– Юстик, дай мне подумать, хорошо?

От плохо сдерживаемого раздражения в его голосе душа ушла в пятки, но девочка храбро продолжила:

– У меня возникла одна идея…

– Завтракай и дуй в школу, – бесцеремонно перебил он. – Маловата еще для идей.

Молча сжевав булочку, Юстина подхватила рюкзак, задержалась в крошечной прихожей:

– Я пошла, пап.

– Давай, – не оборачиваясь, бросил отец.

Наладонник Смехнянки оказался наглухо занят, зато Камиля ответила сразу.

– Шоста, мы еще подруги?

– Ты что там себе напридумывала?! Разумеется, да!

– У меня беда. Мама пропала.

– Что?! Как пропала?!

– Таинственно. На работе наврала, что болеет, нам сказала, что полетела новый участок под строительство осматривать, а сама исчезла. Неделю назад. Никто ее с тех пор не видел, а чип не регистрится.

– Так. После уроков в вестибюле. Может, сообща что-нибудь надумаем.

– На самом деле одна идейка есть…

– Тем более.

– Подождете полчасика? У меня на один урок больше.

– Не вопрос.

– Хотя нет. Ну ее, геометрию.

– Окей, до встречи.

Так безобразно Юстина еще не эскизировала. Внимательно изучая ее шедевры, учитель нервно почесывал подбородок. Через минуту промычал нечто невнятное и отошел, не расщедрившись на оценку.

Географию и новую историю Юстина провела как во сне, о чем шла речь на обоих уроках так и не осознала. Хвала везению, к доске ее не вызывали.

Подруги уже ждали.

– Хай! Ни хао! – окликнули они Юстину.

– Хола, – тускло отозвалась она.

– Разговор будет долгим? Пойдем в наше кафе? – предложила Смехнянка.

– Угу.

…Первой «Перекрестье миров», заведение с вкуснейшими пирожными, обнаружила Шоста, еще пять лет назад. Почти сразу притащила сюда подружек и в другие кафе девчонки теперь почти не заглядывали. Аня была в него прямо-таки влюблена. Старалась провести здесь каждую свободную минутку, постоянно выпрашивала у мамы денежку на булочки и сок, знала наизусть меню и была знакома со всеми официантками.

Кафе и, правда, казалось сказочно-волшебным. Огромные, от пола до высокого потолка, отмытые до стерильности стекла; деревянные, отполированные до янтарного блеска рамы и панели; натертый мастикой пол. Причудливые светильники в виде парусных яхт и каравелл. Уютный угловой диванчик напротив окна, с видом на одичалый сад. Контраст безопасности внутри и непредсказуемого риска снаружи – кафе построено на границе «острова», и со стороны заросшего и заброшенного сада к бронированному стеклу может прибежать или приползти кто угодно.

Юстина попросила клюквенный морс, Камиля – фруктовый чай. Сладкоежка Аня заказала любимый вишневый пирог.

Шоста нетерпеливо позвенела ложечкой о стенки бокала с прозрачно-рубиновой жидкостью:

– Анюта в курсе, я ей рассказала. Ты намекала на какую-то идею?

– Вроде того. Рассуждаем по порядку. Мамин портрет в наладонниике у каждого жителя «островов», но в полиции до сих пор никаких сведений, в течение недели ее никто не видел. Чип по-прежнему не регистрится. Значит, она исчезла. Причем, скорее всего, еще в прошлый понедельник. Теперь она или очень далеко, или…

– Не или. – Быстро перебила Камиля, – эту версию мы не рассматриваем.

– Хорошо. Итак, как она могла оказаться далеко? Уйти из города некуда, вокруг леса. Остается одно. Улететь. Вчера папа общался со всеми сотрудниками, но не акцентировал внимание на охране. А она, между прочим, меняется через сутки. В том числе и на вертолетной площадке.

– Хочешь сказать, тот, кто дежурил в прошлый понедельник на этой неделе выйдет на работу во вторник. То есть сегодня.

– Именно.

– Гениально. Только ведь… о пропавшем вертолете в мастерской давно бы знали?

– Разумеется. Речь не об этом. Просто на парковке дежурит и дежурил в прошлый понедельник Мишенька-небо.

– О, а вот это удачно, – кивнула Шоста.

