И тут Вафтруднир понял, кого вызвал на состязание.

– Никто не может этого ведать, кроме тебя самого, Один, Владыка Богов, – сказал он и опустил голову. – Обрёк я, глупец, себя на погибель: тщился я тягаться с мудрейшим, кому нет и не было равных…

Так закончился спор, и пришлось Вафтрудниру расстаться с жизнью или не пришлось, земные Люди не знают. Но вот что он никого больше не вызывал на состязание в мудрости и не предлагал заложить голову – это наверняка. Понял, знать, что на силу всегда отыщется сила, на хитрость – лучшая хитрость, на мудрость – высшая мудрость…

Есть между Асами и такой, которого называют сеятелем лжи и раздоров, позорищем всех девяти миров. Звать его Локи. Он сын Великана Фарбаути и жены его Лаувейи, то есть совсем не Ас по рождению. Себе на беду, приняли Боги в свой род зачинщика распрей, стали ему побратимами. А от побратимства, уж коли оно совершилось, не отрекаются.

Локи красив собою и статен, но злобен норовом, труслив и очень непостоянен. Говорят, он хитёр на всяческие уловки и всех превзошёл в изворотливости и коварстве. Не раз и не два попадали из-за него Асы в беду и заставляли Локи самого расхлёбывать кашу, которую заварил… Но об этом потом.

Есть у Локи жена, зовут её Сигюн. И сыновья есть, Нари и Нарви, похожие на отца, такие же злобные, вечно дерущиеся между собой. И надо сказать, Сигюн всё-таки любит супруга, хотя от него никто не видел добра, в том числе и сама она, а в последнем бою – есть пророчество – ополчится он против Богов вместе с инеистыми Великанами и Сынами Огня…

Красавец Локи – коварный друг и муж не из верных. Случилось ему раз путешествовать в Утгарде, и забрёл Локи в самое гнездо Троллей, в Железный Лес. Там сидела старая-престарая Великанша по имени Ангрбода – Сулящая Горе. Не погнушался Локи отвратительной ведьмой, и родилось трое детей, все чудовища: Фенрир Волк по прозвищу Лунный Пёс, клыкастый, мохнатый, затем змей Йормунганд и ещё дочь Хель.

Спустя время Боги узнали от провидицы об этих детях и о великих бедах, которые принесут они в мир, ибо мерзкая была у них мать, одно слово – Сулящая Горе, а отец и того хуже. Тогда послал Один Асов за Фенриром, Йормунгандом и Хель. И когда их привели в Асгард, сделалось видно, что не обманулась провидица, не попусту пугала Богов. Неподвижные глаза были у Змея и яд капал из пасти; Волк щерил клыки, и было заметно – когда войдёт в полную силу, сумеет эта пасть проглотить Солнце. А Хель, ссутулившись, стояла молча в сторонке, но всякий спешил отвести от неё взгляд: была она огромного роста и наполовину синяя, наполовину цвета тухлого мяса, да и глядела свирепо…

Тут показалось Богам – незачем бы подобным созданиям осквернять собой мир. Но слишком священен был Асгард, чтобы пролить в нём кровь.

Взял Один Йормунганда и выпустил в Океан – и так разрослось там чудовище, что вытянулось вдоль всех берегов и начало кусать собственный хвост. За это прозвали его Поясом Земли и ещё Мировым Змеем – Мидгардсормом.

Великаншу Хель Один отправил вниз, в древний мрак Нифльхейма, велел давать приют всем, кто будет к ней послан – а это Люди, умершие от старости и болезней – в соломе, как принято говорить. С тех пор по имени Хель нарекся весь Мглистый Предел, и умерших часто называют «жителями Хель». Есть там добрые чертоги, мягко застланные лавки и накрытые столы для справедливых и славных Людей, проживших достойную жизнь. Но есть и злая река Слид, текущая с востока, с заснеженных гор, где ещё не растаял иней бездны Гинунгагап; ядовита её вода и несёт мечи и ножи вперемешку с осколками льда. Вечно идут через неё вброд подлые убийцы, нападавшие сзади или в ночной темноте, и с ними те, для кого не была священна чужая жена. А иных, кто предал побратима или вождя, кто нарушил крепкую клятву, ждёт Берег Мёртвых – Настранд и хоромы, сплетённые из живых змей, дверью на север. Вот какие владения у Хель.

