Потерпев неудачу при попытке овладеть крепостью открытой силой, японцам пришлось обратиться к постепенной атаке, т. е. приближаться к фортам и укреплениям при помощи траншей и окопов.

6-го сентября японцы атаковали Высокую Гору на {341} западном фронте и Кумирненские и Водопроводный редуты на Северном фронте. Редуты японцы заняли, но их атаки на Высокую Гору были отбиты.

С 18 сентября японцы начали бомбардировать Порт-Артур 11-дюймовыми бомбами, которые легко разрушали все закрытия и даже бетонные казематы, своды коих были рассчитаны на сопротивление лишь 6-дюймовым снарядам.

17-го октября японцы вновь предприняли штурм Восточного фронта на участке от батареи литера "Б" до укрепления № 3. Штурм был отбит, но японцы удержались на гласисах атакованных фортов.

К 13-му ноября японцы уже были полными хозяевами во рвах фортов № 2 и 3 и укрепления № 3. В промежутках между этими фортами японцы подошли своими окопами на 60 шагов к Китайской стенке и на 45 шагов к батарее литера "Б" и к Куропаткинскому люнету. С утра 13-го ноября японская осадная артиллерия открыла адский огонь и ровно в 12 часов дня японская пехота бросилась на штурм названных укреплений Восточного фронта. Все неоднократные атаки японцев к вечеру были отбиты. Ночная японская атака Курганной батареи 13 ноября также была отбита.

В третий раз потерпев неудачу на Восточном фронте, японцы вновь направили свои усилия против Высокой Горы (201 метр высотой) на Западном фронте. В течение 9 дней с 14 по 22 ноября японцы вели яростные атаки на Высокую Гору, на которой имелись лишь окопы и укрепления полевого типа, и непрерывно долбили ее снарядами всех калибров. Одних 11 -дюймовых бомб они выпустили за это время более 4 тысяч. За истощением наших пехотных и морских резервов, для обороны Высокой Горы были использованы нестроевые и даже госпитальные команды.

Вечером 22 ноября Высокая Гора была взята японцами. С утратой Высокой положение крепости становилось крайне тяжелым. У начальника сухопутной обороны крепости ген. Кондратенко вырвались слова: "Это начало конца".

На другой день, 23 ноября, японцы, соорудив на {342} Высокой наблюдательный пункт, приступили к расстреливанию нашей эскадры, стоявшей в гавани. Через пять дней все суда Порт-Артурской эскадры были затоплены 11-дюймовыми бомбами.

Вечером 2 декабря японской 11-дюймовой бомбой, пробившей бетон и разорвавшейся в каземате форта № 2, был убит генерал Кондратенко.

Взорвав брустверами свои минные галереи: 5 декабря под фортом № 2, 15 декабря под фортом № 3 и 18 декабря под укреплением № 3, японцы овладели этими фортами и укреплением.

Таким образом, после пятимесячной упорной борьбы, японцы, заняв форты № 2 и 3 и укрепление № 3, прорвали первую линию обороны на Восточном фронте.

19 декабря японцы атаковали вторую оборонительную линию Восточного фронта: от курганной батареи до Большого Орлиного Гнезда, на которой в окопах малого профиля находилась лишь жидкая цепь стрелков (Численность пехотного гарнизона, включая моряков, не превышала к концу осады 14 тысяч, что на 20-верстную линию обороны было недостаточно. На 19-ое декабря в госпиталях состояло около 18-ти тысяч раненых и больных.),

и после ряда ожесточенных атак заняли высоту Большое Орлиное Гнездо тактический ключ позиции.

При таких условиях ген. Стессель пришел к заключению, что дальнейшее сопротивление крепости невозможно, и выслал парламентера к ген. Ноги. 20-го декабря была подписана капитуляция Порт-Артура и генерал Стессель отправил Государю телеграмму:

"Великий Государь, прости нас. Мы сделали всё, что было в силах человеческих. Суди нас, но суди милостиво. Одиннадцать месяцев непрерывной борьбы истощили наши силы" (Ген. Стессель Верховно-Уголовным Судом был приговорен к расстрелу, что, по высочайшему повелению, было заменено десятилетним заключением в Петропавловскую крепость, откуда ген. Стессель по болезни, незадолго до своей смерти, был освобожден. "Единственная вина генерала Стесселя только в том, что он не дал картины под занавес", сказал его защитник, полковник Вельяминов в Верховно-Уголовном Суде.).

{343}

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Насильственная смерть Артура не надолго предупредила естественное падение крепости. Японцы дорогою ценою купили свой успех под Артуром: за время осады они потеряли убитыми и ранеными до 110 тысяч человек. У нас убито и умерло от ран и болезней при обороне крепости 17 тысяч, т. е. третья часть всего гарнизона. Наши потери ранеными доходили до 100%. Если и были в гарнизоне еще не раненые, то зато другие были ранены по несколько раз.

Порт-Артур оборонялся значительно дольше, чем можно было рассчитывать при его незаконченности, слабом вооружении и снабжении. Россия всегда будет в праве гордиться подвигами многострадального Порт-артурского гарнизона, каковому высочайше было поведено службу считать, как и при обороне Севастополя, по расчету: один месяц - за один год.

В признание высокой доблести, проявленной при защите крепости Порт-артурскими войсками, японский император предоставил ген. Стесселю и всем сухопутным и морским офицерским чинам гарнизона сохранить свои сабли.

В ПОРТ-АРТУРЕ. ПЕРВЫЕ БОЕВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

В Артур я приехал 15 апреля, т. е. за несколько дней до перерыва железнодорожного сообщения с крепостью. Явился командиру дивизиона полковнику Мехмандарову и батарейному командиру подполковнику кн. Чхеидзе. В батарее, расположенной в Старом городе в казармах, недалеко от сводного госпиталя, под горой Перепелиной, я провел лишь несколько дней, неся службу по обучению людей верховой езде и действиям при орудиях.

Было получено распоряжение отправить два орудия под командой офицера на недельное дежурство в Большой Голубиной бухте. Подполк. кн. Чхеидзе вызвал офицеров батареи, взглянул на меня и отдал приказание:

"Вот подпоручик Юзефович за тем и приехал. Отправляйтесь немедленно". В Большой Голубиной бухте я {344} поставил орудия в заранее приготовленные на берегу окопы, а сам поместился в ближайшей фанзе со стрелковым капитаном Неклюдовым. По утрам, лежа на походной койке (чемодан-кровать), я за перегородкой слышал телефониста, передающего донесения: "на горизонте в море, на далеком расстоянии показались японские суда". Слыша о далеком расстоянии, я продолжал спокойно спать.