– Он меня бил, я устала от побоев и изменяла ему. Когда был последний скандал, он за нож схватился, а до этого только грозился убить. Лезвие ножа приблизило, смерть. Жизнь повисла на волоске, семь сантиметров лезвие ножа, легко вошло в моё тело. Его бабочка на шесть сантиметров, погрузилась в правую сторону, до печени не достал один сантиметр, один сантиметр до смерти, жутко такое осознавать. Неотложка забрала меня быстро, а его утром менты. Мать ментов вызвала, ей соседи позвонили, сказали, что скандалим, не в первый раз скандалили, иногда мать не приходила. В тот день, видимо, материнское чутьё победило, случайно перед работой заглянула, пол в кухне весь в бурых пятнах, Руслан играет в зале, ему еще трех лет не исполнилось. Поднял головку и заявил матери. «Бабушка, а папа маму зарезал? Она на носилках ушла с врачами». – Лола замолчала, проглотила комок в горле, который двигался по гортани и мешал говорить.

– Мужики такие идиоты, они в порыве тупой ревности, всегда не думают о том, что с их детьми будет? – грустно сказала Маша.

– Мать долго не раздумывала, он спал пьяный, вызвала милиционеров, позвонила на работу, а может быть не мать вызвала милиционеров, а скорая. Мать говорила, что она дождалась, его забрали. Взяла Русланку и приехала в больницу. Вместо морга меня утром спустили в реанимацию. Позже Ленка, моя одноклассница сказала, что мне повезло, дежурил Орлов – хирург. Остановил кровь, заштопал дырку. Мужа моего, звали Эдик!!! – она брезгливо поморщилась. – Сидит полгода, суд был на прошлой недели, ему дали семь лет по ст.111 УК РФ. Я была на суде, судила женщина. Он меня обзывал скверными словами, судья пригрозила добавить ему срок, если он не перестанет материться. Смотрела на меня, когда читала приговор, я ничего не слышала, что говорил Эдик, слова судьи, запали в душу. «Вы изменяли своему мужу – это стало причиной ваших сломанных судеб. Нет, в Уголовном Кодексе статьи наказать вас, но это преступление, за которое по нормам морали на скамье подсудимых ваш муж, а по сути, вы оба преступники». Из глаз моих хлынули слезы, мне было страшно. Сейчас боль ушла, а голос судьи звучит в ушах. Три дня я лежала в реанимации, приехали милиционеры, можно было не говорить, кто меня порезал или просто сказать была пьяная, не помню. Следак сунул мне под нос бабочку, с которой муж не расставался, что упираться, орудие преступления есть. Я написала заявление, – рассказывая свою историю, Лола перемешала события, рассказывала не подряд, расслабилась напряжение ушло.

Впрочем, часто в сознании факты всплывают не в том порядке, как происходило в жизни, и тогда последовательность не имеет никакого смысла итогом является исковерканная судьба.

– Отвлекись, жизнь продолжается. Мы красавицы и умницы… – проговорила Маша.

– Давай еще выпьем, – жалобно попросила Лола.

– Слушай, пошли в ресторан, обмоем наше знакомство, мы ведь подруги? – Маша положила руку Лолите на плечо и заглянула в глаза.

Девушки отвлеклись от грустных мыслей, весело засобирались, сбегали по очереди в ванну. Маша предложила одеть купленные обновы и через два часа, они уселись за столик, к которому их проводил любезный официант, работник ресторана «Белые ночи». К столику подошла Лолина подруга, её звали Жанна, был у неё муж Мишель и двое прекрасных детей.

– Девчонки давайте махнем ко мне на дачу, что-то скучновата сегодня в «Белых ночах», – пригласила Жанна.

– Маша ну ты как, с нами? У Жанны не дача, а терем за аэропортом, пять минут ехать от города. Я часто бываю у Жанны. – Лола уговаривала.

– Я не возражаю, – Маша и не думала отказываться.

Все люди, с которыми она встречалась вносили лепту в развитие её событий. Она не верила в случайные встречи на земле, верила кто-то сидит на небе и как стрелочник сводит пути людей, назначая время и место. Приехали на дачу. Двухэтажный терем святился огнями, ворота открыл дворник и охранник одновременно. Жанна сама сидела за рулем вишневой девятки, лихо припарковала машину к крыльцу. Машу распирало любопытство, это как надо работать, чтобы иметь такую благоустроенную жизнь. Девушки поднялись на крыльцо, двери распахнула гувернантка, в девяностые годы мода на работников в доме только начала распространяться по России. В просторном холле было светло и уютно, к Жанне подбежали дети, она присела их обнимать и целовать.

