Если доклад Деканозова не произвел на Сталина особо сильного впечатления, то пришедшее в тот же день по нескольким разведывательным каналам сообщение о прибытии Рудольфа Гесса в Англию ошеломило вождя всех народов нисколько не меньше, чем Гитлера.
Гесса послал в Англию, конечно, Гитлер. Иначе это просто себе невозможно представить. Что бы подумал мир, если бы товарищ Молотов, украв, скажем, истребитель МИГ-3, улетел в Германию и выбросился с парашютом над ставкой Гитлера? Что бы он подумал? Что товарищ Молотов выполняет задание ЦК, т.е. товарища Сталина. Иначе не бывает. Значит, Гитлер снова решил предложить Англии мир и в знак искренности своих намерений послал к Черчиллю ни кого-нибудь, а своего первого заместителя. И не просто заместителя, а заместителя по партии. Значит, он отказывается от своих планов вторжения в Англию нынешним летом? Чего же он хочет? Он узнал о наших планах и хочет встретить нас всеми имеющимися силами, перебросив все свои дивизии с канала на восток? Есть от чего свихнуться! Немедленно выяснить, с какими предложениями Гесс прилетел в Анг лию. Кто его послал? Какова реакция англичан? Что за грязная игра!
Вождь был искренне возмущен. Берия, Фитин и Голиков видели по глазам и интонациям вождя, что нужно торопиться. Пересекаясь друг с другом, в эфир полетели шифровки. Телефон на столе советского посла в Лондоне Ивана Майского надрывался непрерывно.
Пришла в движение вся советская агентура в Германии, на оккупированных территориях и в нейтральных странах.
Подоспевшее к этому времени официальное немецкое сообщение, переданное без комментариев агентством БДН, разумеется, вызвало только кривые ухмылки.
Наконец, 14 мая пришла первая шифровка из Лондона, зарегистрированная в журнале входящих шифротелеграмм НКГБ за №376.
«СОВ. СЕКРЕТНО
Вадим сообщает из Лондона, что:
1. По данным «Зенхен», Гесс, прибыв в Англию, заявил, что он намеревался прежде всего обратиться к Гамильтону, знакомому Гесса по совместному участию в авиасоревнованиях 1934 года. Гамильтон принадлежит к так называемой кливлендской клике. Гесс сделал свою посадку около имения Гамильтона.
2. Киркпатрику Гесс заявил, что привез с собой мирные предложения. Сущность мирных предложений нам пока неизвестна. (Киркпатрик – бывший советник английского посольства в Берлине.)
14/У—1941г. №376».
«Вадимом» являлся резидент в Лондоне Иван Чичаев, «Закоулком» условно обозначался Форин Оффис – английское министерство иностранных дел, а «Зенхеном» – знаменитый Ким Филби – двойной агент, выданный англичанам еще в 1940 году Вальтером Кривицким и с тех пор снабдивший советскую разведку таким количеством дезинформации, которая могла бы привести к катастрофе не одну страну, а целый континент. Все беседы с Гессом, которые англичане считали допросами, а сам Гесс и товарищ Сталин – переговорами, писала на пленку английская разведка, в которой служил Филби, передававший все эти пленки в Москву после некоторой их редакции.
Следующее сообщение Филби гласило (№ 338):
«1. Гесс до вечера 14 мая какой-нибудь полной информации англичанам не дал.
2. Во время бесед офицеров английской военной разведки с Гессом, Гесс утверждал, что он прибыл в Англию для заключения компромиссного мира, который должен приостановить увеличивающееся истощение обеих воюющих стран и предотвратить окончательное уничтожение Британской империи, как стабилизирующей силы.
3. По заявлению Гесса, он продолжает оставаться лояльным Гитлеру.
4. Бивербрук и Иден посетили Гесса, но официальными сообщениями это опровергается.
5. В беседе с Киркпатриком Гесс заявил, что война между двумя северными народами является преступлением...