– Не то слово.

Смехнянка перевела недоумевающий взгляд с одной подруги на другую.

– Но где, если не там, твоя мама взяла вертолет?

– На нашем «острове» я знаю только одного человека, который не включает наладонник, не следит за новостями и единолично владеет вертолетом.

– Бабушка Римма, – выдохнули в один голос Камиля и Аня, – она не пользуется наладонником с тех пор, как погиб Витька!

– А его вертолет до сих пор хранился у нее на задворках.

– Бежим! – Шоста одним глотком выхлебала чай.

С лавочки у стены собственного дома бабушка Римма, высокая костистая старуха, неодобрительно следила за несущейся по узкому переулку троицей:

– Что мчитесь, как на пожар? Или натворили чего?

– Ничего не натворили. Бабушка Римма, мы к вам.

– Что за нужда?

– У Юсти мама пропала.

– Варвара? Как пропала?

– Вот так. Пропала. Никто не знает, где она.

– Я знаю. По работе полетела. У них там лишнего вертолета не нашлось, так она мой попросила. Все равно после Витюши остался, без дела стоял… я и дала.

– Когда это было, бабушка?

– Когда? Да в прошлый понедельник, часов около пяти.

– В какую сторону она полетела? Вы ее больше не видели? Когда она вернется? – хором выпалили девчонки.

– Вот скворчата! Не видела, хотя пора бы ей уже и вернуться. А полетела во-он туда, на восток.

Ой ли? В той стороне дремучая, безлюдная чащоба, и где она заканчиваются, неизвестно. А вот на юго-западе… на юго-западе возвышается таинственный и далекий зиккурат.

– Бабушка Римма, – чуть заикаясь от волнения, уточнила Юстина, – что-то подзабыла, какого цвета ваш вертолет?

– Синий такой, с оранжевым. Витя сам раскрашивал, говорил, так веселее.

– Спасибо, бабушка, – Юстина потянула подружек прочь, – вот теперь нам на парковку.

– Зачем? – удивилась на бегу Смехнянка.

– Забыла, чем Мишка развлекается в свободное время?

– Е-мое! Точно! – Аня хлопнула себя по лбу.

Миша по обыкновению загорал. То есть, подсунув огромные лапищи под шишковатый стриженый затылок, валялся на куске брезента и пялился в небо. Ничего интересного, кроме пухлявых облаков, туч да редких птичьих стай там не показывали, но он все равно смотрел. День за днем. Казалось бы, читай – не хочу, но парень ленился. Пить на работе ему строго воспрещалось, на навороченный наладонник с игрушками горе-охранник не заработал, а больше заняться на посту было нечем. Только проверять наличие правильно оформленных на вылет бумаг.

– Миш, привет!

– Привет, мелюзга, – он приподнялся и оперся на локоть, заслоняясь другой рукой от солнца.

– Не простынешь? Чай не лето.

– Неа, у меня тама войлок, – парень хозяйственным жестом похлопал по брезенту. – Юстька, а я чего слышал! У тебя мамка никак запропала?

– Да. Миш, скажи, ты ее в прошлый понедельник случайно не видел?

– Неа.

– А Витькин вертолет?

– Витькин? Витькин, кажись, пролетал. Баба Римма его изредка пацанью дает. Чтобы не застаивался.

– Миш, вспомни, пожалуйста, куда он направлялся?

На лице охранника отразилась непривычно-напряженная работа мысли.

– Сначала на юго-восток. Его с полчаса наверно не было. Затем мелькнул еще раз, у самого горизонта и на юго-запад ушел. И… все. Не помню, чтобы он возвращался-то, – парень поскреб за ухом и сделался похож на озадаченного барбоса.

– Мишка, ты супер! – Юстина благодарно улыбнулась. – Что бы мы без тебя делали?

– Погодите, а чего…

– Все, мы побежали, пока! – поспешно перебила Смехнянка – давать объяснения в планы подружек никак не входило.

– Она что, к зиккурату полетела? Одна?! Но зачем? – отдышавшись после марш-броска воскликнула Камиля.

– Вот это мы и попытаемся выяснить, – задумчиво протянула Юстина. – Как и то, почему она до сих пор не вернулась. Туда лету от силы минут пятнадцать.