– Жанночка, не могу их спать уложить, – жаловалась няня, – непоседы, пока тебя не дождутся никакие сказки не слушают, – ухоженная женщина, сорока лет, переживала за шумную возню детей.

– Ну, не волнуйтесь Варвара Игоревна, сейчас я их поцелую и все дружно пойдут спать, – Жанна скинула с плеч дорогой плащ на пол, за которым метнулась гувернантка и присела чмокать детей.

Я и Лола молча наблюдали за идиллией любящей матери и малышей. Мое любопытство проявляло живой интерес на какие средства шикует Жанна.

– Лола, где деньги берет, твоя подруга? – шёпотом спросила я.

– Если бы кто ни будь другой у меня спросил, я бы ответила, что в тумбочки. Ну, тебе скажу, Мишель крышует передвижение леса вагонами на большую землю, там такие деньги вертятся, даже страшно их другой раз пересчитывать. – Лола прикрыла глаза то ли от страха, то ли мечтательно.

– Я еще не понимаю, в каком месте надо бояться больших денег, – отозвалась Маша.

Дедушки прошли в роскошную гостиную. Маша остановилась возле бара, разглядывала заморские спиртные напитки. Жанна еще не вернулась, она пошла провожать детей в спальню.

– Лола, ты сказала деньги пересчитывать, это как? – Маша поинтересовалась просто, чтобы о чем-то говорить.

– Это, – заговорила Жанна, появившись на пороге комнаты, – это когда Мишель привезет пару чемоданов, а мы их рассортировываем по номиналу банкнот и перетягиваем резинками.

– Да, Жанне надоела эта сортировка денег, она меня приглашает на помощь, – проговорила Лола.

– Ну, что девчонки поможете? – невинно глядя на меня, попросила Жанна.

– Ох и хитрая бестия Лолита, раз мы здесь, выбор у нас не велик, тащите ваши чемоданы, будим играть в сортировку, – я пожала плечами.

– Вера, ставьте дом на сигнализацию, несите чемоданы, – сказала в пустоту Жанна.

Прошло минут пятнадцать, в гостиную волоком Вера втащила два больших чемодана, бросила, пыхтя по средине комнаты, достала ключик из кармана, поковырялась в замке и откинула крышку, одного из чемоданов. Денежные банкноты прыгнули, как будто освободившись из-под пресса и за жили своей суетой, рассыпались на ковер покрывая пространство на пол метра, тоже самое произошло со вторым чемоданом. Вера осмотрела свою работу, наступая на банкноты ушла. У Маши челюсть не отвисла, хотя она впервые видела такую гору денег, зато вопрос из серии «тупей, тупого» задала.

– Это же сколько времени надо, на то чтобы разобрать эти фантики по номиналу?

– Ну, мы последний раз управились за семь часов, – отозвалась Лола.

– Ага из которых Лола пила час и часа два отмокала в джакузи, потому что бутылка бренди не в то горло лилась, – прокомментировала Жанна.

Когда мы закончили денежную работу, Жанна выдала нам премиальные, которых мне хватило на три зарплаты «Верзиле». Жанна развезла нас по домам. Так и повелось в их дружбе, которую наполнили веселые походы в «Белые ночи» и сортировка банкнот у Жанны. Жизнь шла своим чередом. Маша жила своей программой, в которую Лолу и Жанну не посвящала. Они были подруги для посиделок и веселья, а иногда для складывания денег. Маша познакомилась с Мишелем, на самом деле его звали Миша, но манерная Жанна, прозвала мужа на французский манер и всех приучила называть его Мишель. Теперь встречаясь где ни будь в городе, они здоровались друг с другом, Мишель подвозил Машу до дома, а его товарищи молча смотрели на Машу, и ничего не предлагали. Маша играла роль красавицы-блондинки, спрятала интеллект и наивно хлопала ресницами. В её игре смысл никто не искал, но как-то по-особенному смотрели обыватели, приклеив ей ярлык «содержанки», так же, как и Жанне.

Прошло два месяца, забежала Лола.