«Зенхен» считает, что сейчас время мирных переговоров еще не наступило, но в процессе дальнейшего развития войны Гесс, возможно, станет центром интриг за заключение компромиссного мира и будет полезен для мирной партии в Англии и для Гитлера».
Из дальнейших сообщений Сталин понял следующее: Гесс ни разу словом не упомянул о возможности нападения Германии на Советский Союз, а на прямые вопросы англичан о такой возможности, отвечал отрицательно. Так, на предложение, сделанное им – «дать Гитлеру свободу рук в Европе», Гесс был спрошен: «Считает ли Гитлер Россию Европой или Азией?», Гесс ответил: «Азией».
Гесс откровенно предупредил англичан о том, что высадка немцев неминуема, и Англия будет уничтожена еще в этом году, если англичане и не согласятся на мир.
Никакого согласия со стороны англичан не последовало.
Во всяком случае такие сообщения присылал Филби, из которых Сталин сделал вывод:
1. Вторжение в Англию обязательно состоится.
2. У Германии нет планов нападения на СССР. Он мог в этом не сомневаться, поскольку все беседы с Гессом шли в обстановке сверхсекретности и уж никак не предназначались для его, Сталина, дезинформации.
Это было вполне логично, если бы не одно обстоятельство.
Англичане знали, что Филби работает на Москву и, передавая пленки ему, прекрасно понимали, что Сталин поверит в их подлинность. А потому и строили беседы с Гессом в соответствующем ключе.
Почему?
Да очень просто: и в Берлине, и в Лондоне, и в Вашингтоне не хотели, чтобы следующую партию глобальной борьбы за мировое господство Сталин начал первым. Общими силами уже созданы условия, когда руководитель СССР не верит в подлинную информацию, считая ее дезинформацией, а дезинформацию – считает информацией. Это и есть высочайшее искусство разведки.
15 мая 1941 года, в 7 часов 30 минут утра по московскому времени, со стороны немецкой границы над Белостоком появился трехмоторный немецкий транспортный самолет Ю-52.
Немецкие самолеты последнее время неоднократно нарушали воздушное пространство СССР, ежедневно ведя визуальную разведку и аэрофотосъемку районов концентрации советских войск. Подобные полеты настолько раздражали советское командование, вынужденное действовать по ночам и тратить массу времени на маскировку всех своих мероприятий по развертыванию войск в дневное время суток, что Молотов еще 22 апреля был вынужден направить немцам довольно резкую ноту протеста.
Перепровождая эту ноту в Берлин, временный поверенный в делах германского посольства Типпельскирх с тревогой отмечал, что «следует, вероятно, ожидать серьезных инцидентов, если германские самолеты будут продолжать нарушения советской границы». Инциденты, которых опасался Типпельскирх, происходили чуть ли не ежедневно.
Навстречу немецким нарушителям взмывали советские истребители, отгоняя их со своей территории, а один не в меру ретивый разведчик был посажен истребителями под Ровно, а его экипаж бесцеремонно обыскан.
При этом были конфискованы кассеты с аэрофотосъемкой, карты, записи и все оборудование для ведения визуальной и фоторазведки.
Немцы слегка приутихли, а вчера, 14 мая, МИД Германии инструктировало специальной телеграммой Шуленбурга как раз по этому поводу.
В шифровке говорилось: «Прошу вас сообщить Комиссариату по иностранным делам, что 71 случай упомянутых нарушений немцами границы расследуется.
Расследования потребует некоторого времени, поскольку военно-воздушные подразделения и имеющие к этому отношение экипажи самолетов должны допрашиваться персонально.
Прошу Вас добиться скорейшего освобождения советским правительством самолета, совершившего 15 апреля аварийную посадку под Ровно. Риттер».
Соответствующая бумага в этот же день была направлена в Народный Комиссариат Иностранных Дел, где подчеркивалось, что все облеты советской территории являются следствием недисциплинированности отдельных командиров частей и соединений, встревоженных слухами о концентрации советских войск, о возможном советско-германском конфликте, а потому предпринимающих эти полеты по собственной инициативе без ведома не только правительства, но и высшего командования.
