О чем же пели Музы, которые были рождены, «чтоб улетали заботы и беды душа забывала»? Бродя по горам и долинам, они пели гимны богам и героям, славили красоту, укрощали дикие силы природы. Разлившиеся воды рек возвращались в свое русло, успокаивались бушующие морские волны, стихали и людские страсти.

По совету философа Пифагора жители одного греческого города воздвигли храм Музам за то, что они помогли установить мир и согласие среди граждан. Как показала вся древняя история, это действительно была задача, с которой могли справиться только боги.

Оставим в стороне «добрые нравы богов»- эта оценка, как мы уже видели, по меньшей мере спорна. Обратим внимание на другое. Музы всегда восхваляли прекрасное. В представлении же греков красота — это порядок, стройность, гармония. Увы, как писал еще А. К. Толстой: «Земля наша обильна, порядка ж нет как нет». Отчаявшись найти гармонию среди людской суеты, греки верили, что по крайней мере в небесах царит согласие. И они подарили миру крылатое слово «космос», обозначавшее одновременно Вселенную, красоту и порядок. Оно произошло от глагола «космео» (украшаю, привожу в согласие, единство) и относилось к миру богов. Смертные же могли утешаться тем, что от этого же глагола родилась «косметика», которая многие столетия волнует половину человечества куда больше, чем все проблемы мироздания, вместе взятые.

Итак, прекрасное для греков было равносильно божественному, а искусство считалось даром свыше. Оно — чудо и способно творить чудеса…

На широкой равнине, где струилась река Дирка, вырастал город. Строили его братья-близнецы — Зет и Амфион. Как писал Гомер:

Нелегкий путь привел их сюда. Когда-то их мать Антиопа вступила в тайный брак с Зевсом, но, опасаясь отцовского проклятья, положила младенцев в корзину, отнесла в горы и оставила там на волю судьбы.

Не мог же владыка Олимпа допустить гибель своих детей! Всевидящий Зевс действительно позаботился о новорожденных: он послал в горы пастуха, который взял братьев в свой дом и воспитал их. Зет вырос могучим и ловким юношей, любил охотиться на диких зверей и мечтал о сражениях, где мог бы проявить свою силу и умение обращаться с оружием. Амфион же, кроткий и ласковый, признавал только одно занятие — музыку. И играл он на кифаре так вдохновенно, а пел так сладко, что приводил в волнение даже деревья и скалы. Говорят, что к четырем прежним струнам он придумал еще три новые, и его семь струн звучали так, будто сам Аполлон-Кифаред доверил им свое искусство.

Однажды в хижине пастуха укрылась спасавшаяся от погони женщина. Это была Антиопа, бежавшая из тюрьмы, куда ее заточили фиванский правитель Лик и жена его Дирка. Недолго радовалась своему освобождению Антиопа. Увидела ее жестокая царица во время праздника в горах. Позвала она Зета и Амфиона и приказала привязать беглянку к рогам дикого быка. Вот уже пойман разъяренный бык. Подвели к нему дрожащую пленницу. Но вдруг…

«Остановитесь, несчастные! Вы хотите погубить свою мать!» Это в ужасе вскричал пастух, неожиданно возвратившийся домой. Разгневались близнецы. Схватили они коварную клеветницу и предали ее мучительной смерти-той самой, которую она готовила невинной Антиопе. (В конце II века до нашей эры родосские скульпторы Аполлоний и Тавриск изобразят этот драматический момент в знаменитой скульптуре «Фарнезский бык» («Казнь Дирки») — самой крупной античной мраморной группе из дошедших до нас. Римская копия ее хранится ныне в Неаполе.) Долго гнали они быка, пока растерзанная Дирка не превратилась в журчащий ручей. (Много лет спустя фиванки — уже не мифические, а вполне реальные — будут приходить к нему, и умываться его прозрачной водой, которая обладала удивительным свойством делать женщин красивыми.)

И вот на берегах этого ручья братья, захватившие власть в Фивах, начали возводить стены и башни — без них город был беззащитным. Могучий Зет, шутя переносил огромные каменные глыбы и громоздил их одна на другую. Амфион же обратился к своей златострунной лире — и под ее звуки огромные камни сами стали двигаться к городу и укладываться в строгом порядке. Во II веке нашей эры греческий писатель Павсаний посетил эти места и в своем «Описании Эллады» ценнейшей книге по истории Греции, ее мифологии и культуре — заметил: «У Зета и Амфиона общий могильный памятник — небольшая земляная насыпь… Камни на могиле Амфиона, положенные внизу и совершенно неотесанные, говорят, будто именно те самые, которые шли на звуки его струн».

Горделиво возвысились неприступные семивратные Фивы, и тщетными были все попытки врагов овладеть ими. Правда, до поры до времени. До 336 года до нашей эры, когда гений полководца-разрушителя оказался сильнее гения певца-созидателя. Этим полководцем был Александр Македонский. Его войска стерли город с лица земли, пощадив лишь храмы и… один-единственный дом. Тронуть его — значило оскорбить богов. Ведь в этом доме жил некогда (в VI веке до нашей эры) Пиндар — вполне реальная историческая личность, которая со временем стала легендарной.

Родился он у подножия горы Геликон, где Музы водили свои хороводы. Мальчиком любил бродить среди полей, окружавших неприступные Фивы. Однажды, утомившись, он прилег отдохнуть в тени деревьев и заснул. А пробудившись, увидел, как пчелы порхают над его головой, и почувствовал вкус меда на устах. Отец его, обучавший сына игре на флейте, понял, что Музы подарили мальчику сладкопенье. И отправил его к лучшим музыкантам Греции — пусть каждый из них раскроет перед ним тайны своего искусства. И стал Пиндар самым знаменитым певцом в Элладе.

Он сочинял гимны и оды и славил тех, кто совершал выдающиеся деяния, полководцев, царей, героев, победителей на праздниках и играх. Наперебой приглашали его к себе могущественные правители, как самого дорогого гостя встречали его на Олимпийских играх, где лучшей наградой победителю считалась ода в его честь, составленная Пиндаром.

Его пением наслаждались люди и боги. Сам козлоногий весельчак Пан выучил песни Пиндара и танцевал с нимфами под их мелодии. Муза Полигимния могла гордиться своим избранником не меньше, чем Каллиопа Гомером. Но особенно благосклонен к поэту был Аполлон.

Однажды в Дельфах на праздник лучезарного бога пришло много граждан с богатыми дарами. Насмешками встретили они певца: «Что ж ты являешься к богу с пустыми руками? Или тебе нечего принести ему в жертву?» — «Я спою ему благодарственную песнь, — гордо отвечал Пиндар. — Ведь без песен поэта всякая доблесть погибает в безмолвии».

И Аполлон оценил столь необычный дар. Он приказал жрецам каждый раз во время его праздника провозглашать перед закрытием храма; «Пусть придет Пиндар! Пиндара зовет бог!» И поэт пировал вместе с дельфийскими жрецами (ему позволялось отведать жертвенное мясо!), сидя на троне, на который никто, кроме него, не имел права всходить.

Странствуя по городам, он до глубокой старости продолжал участвовать в состязаниях певцов и почти всегда выходил победителем. Лишь пять раз пришлось уступить ему пальму первенства. Правда, его соперником была женщина, славившаяся не только своими стихами, но и необыкновенной красотой. Звали ее Коринна. Благодарные жители Танагры на самом видном месте в городе воздвигли в ее честь статую и выставили картину, где изображалась поэтесса, надевающая на голову повязку после победы в Фивах над Пиндаром. Через 600 лет Павсаний увидел эту картину и был потрясен красотой Коринны.