--------

(1) Моска Г. Правящий класс // Социс. - 1994, No 10. - С. 196.

[336]

одной элиты другой(1). Американский элитолог К. Фармер также замечает, что понятие циркуляции элит у Парето иногда относится к постепенному движению индивидов в элиту, а в других случаях - к смене элит(2). Таким образом Парето уходит от вопроса о различении понятий смены и трансформации элит (то есть радикальной смены социальной базы элиты, смены правящих классов в первом случае, и значительных надперсональных сдвигов в той же элите, связанных обычно с повышением уровня мобильности в элиту представителей низших страт общества).

Парето разделял элиту на правящую и неправящую (контрэлиту). Революция, с его точки зрения, - всего лишь борьба и смена правящей элиты потенциальной элитой, которая, правда, маскируется тем, что говорит якобы от имени народа, вводя в заблуждение непосвященных (позже Бернард Шоу напишет, что революции никогда не помогали скинуть бревно тирании, максимум, что они могут - это переложить его с одного плеча на другое). Итак, революции - не более, чем смена элит: старая элита, стоящая у власти, одряхлела, стала неспособной к эффективному управлению, в обществе возникает новая потенциальная элита, но, чтобы утвердиться в качестве правящей элиты, ей необходима поддержка масс, недовольных старым общественно-политическим строем. Контрэлита и использует эту массу как стадо баранов, с помощью которых пробивается дыра в ветхом заборе, ограждающим прежние порядки. Причем массы обычно остаются в дураках: новая элита "загоняет их в стойло", и порой политический и экономический гнет становится еще более изощренным. Именно в таком плане многие элитаристы интерпретируют Октябрьскую революцию.

--------

(1) См.: Bottomore Т. Elites and Society. L., 1994, р. 49-50.

(2) Famer К. The Soviet Administrative Elite, N.Y., 1992, p. 15.

[337]

Заметим, что смена элит может происходить стремительно, как это было после революции 1789-1793 годов во Франции, после Октябрьской революции, или постепенно, растягиваясь на многие десятилетия, как это было в Англии в XVII-XVIII веках. Парето писал, что элита, "не готовая сражаться в защиту своего положения", приходит в упадок, и ей придется уступить место новой элите, обладающей мужеством и решительностью, которых не достает господствующей элите. Он отмечает, что "пока французские правящие классы в конце прошлого (XVIII) века занимались развитием своей чувствительности, затачивался нож гильотины"(1).

Разделяя политически активную часть общества (по классификации Моски это "политический класс") на правящую элиту и контрэлиту, Парето пишет, что последняя может обладать качествами (прежде всего, психологическими), нужными для управления обществом, но не имеет доступа к власти в силу существующих в обществе статусных и иных социальных барьеров. И это происходит на фоне неизбежной деградации наследственных элит, деградации не только умственной (ибо государственная мудрость не наследуется), но и моральной и волевой (старая элита, которая получила власть на "блюдечке с голубой каемочкой", часто не имеет политической воли бороться за эту власть). По мере смены поколений наследственной элиты растет несоответствие дарований индивидов занимаемым ими социальным позициям. Положение каждого последующего поколения определенной элиты прежде всего связано с преимуществами, которые дает им позиции их родителей; хотя умственные и иные способности не наследуются, дети представителей элиты получают преимущественный доступ к высшим государственным должностям, и качество элиты неуклонно ухудшается.

-------

(1) Pareto V. Les systemes socialistes. P., 1965, р. 40.

[338]

И в то же время укрепляется контрэлита, куда входя наиболее активные и способные люди, которым не нашлось места в правящей элите.

Какова же оптимальная политика, которую должна проводить элита, хотя бы с точки зрения интересов ее собственного выживания? По-видимому, - приоткрывать дверь для наиболее мобильных и способных выходцев из "социальных низов" и попытаться абсорбировать их, чтобы, таким образом, избежать революционных потрясений. Именно в этом преуспела английская политическая элита, на протяжении более четырех веков позволяющая наиболее одаренным из тех, кто не принадлежит к аристократии, занимать важные, порой высшие государственные посты.

Говоря о динамике элит, Р. Михельс отмечал, что фактически происходит не смена старых элит новыми, а, скорее, переплетение новых элементов в элите со старыми. Вот как описывает этот процесс французский социолог М. Алле. Общество делится на наиболее выдающихся людей, составляющих меньшинство (группа А), и людей со средними качествами и ниже средних - большинство общества (группа В). В силу законов генетики в ходе смены поколений происходит дальнейшая дифференциация населения. Группа А в свою очередь делится на меньшинство самых одаренных людей (подгруппа А1) и большинство менее способных (А2). В свою очередь В дифференцируется на более способное меньшинство (В1) и большинство менее способных (В2). И если не обеспечить условия для значительной мобильности в элиту, то реальная элита (которой оказывается группа А2) по своему качеству будет не только уступать группе А1, но и группе В1, иначе говоря, элита неминуемо деградирует, а наиболее способные люди в обществе образуют контрэлиту, превосходящую элиту по своим способностям.

Объяснение закономерностей смены элит, предло

[339]

женное Парето - через различение методов их господства, - только одно из возможных объяснений и, может быть, не главное. Обратимся к еще одной трактовке этой проблемы. Сам Парето убедительно доказывает, что элита, пришедшая к власти, стремится пролонгировать эту власть до бесконечности. Элита - не просто сумма правителей, это особая социальная группа, скрепленная глубокими внутренними связями входящих в нее членов, скрепленная общностью интересов. И стремление увековечить свою власть, отсечь путь к власти неэлитам, увековечить политсистему, обеспечивающую монополию определенной элиты на власть - вот ее главный интерес. Он толкает ее на превращение элиты в закрытую социальную группу, стремящуюся минимизировать возможность социальной мобильности для неэлит, возможность проникнуть в ряды элиты и тем более посягательства контрэлиты на замену старой элиты. Самое заветное желание властвующей элиты сделать свое положение стабильным, а власть, по возможности - наследственной. При этом она опирается на такой мощный и стабильный социальный институт, каким является семья. Как отмечает английский элитолог М. Янг, основатель концепции меритократии, влияние аристократии не продержалось бы столь долго, если бы не поддержка семьи, которая всегда является основой наследования. Многочисленные исследования подтверждают, насколько сильны стремления родителей (прежде всего, разумеется, владеющих собственностью), чтобы дети продолжили их дело. Приписывать своим детям "несуществующие достоинства - этот тип психоза был присущ миллионам семей"(1).

Но парадокс заключается в том, что достижение этой цели - верный шаг в сторону деградации и гряду

---------

(1) Young М. The Rise of the Meritocracy. 1870-2033. L., 1988, p. 30.

[340]

щей гибели закрытой элиты. Собственно, этот сюжет еще раньше, чем Парето, разрабатывал его коллега и соперник Моска. Именно закрытость элиты приводит к ее деградации, к господству посредственностей, к ухудшению качества правителей, и, в конечном счете, к падению правящей элиты под напором превосходящей ее (в том числе и по уму, и по пассионарности) контрэлиты. И поэтому подлинная мудрость элиты - не в том, чтобы строить китайскую стену, которая бы отгородила ее от неэлит, а в том, чтобы стремиться абсорбировать наиболее мобильных людей из социальных низов, обладающих способностями к управлению, и так регулировать этот процесс, чтобы сохранить оптимальные пропорции между ядром элиты и ее новыми членами, чтобы сохранить стабильность социально-политической системы.