Не твоё, мамаша, дело! Не твоя пизда терпела! Кому хочу, тому и дам свой мохнатый чемодан! (Двадцать пятого числа Таня в школу не пошла. Говорит она: «Ну, вот, у меня растёт живот». «Ах ты сука, ах ты блядь! Ты кому дала ебать?!» «Не твоё, мамаша, дело! Не твоя пизда терпела! А мой чёрный чемодан кому хочет, тому дам!») * * * На кладбище ветер свищет, сорок градусов мороз. На кладбище нищий дрищет, там пробрал его понос. Вдруг из гроба вылезает мертвец, весь в говне и говорит: — Как ты смел в такую пору навалить такую гору?! Вдруг из гроба вылезает весь обосранный мертвец, очень громко восклицает: «Обосрал меня, подлец!» Нищий долго извинялся, пальцем жопу затыкал, а мертвец расхохотался, свиснул, дриснул и пропал. * * * — Бэлла, Бэлла, не ты ли так набздела? — Нахал, ты сам насрал! — Не верю! Повесить такую засерю! Так Бэлла погибла из-за маленькой кучки говна, величиной с индийского слона. * * * Раз в московском зоопарке зверям выдали подарки. Рано утром встали звери, потянулись, попиздели и решили не умыться — пойти в город похмелиться. Раки — жареные сраки, слон без хуя после драки, мандовошки, шмокодявки и все прочие козявки. Только вышли из трамвая на углу стоит пивная, а в пивнухе яркий свет так и манит на обед. (Вот зашли, заняли столик, самый ярый алкоголик, престарелый лев морской говорит быку с тоской: «Вот запью я, затоскую!» Бык сказал: «Пошёл ты к хую! Здесь не время тосковать, веселись, ебёна мать!» Тут ворвался царь зверей: «Дайте денег поскорей!» Кто усрался, кто уссался, только слон не растерялся и сказал, прищурив глаз: «На хуй нищих — бог подаст». Лев окрысился — и в драку, но ударом мощным в сраку, опрокинутый слоном, очутился под столом.) Лев как главный алкоголик занимает главный столик, объявляет: «Не ебаться! Не свистеть и не пиздеть! Главное — не матюгаться!» Только он проговорил, как козёл козе всадил! Лев хотел вмешаться в драку, но ударом мощным в сраку очутился под столом, где нашли его потом. Тут пошла херня такая: задавили попугая, а бесстыжая горилла на комоде хуй дрочила и спускала молофью прямо в носик соловью. Соловей как рассердился, вынул хуй — и застрелился. (Соловей хлебал-хлебал, захлебнулся и упал.) А газели так набздели, что все окна запотели. Разноцветный какаду ссал и серил на ходу. Глухо пёрднул дикобраз, и сейчас же свет погас. Свет, конечно, починили, а ему пизды вломили. После этой мощной драки на полу валялись сраки, хуй коня, пизда мартышки и кусок залупы мышки. (Собрались в избушке звери, чтоб решить, кто всех сильней, почесались, попердели, лев рыгнул: «Я царь зверей!» Но ударом мощным в сраку очутился под столом, опрокинутый слоном. Дико пёрднул дикобраз, и в избушке свет погас. За окном кричали утки, суки, бляди, проститутки. А нахальная горилла на комоде хуй дрочила и спускала молофью прямо на нос соловью. Соловей тут рассердился вынул хуй и застрелился.) (На полянке под сосной собрался народ лесной: мошки, блошки, мандавошки, пиздюки-сороконожки и очковая змея в общем, было до хуя. Белка бегала по лесу, срала, делала завесу, чтобы волка обкрутить, чтобы целку сохранить. А мохнатая горилла на поляне хуй дрочила…) * * * Гром гремит, дорога суха на печи лежит старуха, на старухе старичок запускает червячок. * * * Хуй и пизда играли в поезда. Хуй споткнулся, в пизду воткнулся. |
