- Гиви Иванович! Ты снял камень с моей души и кирпич с шеи Дамкина! Что ж ты был в Москве и к нам не заехал?
- Проездом был, слущай! С Вахтангом везли партию бананов, Вахтанг захотел к своей любовнице зайти! А потом сразу на самолет, и нас нет!
- Значит, рукопись вернется к нам?
- Канешно, слущай! Как иначе! Я ксерокс снял. Мои друзья читают, все в полном восторге!
- А как же издание? - не растерялся Стрекозов. - Светка сказала, что есть какой-то издатель...
- Да, был, очень хотел бы издать вашего "Билла Штоффа", если бы его месяц назад не посадили. Вай-вай, совсем не вовремя!
- Ясно, - ответил Стрекозов. - Значит не судьба на грузинском языке издаться.
- Пачему? - удивился Гиви. - Со временем сделаем, слущай!
- Спасибо тебе за все, Гиви!
- Э, не за что, раз не получилось... Вы в отпуск собираетесь?
- Конечно!
- Я через пару дней еду в Гурзуф. С собой беру три канистры вина, будем на побережье продавать шашлыки!
- Мы тоже скоро едем в Гурзуф, - обрадовался Стрекозов.
- Заходите, угощу шашлыком! Молодой барашек, м! Пальчики оближете!
- У меня уже слюни текут...
- Разговор окончен! - объявил суровый женский голос, и связь прервалась.
Стрекозов сел и облегченно вздохнул.
- Рукопись нашлась, - вымолвил он. - Тот Гиви - это наш Гиви Шевелидзе был!
- Я так и подумал! - обрадовался Дамкин.
- Что ж он сразу не сказал? - посетовала Светлана. - А еще грузин!
- Зато он сказал, что скоро едет в Гурзуф, значит, мы там встретимся!
- Светка, едешь с нами в Гурзуф? - спросил Дамкин.
- Пока не знаю. У меня есть на лето свои планы.
- Я каждую ночь сплю и вижу, как мы идем в Крыму по горной дороге, мечтательно произнес Стрекозов.
- Я тоже... - немедленно отозвался Дамкин.
Глава следующая,
в которой описывается восьмое заседание
Общества Охраны Ёжиков
Страшно далеки они от народа...
В.И.Ленин "Памяти Герцена"
В комнате Дамкина и Стрекозова находились друзья литераторов. Культурист Карамелькин постоянно сгибал руку и напрягал мышцы, щупая, насколько они стали крепкими, и размышляя, скоро ли он догонит по объему мышц Арнольда Шварценеггера. Художник Бронштейн вяло рисовал что-то на обрывке туалетной бумаги. Сократов читал философский словарь, красным карандашом ставя пометки на полях. Он всегда портил книги своими комментариями, поэтому Дамкин со Стрекозовым давали читать ему только этот словарь. Музыкант Шлезинский насвистывал что-то блюзовое и перебирал свеженапечатанные листы со стихами литераторов, откладывая те, из которых можно было бы сделать песни. Секретарша и по совместительству любимая девушка литераторов Света улыбалась, глядя на друзей.
Приглашенные сидели на диване и на стульях, Стрекозов - на столе.
Дамкин, красовавшийся в черной бабочке на голой шее, стоял посередине комнаты. Широко раскинув руки в стороны, он объявил:
- Итак, господа, мы пригласили вас на восьмое заседание Общества Охраны Ёжиков. Первые семь заседаний были проведены только среди учредителей, - Дамкин указал на себя и на соавтора. - Утвердив Устав и прочие бюрократические плюхи, мы решили провести общее собрание членов Общества. Благодарим всех вас за заботу о ёжиках! - Дамкин достал из кармана белоснежно чистый носовой платок и пронзительно в него высморкался. Стрекозов зааплодировал. Дамкин аккуратно свернул платок и вернул его в темноту кармана.
- Ёжики вас не забудут! - воскликнул он. - Кто за то, чтобы огласить повестку дня? Единогласно. Благодарю вас. Итак, пункт первый - доклад господина Стрекозова о судьбе ёжиков на территории России. Пятнадцать минут вам хватит, господин Стрекозов?
Стрекозов задумчиво почесал подбородок, как бы сомневаясь, потом согласно кивнул.
- Мне хватит и десяти секунд. Ёжикам плохо!
- Вот и прекрасно, - продолжал Дамкин. - Пункт второй. Доклад опять же господина Стрекозова о том, кто заботится о ёжиках в Крыму и, в частности, в Гурзуфе. Полчаса вам хватит?
- Мне хватит и пяти секунд. Никто!
- Наконец, третий и последний пункт. Аморальное поведение члена нашего общества господина Карамелькина.
- Что такое? - встрепенулся Карамелькин. - Какое еще аморальное поведение? Я вообще не вступал в ваше Общество.
- Об том и речь! И вообще, господин Карамелькин, мы сейчас не углубляем пункты, у нас нет для этого времени. Мы просто оглашаем повестку дня. Что вам не понятно в этом пункте?
Карамелькин нахмурил брови и пожал плечами.
- Значит, вы позволите мне продолжить? Пункт четвертый.
- Третий вроде был последним? - спросил Сократов, отрываясь от книги.
- Четвертый - это самый последний! - не смутился Дамкин. - Необходимо увеличить размер вступительного взноса в связи с нарастающим желанием граждан присоединиться к нашему Обществу. Света, вы стенографируете?
- Да, господин Дамкин, - ответила девушка, с готовностью записывая все произнесенное в школьную тетрадку.
- А также, - добавил Стрекозов, - необходимо собирать не только вступительные, но и периодические добровольные пожертвования на охрану ёжиков. Вы знаете, как ёжикам хреново? Знаете, сколько их погибло за время Великой Отечественной войны, сколько было угнано в Германию, расстреляно, замученно в концлагерях...
Стрекозов вытер скупую мужскую слезу.
- Пунк пятый, - заявил Дамкин.
- Пятый - это еще более последний? - язвительно поинтересовался Сократов.
- Это эпилог! Кто за то, чтобы проголосовать за эту повестку дня?
Прыская от смеха, все подняли руки. Карамелькин сделал важное лицо.
- Я воздержался!
- Напрасно, господин Карамелькин, - ядовито ухмыльнулся Сократов. Надо было перед началом заседания все-таки сходить в туалет.
- Обойдемся, - так же важно отозвался Карамелькин.
- Так кто за то, чтобы принять данную повестку восьмого заседания Общества? - спросил Дамкин.
- Из Дамкина выйдет классный бюрократ, - шепнул Стрекозов на ухо секретарше. Света законспектировала мнение Стрекозова.
- У меня вопрос к уважаемому председателю, - подал голос Сократов.
- Слушаю-с, - Дамкин наклонил голову, осуждающе посмотрев на Сократова.
- А что было на первом, втором и так далее заседаниях?