А Фенрира Волка Боги вырастили у себя, чтобы не спускать с чудовища глаз, ибо из всех троих был он самым опасным. Лишь Тюр, бесстрашный и мудрый Ас-воин, Бог справедливых законов, отваживался его кормить, и Волк ему доверял. Теперь убить его сделалось совсем невозможно, ведь он делил с Асами пищу. Но день ото дня он рос и делался всё злобней и ужасней, и пророчество за пророчеством говорило, что он и есть Лунный Пёс, будущий пожиратель Солнца, рождённый всем на погибель. Знал об этом и сам Волк. Собрались Асы на совет – и решили сделать крепчайшую цепь и связать Фенрира, чтобы отдалить погибель Вселенной, чтобы смирно лежал он до своего часа и не натворил лишней беды… Но как подступиться к чудовищу? Разве что подговорить его устроить испытание силы, ибо хвастлив был Фенрир, как почти все Великаны, и любил бахвалиться силой, а не умом.

Сказано – сделано. Волк охотно дал надеть на себя оковы, упёрся – лопнула толстая цепь, точно гнилая верёвка. Выковали Боги новые путы, вдвое крепче прежних. Подумалось Фенриру – немалая слава их разорвать! Снова дал надеть цепь на себя, рванулся – и только звенья посыпались…

Тогда Один послал Скирнира, слугу Фрейра, под землю, к Карликам. Ибо всем ведомо – нет более искусных умельцев во всех девяти мирах. Поведал им Скирнир про Волка: ведь это его, Фенрира, сыновья уже гнались по Небу за Луною и Солнцем, замышляя погибель Вселенной. Он сказал:

– Даже вам несладко придётся в ваших пещерах, не отсидитесь, когда грянет последняя битва и Небо рухнет расколотым…

Взялись за дело искусники. Смешали шесть сутей: шум кошачьих шагов, женскую бороду, корни гор, медвежьи жилы, рыбье дыхание и птичью слюну – всё, что есть на свете, и всё, чего нет. И выткали гладкую и мягкую ленту, шелковистую и на вид совсем не опасную. Привёз её Скирнир на остров Люнгви, что в озере Амсвартнир – там как раз собрались Боги и с ними Волк. Стали Асы передавать ленточку из рук в руки, и каждый пробовал разорвать. Но она не рвалась.

– Только Фенриру это под силу, – говорили они между собой. – Попробуй-ка, Фенрир, если не трусишь!

Обнюхал ленточку Волк и ответил презрительно:

– Не стяжать славы, порвав на куски подобную шелковинку. А если в ней какой обман или хитрость, тогда и пробовать незачем!

Молвили Боги:

– Коль не сумеешь порвать её – значит лживы пророчества и есть предел твоей силе, а стало быть, ты не тот Лунный Пёс, которого мы так опасаемся. Разве не хочешь, чтобы мы отпустили тебя домой в Железный Лес бегать на воле?

Но всё-таки Волк заподозрил неладное и сказал так:

– Знаю, не видать мне пощады, если свяжете. И чем обвинять меня в трусости, пусть-ка один из вас вложит руку мне в пасть в знак того, что всё без обмана!

Подошёл Тюр и молча вложил Волку в пасть правую руку… Опутали Волка – и как он ни рвался, лишь крепче делалась лента и всё больнее впивалась в тело. Тогда Боги с облегчением засмеялись: не скоро освободится чудовище! Лишь Тюр не смеялся, мучимый болью, ведь у него не стало руки.

Асы тогда взяли конец пут, привязали к огромному камню и зарыли тот камень глубоко в недра Земли. Фенрир Волк в ярости страшно лязгал клыками, пытаясь дотянуться до каждого, кто приближался. Изловчились Асы и вставили ему в пасть острый меч, так что челюсти не смыкались. Остался Волк лежать связанным на острове Люнгви. В ветреную погоду оттуда по сей день доносится вой, а слюна, бегущая у Фенрира из разинутой пасти, смешалась с озёрной водой и дала начало реке. Зовут эту реку Вон – Надежда, ибо знает Волк, что плен будет не вечным: написано ему на роду проглотить Солнце и Месяц, погубить Богов и Людей. Знают это и Асы. Обманом отсрочили они гибель Вселенной, выбрав меньшее из двух зол. Но ведь Зло всегда остаётся Злом – малое и большое, на Небе и на Земле…

Тюра отнесли домой на руках. Он не жаловался, однако видели Асы – гложет его что-то хуже, чем боль. Наконец он сказал:

– Теперь я не могу больше быть Богом справедливых законов, ведь я пошёл на обман. Хотя бы этот обман и был нужен для спасения мира. Я не могу больше разбирать тяжбы и назначать выкупы. Теперь судить будет Сила, а не Закон: кто сильнее, тот и окажется прав. Никто уже не назовёт меня миротворцем…