, ты – дурак. Ты – начальник, я – дурак». Вот и все.

Пирен возмущенно взглянул на него.

– А вы-то, вы-то хороши! Какого черта вы болтали обо всей этой чепухе – военных базах, оплате? Вы в своем уме?

– Вполне. Я просто дал ему возможность выложить все, о чем он думал. Вот он и проговорился насчет истинной цели своего визита – основать на Терминусе поместья для анакреонской знати. И, естественно, я не позволю ему этого.

– Вы не позволите! Вы! Да кто вы такой? И как у вас хватило наглости проболтаться про нашу атомную электростанцию! И этого достаточно, чтобы нас держали под прицелом!

– Но только не под прицелом, а совсем наоборот. Вы не догадались, зачем я завел этот разговор? Я просто проверил свое давнее предположение.

– Какое?

– Я предполагал, что на Анакреоне больше не существует атомной энергетики. Если бы я ошибался, наш высокий гость непременно заметил бы, что плутоний давным-давно не используется в качестве сырья. А это означает, что атомной энергетики нет на всей Периферии. Нет ее и на Смирне, иначе Анакреон проиграл бы войну. Интересно, не правда ли?

– Потрясающе! – восхищенно воскликнул Пирен, а Гардин только улыбнулся в ответ. Он выбросил окурок сигары и поднял взгляд к ночному небу.

– Они пользуются бензином и углем, не иначе!

…И больше он не сказал ничего, хотя ясно было, что ему еще есть что сказать…

Сказав Пирену, что он не является хозяином «Городских Новостей», Гардин был прав лишь отчасти. Как инициатора и лидера движения за превращение Терминуса в автономный муниципалитет Гардина избрали первым мэром Терминуса. И не имея ни одной акции еженедельника, он фактически контролировал это издание процентов на шестьдесят…

Поэтому неудивительно, что, когда Гардин обратился к Пирену с просьбой разрешить ему посещать заседания Совета Попечителей, еженедельник развернул целую кампанию. Так состоялось беспрецедентное заседание в истории Академии, во время которого было высказано требование включить представителей городского населения в «национальное» правительство. И, естественно, Пирен любезно согласился…

Сидя в конце стола президиума, Гардин размышлял о том, почему из ученых получаются такие плохие администраторы. Видимо, думал он, потому, что они привыкли иметь дело с фактами, а не с живыми людьми.

Слева от него сидели Томасс Сатт и Джорд Фара, а справа – Лундин Краст и Йет Фулхэм. Он был давно с ними знаком, но сегодня все выглядели несколько помпезно.

Пока звучали первые формальные фразы, Гардин дремал и встрепенулся только тогда, когда Пирен глянул в его сторону и обратился, по-видимому, в основном к нему:

– Я с удовлетворением сообщаю вам, что за время, прошедшее с нашего последнего заседания, я получил послание от лорда Дорвина, имперского канцлера, о том, что он собирается посетить Терминус через две недели. Из этого следует, что наши отношения с Анакреоном смягчатся и станут выгодными для нас, как только Император будет проинформирован о сложившейся ситуации.

Он послал Гардину ослепительную улыбку с другого конца стола.

– Информация об этом передана в «Новости». – Гардин усмехнулся про себя. Складывалось впечатление, что Пирен только для того и согласился допустить его в «святая святых», чтобы выложить это. Он спокойно сказал:

– Я не собираюсь выражать восторгов по этому поводу. Скажите мне только, чего вы ждете от визита лорда Дорвина?

Ответил ему Томасс Сатт. У него была дурная манера говорить о присутствующих в третьем лице:

– Я давно убедился в том, что мэр Гардин – профессиональный циник. Но ему придется согласиться с тем, что Император не позволит задеть свои интересы!

– Да? И что же он предпримет, если они будут задеты?

Советники зашумели.

– Я вам слова не давал! – вмешался Пирен. – И к тому же вы позволяете себе высказывания откровенно изменнического характера!

– Я должен считать, что получил ответ на свой вопрос?

– Да! И если вам больше нечего сказать…

– Вы торопитесь с выводами. Мне бы хотелось задать еще один вопрос. Помимо этого тонкого дипломатического хода, что еще было предпринято в ответ на угрозу Анакреона?

Йет Фулхэм поскреб рыжие пиратские усы.

– А вы полагаете, что угроза существует?

– А вы – нет?

– Вряд ли… – подняв глаза к потолку, протянул Фулхэм. – Император…

– О боже! – всплеснул руками Гардин. – Да что же это такое? Все говорят: «Император, Империя», – как будто заклинание!

Император от нас в пятидесяти тысячах парсеков, и я очень сомневаюсь, что ему до нас есть дело. Да если и так, чем он может нам помочь? Все корабли имперского флота теперь в руках Четырех Королевств, и Анакреона в том числе. Послушайте, нам придется сражаться оружием, а не разговорами!

И вот еще что. У нас было два месяца. Мы дали Анакреону понять, что у нас в руках атомное оружие. Но мы-то с вами отлично знаем, что это не так. У нас есть атомная энергия, да и та – на исходе. И об этом узнают. Если думаете, что они позволят долго водить себя за нос, то глубоко заблуждаетесь.

– Многоуважаемый…

– Подождите, я еще не закончил! – Гардин сам чувствовал, что разошелся не на шутку, но продолжал в том же духе: – Как мило, что в это дело вмешивается канцлер. Но было бы гораздо лучше, если бы нам удалось обеспечить себя атомным оружием. Мы уже два месяца потеряли. Боюсь, что времени у нас просто не осталось. Что вы намерены предпринять?

Ему ответил Лундин Краст, сердито морща длинный нос:

– Если речь о милитаризации Академии, я не желаю далее слышать об этом! Это – открытая политическая акция. А мы, господин мэр, научное учреждение и ничто иное.

Сатт добавил:

– Да он, помимо всего прочего, не понимает, что создание оружия отвлечет людей, ценных сотрудников, от подготовки Энциклопедии. Этого нельзя допустить, что бы ни происходило!

– Совершенно верно, – подтвердил Пирен. – Прежде всего и всегда – Энциклопедия.

Гардин мысленно простонал.

«Они все больны, – думал он, – болезнь называется – энциклопедист». Вслух же он холодно произнес:

– Видимо, уважаемому Совету просто никогда в голову не приходило, что у Терминуса могут быть другие интересы, помимо Энциклопедии.

Пирен буркнул:

– У Академии нет и не может быть других интересов.

– Я не об Академии. Я – о Терминусе. Боюсь, вы сильно недооцениваете ситуацию. Нас на Терминусе – почти миллион. Непосредственно над Энциклопедией работает не более ста пятидесяти тысяч человек. Для остальных Терминус – дом. Мы родились здесь. Наши фермы, дома, фабрики значат для нас больше, чем Энциклопедия. Разве не естественно, что мы хотим все это защитить?

Его последние слова потонули в общем крике.

– Энциклопедия превыше всего! – рявкнул Краст. – Мы исполняем великую миссию!

– Миссию, будь она неладна! – воскликнул Гардин. – Да, это было так пятьдесят лет назад! Теперь здесь живет новое поколение!