Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

А видеть одно надоест, хоть тресни!

– А мне, – подсолнух сказал, – не смешно.

При чем тут скворечник или оконце?!

Не знаю, мало ли мне дано,

Ты прав, я действительно вижу одно,

Но это одно – солнце!..

1969

Разговор с небожителями

Есть гипотеза, что когда-то,

В пору мамонтов, змей и сов,

Прилетали к нам космонавты

Из далеких чужих миров.

Прилетели в огне и пыли,

На сверкающем корабле.

Прилетели и «насадили»

Человечество на земле.

И коль верить гипотезе этой,

Мы являемся их детьми,

Так сказать, с неизвестной планеты

Пересаженными людьми.

Погуляли, посовещались,

Поснимали морскую гладь

И спокойно назад умчались,

А на тех, что одни остались,

Было вроде им наплевать.

Ой вы, грозные небожители,

Что удумали, шут возьми!

Ну и скверные ж вы родители,

Если так обошлись с детьми!

Улетая к своей планете,

Вы сказали им: – Вот земля.

Обживайтесь, плодитесь, дети,

Начинайте творить с нуля!

Добывайте себе пропитание,

Камень в руки – и стройте дом!

Может быть, «трудовым воспитанием»

Назывался такой прием?

– Ешьте, дети, зверей и птичек! —

«Дети» ели, урча, как псы.

Ведь паршивой коробки спичек

Не оставили им отцы.

Улетели и позабыли,

Чем и как нам придется жить.

И уж если едой не снабдили,

То хотя бы сообразили

Ну хоть грамоте обучить!

Мы ж культуры совсем не знали,

Шкура – это ведь не пальто!

И на скалах изображали

Иногда ведь черт знает что…

И пока ума набирались, —

Э, да что уж греха скрывать, —

Так при женщинах выражались,

Что неловко и вспоминать!

Вы там жили в цивилизации,

С кибернетикой, в красоте.

Мы же тут через все формации

Шли и мыкались в темноте.

Как мы жили, судите сами,

В эту злую эпоху «детства»:

Были варварами, рабами,

Даже баловались людоедством.

Жизнь не райским шумела садом,

Всюду жуткий антагонизм:

Чуть покончишь с матриархатом, —

Бац! – на шее феодализм.

И начни вы тогда с душою

Нас воспитывать и растить,

Разве мы бы разрушили Трою?

Разве начали бы курить?

Не слыхали бы про запои,

Строя мир идеально гибкий.

И не ведали б, что такое

Исторические ошибки.

И пока мы постигли главное

И увидели нужный путь,

Мы, родители наши славные,

Что изведали – просто жуть!

Если вашими совершенствами

Не сверкает еще земля,

Все же честными мерьте средствами:

Вы же бросили нас «младенцами»,

Мы же начали все с нуля!

Мчат века в голубом полете

И уходят назад, как реки.

Как-то вы там сейчас живете,

Совершенные человеки?!

Впрочем, может, и вы не святы,

Хоть, возможно, умней стократ.

Вот же бросили нас когда-то,

Значит, тоже отцы не клад!

И, отнюдь не трудясь физически,

После умственного труда

Вы, быть может, сто грамм «Космической»

Пропускаете иногда?

И, летя по вселенной грозной

В космоплане, в ночной тиши,

Вы порой в преферансик «звездный»

Перекинетесь для души?

Нет, конечно же, не на деньги!

Вы забыли о них давно.

А на мысли и на идеи,

Как у умных и быть должно!

А случалось вдали от дома

(Ну, чего там греха таить)

С Аэлитою незнакомой

Нечто взять да и разрешить?

И опять-таки не физически,

Без ужасных земных страстей.

А лишь мысленно-платонически,

Но с чужою, а не своей?!

Впрочем, вы, посмотрев печально,

Может, скажете: вот народ!

Мы не ведаем страсти тайной,

Мы давно уже идеальны.

Пьем же мы не коньяк банальный,

А разбавленный водород.

Ладно, предки! Но мы здесь тоже

Мыслим, трудимся и творим.

Вот взлетели же в космос все же,

Долетим и до вас, быть может.

Вот увидимся – поговорим!

1969

Сказка об одном собрании

Собранье в разгаре. Битком людей.

Кто хочет – вникай, обсуждай и впитывай!

Суть в том, что Фаустов Алексей

Сошелся внебрачно в тиши ночей

С гражданкою Маргаритовой.

Все правильно. Подано заявленье,

И значит, надо вопрос решить.

Устроить широкое обсужденье,

Принять соответственное решенье

И строго безнравственность заклеймить!

Вопросы бьют, как из крана вода:

– Была ль домработница Марта сводней?

Что было? Где было? Как и когда?

Только, пожалуйста, поподробней!

Фаустов, вспыхнув, бубнит, мычит…

А рядом, с каменно-жестким профилем,

Щиплет бородку и зло молчит

Друг его – Мефистофелев.

Сердитый возглас: – А почему

Мефистофелев всех сторонится?

Пусть встанет и скажет, а то и ему

Тоже кой-что припомнится!

Тот усмехнулся, отставил стул,

Брови слегка нахмурил,

Вышел к трибуне, плащом взмахнул

И огненный взгляд сощурил.

– Мой друг не безгрешен. Что есть, то есть.

И страсть ему обернулась бедою.

Но те, что так рьяно бранились здесь,

Так ли уж вправду чисты душою?

И прежде чем друга разить мечом,

Пусть каждый себя пощипать научится.

Ах, я клеветник? Хорошо. Начнем!

Давайте выясним, что получится?!

Пусть те, кто женам не изменяли,

И те, кто не знали в жизни своей

Ни ласк, ни объятий чужих мужей, —

Спокойно останутся в этом зале.

А все остальные, – он руки воздел, —

Немедля в ад крематория! —

Зал ахнул и тотчас же опустел…

Страшная вышла история.

1969

Весенний жребий

Нам по семнадцать. Апрельским днем,

Для форса дымя «Пальмирой»,

Мы на бульваре сидим впятером,

Болтаем о боксе, но втайне ждем

Наташку из третьей квартиры.

Мы знаем, осталось недолго ждать

Ее голосок веселый.

Она возвращается ровно в пять

Из музыкальной школы.

– Внимание! Тихо. Идет Наташка!

Трубы, играйте встречу! —

Мы дружно гудим и, подняв фуражки,

Рявкаем: – Добрый вечер!

Наташка морщится: – Просто смешно,

Не глотки, а фальшь несносная.

А я через час собираюсь в кино.

Если хотите, пойдем заодно,

Рыцарство безголосое.

– Нет, – мы ответили, – так не пойдет.

6
{"b":"51297","o":1}