[419]

ние известное, достаточно древнее, многократно описанное в литературе: просто в России оно произошло особенно быстро и цинично.

Отчуждение власти от народа сохранилось, та же "партия начальства" опирается лишь на новые механизмы власти. Более того, переходный период, когда старые антирыночные законы отменены, а новые - рыночные еще не созданы или еще не работают - лучшее, сказочное время для бюрократической элиты, дающее ей такие права, о которых ранее она могла только мечтать. Именно она решает, разрешать или не разрешать преобразование тех или иных государственных предприятий в частные или акционерные, сдавать или не сдавать в аренду землю или городские помещения и кому именно. Отсюда - возможность получения громадных взяток, которые кладут начало созданию огромных состояний. Если прерогативой этой элиты ранее была власть, то теперь она дополнена собственностью, той самой приватизацией в интересах элиты, которую народ и окрестил "прихватизацией". Приходится признать, что в яростной схватке коммунистов с демократами победили чиновники.

Наконец, появился и четвертый вариант интерпретации проблемы смены элит. И коммунистическая, и демократическая элиты скомпрометировали себя в глазах народа (первая - страшными репрессиями по отношению к собственному народу, вторая - безжалостностью в проведении "шоковой терапии" и заискивания перед Западом), поэтому нужна еще более новая, "незапятнанная" элита. Один из тезисов избирательной кампании В. Жириновского звучал примерно так: я и мои соратники никогда не состояли в компартии и не замарали себя действиями "демократической" элиты по ограблению собственного народа, нам можно верить, дайте нам "порулить", дайте шанс "новым людям". С этой позиции Жириновского чуть не потеснил А. Ле

[420]

бедь. Его "третий путь" выглядел альтернативой и коммунистической, и "демократической" номенклатуре: поскольку и те, и другие чужды народу и рассматривают его как "серую, управляемую массу", партия "третьего пути" должна заставить элиту подчиняться интересам общества и государства.

Какая же из предложенных версий истинная? Не будем предвосхищать ответ на этот вопрос. Наша задача - дать максимально объективный анализ ситуации, способствовать правильному решению этого вопроса, который каждый должен решить для себя сам. Заметим, однако: ныне обнаружилось, что различия между старой и новой элитами не столь велики, это отнюдь не полярные противоположности. Напротив, власть, осуществлявшаяся до недавнего времени партноменклатурой, а ныне новой элитой, унаследовала от старой элиты так много, что кажется порой ее зеркальным отражением(1). Это в той же мере относится и к кандидатам в "самоновейшую элиту". Но, может быть, этому обстоятельству как раз и не стоит удивляться. До сих пор в структуре государственных институтов России не существовало легитимных традиций смены элит. И советская, и постсоветская элиты воспитывались в условиях тоталитарной политической системы и несут на себе груз его политической культуры. Все они, как русская литература XIX века вышла из "гоголевской шинели", вышли из тоталитарной политсистемы. Это говорит о том, что процесс смены элит, по-видимому, будет достаточно длительным.

----------

(1) В этом отношении интересны данные (за 1995 г.), приводимые О. Крыштановской:

Рекрутация современной элиты из советской номенклатуры (в %)

Всего из советской номенклатуры

Окружение президента

Партийная элита

Региональная элита

Правительство

Бизнес-элита

75.0

57,1

82,7

74,3

61,0

[421]

