Еще раз сравним английскую и французскую модели трансформации и смены элит. История Англии свидетельствует о том, что феодальная аристократия ее сумела достичь определенный компромисс с народившейся буржуазией (хотя путь к этому компромиссу не был мирным и не обошелся без революционных потрясений в XVII веке). Пожалуй, наиболее дальновидной была политика американской элиты, которая допускала значительную восходящую социальную мобильность в свои ряды. Напротив, во Франции феодальная элита, не сделав вывода из английского опыта, пошла по другому пути, и жестоко поплатилась за свою неспособность найти подобный компромисс.

Но сказанное выше еще в большей мере относится к дореволюционной российской элите, о процессе зарождения которой, укрепления ее власти и ее деградации речь пойдет ниже. Основная гипотеза, с которой мы приступаем к рассмотрению трансформации и смены российских элит, нам в общих чертах уже известна. Она состоит в том, что чем более закрыта элита, чем

[341]

ниже уровень мобильности в ее ряды, тем больше вероятность ее вырождения, дегенерации, и выше вероятность социальных взрывов, понижения качества элиты, и, соответственно, качества управления обществом, и тем выше шансы контрэлиты, включающей в себя наиболее мобильных, политически активных людей свергнуть правящую элиту, повести массы за собой. Поэтому анализируя процессы трансформации и смены российских элит, мы будем в первую очередь обращать внимание на степень открытости или закрытости элит, чтобы проверить достоверность этой гипотезы.

Итак, мы рассмотрели взгляды основоположников элитологии на процесс смены элит, отметили определенные сильные стороны теорий Моски и Парето. Они выявили особую роль элиты в политическом процессе, сделали ее объектом специального исследования. Но справедливость требует сказать и о слабых сторонах их концепций. Если принять теорию Моски и Парето об определяющей роли элит в историческом процессе, схему Парето о циркуляции элит (а тем более абсолютизировать их), теряет всякий смысл понятие общественного прогресса, невозможно объяснить один из самых глубоких законов общественного развития закон возрастания роли народных масс в истории.

Так истинна ли теория Парето, подтверждается ли она историческими фактами? Однозначный ответ на этот вопрос был бы упрощением, если не профанацией. Он может быть отрицательным, если трактовать ее в том смысле (к чему склонялся сам Парето), что политическая история есть следствие смены элит, что она детерминируется элитами. Но в ней - большая доля истины, если трактовать ее более широко, как подчеркивание особой роли политической элиты в историческом процессе (имея в виду при этом, что смена элит - не определяющая причина политического процесса, а, скорее, его результат, его момент).

[342]

Нас, естественно, в первую очередь интересует вопрос о том, накладывается ли схема Парето на политический процесс в России? В частности, произошла ли в последнее десятилетие смена элиты "львов" - монстров тоталитаризма - на посттоталитарных "лис"?

2. Дореволюционные российские элиты

Закономерности трансформации и смены элит четко просматриваются на более чем тысячелетней истории России. На ее примере мы можем выявить зависимость качества элиты и стабильности социально-политической системы от степени ее открытости.

В. О. Ключевский писал о наличии двух взглядов на начало нашей истории. Одни начинают ее с IX века, другие - с VII(1). Более обоснована, на наш взгляд, вторая точка зрения. Попытаемся коротко описать ранние российские элиты. Первым типом элиты восточных славян была геронтократия: родоплеменные старейшины выполняли властные функции, легитимизированные традициями, языческой религией. Становление древнерусской государственности начиналось со складывания союзов восточнославянских племен во главе с князем.

Г. Моска писал, что в обществах, находящихся на ранних стадиях развития, "индивиды, проявляющие больше способностей в войне, легко добиваются превосходства над своими товарищами.... Неизбежно, что класс военных будет шаг за шагом добиваться такого доминирования над другими классами, чтобы иметь возможность довлеть безнаказанно"(2). Не будем дискутировать здесь об уместности термина "класс" в этом контексте, нам важна постановка вопроса и вывод Моски

--------

(1) Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. - М., 1987. - Т. 1. - С. 162.

(2) Моска Г. Правящий класс //Социс. - 1994. -No 10. - С. 189.

[343]

о том, что элитой становятся "правящие военные классы"(1). К тому же одним из характерных примеров элиты традиционного общества, которой становится класс военных, он прямо называет Россию.

Близкую точку зрения высказывал и В. О. Ключевский, считавший, что "высшим классом.... русского общества, которым правил князь киевский, была княжеская дружина". Разумеется, этот "класс" не был чем-то недифференцированным. Дружина "делилась на высшую и низшую: первая состояла из княжих мужей или бояр, вторая из детских, или отроков; древнейшее собирательное название младшей дружины гридь или гридьба.... заменилось потом словом двор или слуги. Эта дружина вместе со своим князем вышла... из среды вооруженного купечества больших городов. В XI веке она еще не отличалась от этого купечества резкими чертами ни политическими, ни экономическими. Дружина княжества составляла, собственно, военный класс; но и большие торговые города были устроены по-военному, образовывали каждый цельный организованный полк, называвшийся тысячей... Тысячей командовал выбиравшийся городом, а потом назначаемый тысяцкий, сотнями и десятками также выбранные сотские и десятские. Эти выборные командиры составляли военное управление города и принадлежавшей ему области, военно-правительственную старшину, которая называется в летописи "старцами градскими"(2).

Начиная с периода зарождения древнерусской государственности, управление выступало как соединение политической, военной, социальной, судебной и отчасти культовой власти. Характерно, что эта первая элита в большей мере зависела от князя, чем князь от элиты (последнее было характерно для Западной Европы),

-------

(1) Моска Г. Правящий класс // Социс. - 1994. - No 10. - С. 191

(2) Ключевский В. О. Цит. соч. - С. 175.

[344]

она становилась элитой за службу князю, прежде всего военную, это была элита заслуг. Впрочем, по мере смены поколений она все более превращалась в наследственную элиту, "элиту крови", в боярство. Эта элита в значительной мере и существовала за счет княжеских доходов.

Что касается норманнской теории о происхождении государства на Руси, то следует заметить, что процесс складывания государственности восточнославянских племен начал происходить еще до Рюрика, а, главное, приглашение "на царство" вообще было достаточно распространено в Европе (особенно в случае внутренних разногласий в процессе конкуренции за власть) и часто было более похоже на "наем" князя (монарха). Князь с дружиной осуществляли сбор дани, охрану государства от набегов соседей, прежде всего, кочевых племен. Именно с династией Рюриковичей связано объединение северо-восточных славян с центром в Новгороде и юго-восточных с центром в Киеве и возвышение Руси в X-XII веках. Ключевский справедливо пишет "не о благодушном приглашении чужаков властвовать над туземцами, а скорее о военном найме. Очевидно, заморские князья с дружиною призваны были новгородцами с союзными с ними племенами для защиты от каких-то внешних врагов и получали определенный корм за свои сторожевые услуги... Почувствовав свою силу, наемники превратились во властителей, а свое наемное жалование превратили в обязательную дань с возвышением оклада". Общий интерес торговых городов Руси и примыкавших к ним селений состоял в том, что с появлением "наводнивших степень печенегов" появилась настоятельная потребность в военной силе, способной оградить пределы страны и ее торговые дороги от вражеских набегов. "Став носителем и охранителем общего интереса, подчинившего ему