– И вот так внезапно?
– Увы.
– И во сколько?
– В пять. Ладно, давай не будем о грустном. В конце концов, я вернусь через неделю. Тебе какое пирожное, бисквитное или безе?
– Бисквитное с шоколадом.
Калейдоскоп событий мелькал слишком быстро, Юстине казалось, что она спит и никак не может проснуться.
– Мам, а как оттуда добираться до школы?
– Откуда?.. А, из зиккурата? Думаю, тебя, как всех, кто далеко живет, станет забирать школьный вертолет.
– А магазины, кино, кафе? Камиля с Аней, наконец?
– В зиккурате установлена система «умный дом». Продукты, одежда и прочее из синтезатора, а что-нибудь вкусненькое всегда можно заказать с доставкой.
– Еда из водорослей, фу-у, – поморщилась Юстина.
В школьной столовой еще два года назад установили синтезатор, но то, что он производил, могло считаться съедобным лишь условно.
– В апартаментах последняя модель, не ваша дешевка, – улыбнулась мама. – Я пробовала. Получается вполне вкусно. И полезно.
– Ну, да… полезно.
– Зато не нужно больше копить на квартиру и можно будет раскошелиться на семейный вертолет. С водителем.
– Вау, – только и смогла вымолвить Юстина.
– Представляешь, сможем путешествовать куда захотим, – пристраиваясь в хвост очереди, продолжала рекламную кампанию мама. – Хоть в другой город. Я вот, например, с удовольствием заглянула бы на родной «остров».
– Люсиновский?
– Ага.
– А что там?
– Для тебя, наверно, ничего интересного, а я там родилась и выросла, – мама мечтательно улыбнулась. —Знаешь, мы с ребятами по мосту через реку перебирались… ох и страшно было!
– Вы ходили за реку?! Зачем?
– Бегали на завод смотреть, Кузнечик.
– На тот самый, который за городом?! Разве к нему ведет переход?
– В том-то и штука, что нет. Крались по лесу, тихонько. И подглядывали через щели в заборе, как действует Портал.
– И все живы остались?
– Самое удивительное, что да. Там такая старушенция в лесу живет… настоящая ведьма. С волками дружит. Так вот, она нас спасла однажды и приказала не трогать, и мы ходили… раза два в неделю, после школы.
– С ума сойти! Я не знала, что человек может выжить за пределами города. Почему ты никогда не рассказывала?
– Потому и не рассказывала. Чтобы у некоторых по молодости не возникло соблазна попробовать. Эта старушка знаешь какая? Невероятно тощая, жилистая, шрамами сплошь покрыта. Несладко ей там приходилось поначалу. Да и теперь…
– Мам, а этот завод недавно закрыли, да? Что-то там вышло из строя… или?
– Да, в газетах что-то писали… не помню, Кузнечик. Кажется, обещали, что через неделю-другую он снова заработает, – мама как-то странно, словно через силу улыбнулась и внезапно замолчала. Несвойственные ей говорливость и возбуждение враз иссякли. С рассеянным изумлением уставившись на витрину, она будто силилась вспомнить, как и зачем оказалась в кафе. Передвигая общий поднос, Юстина исподтишка ее рассматривала. Еще молодая, красивая, следит за внешностью и умеет себя подать, но сейчас выглядит на все сорок. Желтоватые тени вокруг глаз, жесткая складка в углу рта, поникшие плечи. Вид усталый и несчастный.
«Почему?!»
Они почти дошли до кассы, и тут мать словно очнулась:
– Черный чай и два безе, пожалуйста.
– Мам, я хотела бисквит. И чай, если можно, зеленый.
– Точно. Бисквит. Два бисквита вместо безе. И жасминовый чай.
2
Школьный двор – едва ли не самое очаровательное место на Столешниковом «острове». Ухоженный, сочно-зеленый газон. Пестрый по осени, рыже-лимонно-бордововый кустарник. Несколько кленов, рябина, дощатые, гулко звучащие под шагами учеников дорожки. Недавно отреставрированные, покрытые белоснежной лепниной, разнооконные и разномастные корпуса.
Камиля Шостакова по прозвищу Шоста и Аня Смехнянова, она же Смехнянка, ждали на скамейке под одним из кленов. До двенадцати лет девчонки учились вместе, но на прошлых выпускных у Юстины выявили склонность к живописи и с этой осени ее перевели в другой класс.