И большевистскую, и новую российскую элиты роднит утопическая уверенность в осуществимости глобальных, коренных социальных преобразовании, игнорирующих социокультурные традиции, менталитет народа. В. Черномырдин во время своего визита в Бонн в 1997 г. говорил, что марксизм родился в Германии. Но только в России нашлись умники, готовые воплотить его теории в действительность. Но ведь почти то же самое он мог сказать о тех "российских умниках", которые попытались переносить на российскую действительность модели монетаристской экономики, разработанные Чикагской и Гарвардской школами... И в том, и в другом случае мы сталкиваемся с непониманием элитами того, что человеческий менталитет, социально-культурные традиции - это мощные инерционные системы. И убежденность в возможности построить рыночную экономику за 500 дней или за пять-шесть лет - это та же элитарная "куриная слепота", проявлением которой являются и попытки новой элиты вычеркнуть из российской истории семьдесят советских лет. Нравится это или не нравится, но российская и, в частности, советская история - это тот грунт, опираясь на который инновационные элиты только и могут дать толчок подлинным реформам, могущим ввести Россию в постиндустриальное, информационное общество. Для этого не нужно поступаться российскими традициями, российским своеобразием, а, напротив, опираться на те элементы ее культуры, которые "резонируют" с требованиями постиндустриального общества.

Новая элита сохранила худшие черты предшествовавшей элиты: коррупцию (которая сильно возросла), злоупотребления властью, некомпетентность. Новая элита, которая, идя к власти, ратовала за ликвидацию привилегий партократов, сегодня сама заполучила роскошные квартиры, дачи, машины, живет явно не по средствам.

[422]

Номенклатурное прошлое и сегодня во многом определяет облик, черты поведения элиты, ее оторванность от масс.

Структура постсоветских элит

Выше мы писали о полемике между советологами о том, являлись ли советские элиты монолитными или же в них были элементы плюралистичности. Ныне полемика прекратилась ввиду утраты предмета спора и очевидности плюрализма постсоветских элит.

Постсоветские элиты обладают сложной структурой - это, прежде всего, политическая, а также административная элиты, среди которой следует различать общероссийскую и региональную элиты, элиты силовых структур, бизнес-элиту, культурную элиту. И если можно сказать, что различия между отдельными специализированными элитами существовали и в советский период, то ныне мы являемся свидетелями появления новой элиты - бизнес элиты, что изменило структуру всех российских элит. В системе постсоветской экономической, финансовой, технократической элиты бизнес-элита имеет тенденцию играть ведущую роль. Отношения между постсоветскими элитами сложные и неоднозначные, они изменяются от консенсуса до конфликтов (и нам еще предстоит ответить на вопрос о том, что лучше для масс).

Политико-административная элита

Разрушение партноменклатурной системы началось еще в конце 80-х годов - с ослаблением партийного контроля над экономикой, с ликвидацией отраслевых отделов ЦК КПСС; выборы в народные депутаты

[423]

СССР на альтернативной основе открыли новый канал рекрутирования политической элиты. Ослабление общесоюзной элиты и усиление республиканских и региональных элит привели к неспособности первой отстоять единство Советского Союза.

Разгром путча 1991 года, крах КПСС, лишение властных функций партноменклатуры привели к вакууму власти, к дефициту управленческих кадров, к усилению рекрутирования демократически ориентированной элиты, резкому обновлению состава политической элиты. Вместе с тем, распад КПСС не привел к тотальному изменению персонального состава политической элиты, как в 1917-1920 годах (это особенно справедливо для региональных элит).

И уже в период 1993-1995 гг. отмечается прогрессивное уменьшение мобильности в политическую элиту, эта тенденция продолжается и поныне. В этом отношении определенный интерес представляет исследование американского социолога Ш. Риверы, проанализировавшей изменения в списках ста ведущих политиков России, публиковавшихся в "Независимой газете" (с января 1993 по февраль 1995 гг.). Конечно, можно говорить о несовершенстве методики экспертной оценки рейтинга политических лидеров, к которой прибегает "Независимая газета". Но ее данные позволяют увидеть тенденцию уменьшения мобильности в элиту. В 1993 г. среднемесячная ротация среди этой группы составляла 12 человек, в 1994 г. - 9 человек. За полугодие с января по июль 1993 г. в этом списке оказалось 42 новых имени. Затем за три последующих полугодия количество вновь включенных в список сокращается соответственно до 27, 24 и 20 человек(1). При этом индивидуальные позиции представителей политической