Вот уже неделю по уши загруженные учебой подруги почти не виделись.
– Хола, Юстя.
– Хай!
Аня на удивление соответствует своей фамилии: веселые, редкого темно-вишневого оттенка глаза; крупный, всегда готовый к улыбке рот; крошечная родинка на щеке; длинные, чуть вьющиеся как у Белоснежки каштановые волосы.
Камиля слегка напоминает индейца. Антрацитовые, прямые и жесткие волосы до плеч; серьезные, чуть удлиненные карие глаза; смуглое, со впалыми щеками лицо. Рядом с оптимистичной Смехнянкой она выглядит угрюмой молчуньей. На самом деле характер у Шосты легкий, уравновешенный и отзывчивый. Просто она любит все обдумывать и взвешивать.
Одеты девчонки почти одинаково. На Ане полуспортивные, чуть мешковатые, но удобные штаны с множеством карманов. По светло-серому фону рассыпаны стилизованные треугольно-круглые голубые и зеленые цветы. Ядовито-желтая куртка-штормовка с капюшоном и колпачок набекрень, как у задорного гномика. Уши торчат.
На Камиле такие же штаны, только цветы на них кислотно-розовые. Куртка в тон цветам, колпачок в руке. Недавно Юстина сама носила подобную форму, а теперь она казалась какой-то детской. Собственные черные брючки и карминная курточка выглядели куда сдержаннее и взрослее. Впрочем, форму не выбирают, а колпачок ей тоже всучили. Другое дело, что она его ни за что не оденет.
– Ни хао! – завершая ритуал, кивнула Юстина.
Как всегда, испанский, английский, китайский. Дань тому, чего больше нет.
– У меня десятка. Мороженое или пирожки? – Аня по обыкновению лукаво улыбается.
– По какому поводу праздник?
– Мне обещают на Новый год подарить шиншиллу. Или даже двух.
– Это тот заспанный угрюмец в зоомагазине?
– И никакой не угрюмец. Очень даже симпатичная меховушка.
– А сколько он проживет?
– Говорят, лет 18—20.
– Ого, дольше, чем собака!
– Дольше. К тому же шиншилла – редкий зверь, реже собаки!
– Класс, поздравляю. Я – за мороженое.
– Ок, пошли.
– Юстя, а у тебя что новенького?
– Алевтина заболела.
– Вау, класс! Значит, лит-ры завтра не будет.
– Супер!
– А еще… маме подарили квартиру.
– Это как?!
– Где?
– Ну, в том доме, который она спроектировала.
– В том, который на горе?!
– Угу.
– Он же вроде как правительственный?!
– Угу.
– А как же школа, мы?
– Мама обещает купить вертолет.
– О, ну все… теперь ты птица высокого полета.
– Из-за вертолета?!
– Ага. Тебе станет не по чину с нами водиться.
– С ума сошли?! Какой чин?! Я такая, какая была!
– Даже если и такая, – вздохнула Камиля. – Скоро это станет неважно. Не хотели говорить раньше времени, а теперь что уж… Короче, предки через пару месяцев того… переселяются. Со мной вместе.
– Мои тоже. Считают, что здесь день ото дня становится опаснее. И экономика нестабильна, завод вон не работает уже неделю. – Аня легонько пнула бордюр. – Вот почему твои так уперлись? Ушли бы все вместе!
– Денег пока не хватает, – печально качнула головой Юстина. – К тому же, мама, наверно, и там найдет работу, а вот отец… кому там нужен биолог-теоретик? Они про свою фауну и так все знают.
– Значит, останетесь?
Больно екнуло в груди. Чтобы не расплакаться, Юстина постаралась улыбнуться:
– А я сегодня пару получила.
– Ну да?
– За что?
– За Сашкиного ужа.
Насыщенная событиями вторая половина дня пролетела незаметно. Встреча с девчонками, мороженое, домашка по геометрии, разговор с Саней. Одноклассник оказался истинным кавалером. Позвонил сам, за недоносительство обещал Юстине покраску страницы в контурной карте и разрешил завтра подержать в руках своего склонного к путешествиям питомца.
Вечером навалилась тоска. «Девчонки скоро уйдут». Да еще мама. Позвонила перед самым отлетом, под завывание набирающего обороты винта. Скомкано, как-то неумело попрощалась, виновато пошмыгала носом и велела беречь отца. Будто это он отправляется незнамо куда на целую неделю!
