- Ты тоже кайчи?
- Я другой кайчи, - вздохнул Чочуш. - Я почти не помню легенд и не люблю их. Я пою совсем другие песни. Песни, за которые русские полицейские могут посадить в Кузнецкий острог!
Кураган допил чай, улыбнулся:
- Я тоже пел такие песни. Потом дядя Яшканчи сжег мой топшур, а Доможак подарил новый... Все деньги свои истратил, даже семье никаких подарков не купил...
Чочуш наморщил лоб: имя Доможака было ему знакомо. Но тот человек жил слишком далеко отсюда, чтобы Кураган мог его знать! И хотя имена и фамилии на Алтае повторяются редко, исключения из этого правила бывают...
Изумленно смотрел на Курагана и Ыныбас:
- Ты знаешь Яшканчи?
- Да, он друг моего отца...
А Чочуш уже перебирал струны, прислушиваясь к той мелодии и словам, что медленно рождались в нем.
За высокими горами снежными,
За далекими облаками белыми,
Три страны лежат неизвестные
Имя первой страны - Беловодия,
Вторую страну зовут Шамбала,
А третья страна - страна Ойротия!
Насторожившийся было Кураган успокоился: этот гость не сломает топшур и не сунет его в очаг! Уже по тому, как человек берет в руки инструмент, можно узнать - кайчи он или нет. Гость был настоящий кайчи! Это и радовало Курагана, и смущало: другому кайчи Кураган еще никогда не пел своих песен!
Эти три страны небом созданы,
Для счастливых людей и для праведных!
Не садись на кошму, а садись на коня
И - лети в ту страну, что зовет тебя!
Имя первой страны - Беловодия,
Вторую страну зовут Шамбала,
А третья страна - страна Ойротия!
Но сейчас они все в одну слились,
И Бурхан в ней бог, а Ойрот в ней хан!1
- Вот это - песня! - вздохнул Кураган, восторженно глядя на незнакомого ему кайчи. - Я могу ее петь другим людям?
- Можешь! - кивнул Чочуш, возвращая топшур. - Но у тебя есть свои песни про Белого Бурхана и хана Ойрота... Спой, кайчи!
Сабалдаю очень не хотелось отпускать гостей, но Ыныбас уже поднялся, и отец Курагана сам вызвался проводить их до ближайшего перевала, указать короткую и безопасную дорогу Ыныбасу к урочищам Бежельбик и Бобучак, объяснить Техтиеку, как удобнее проехать отсюда на Чергу, где найти слепого старика-кайчи, который нужен Чочушу. И хотя гости не признались старику, что они посланники самого Белого Бурхана и один из них хан Ойрот, Сабалдай легко сообразил, что они не простые алтайцы - много знали, были требовательны и щедры, вежливы и любопытны. Последнее в горах встречается не часто...
- Мы возьмем с собой Курагана,-улыбнулся Ыныбас,-ему будет полезно послушать других кайчи!
- Воля гостей - закон, - вздохнул старик. - Но берегите его, я не хочу, чтобы он попал в тюрьму к русским!
...Если бурей повалило дерево-умрет старик, если тоненький ствол переломило, как сухую травинку, смерть ожидает парня. А здесь бурелом был на славу! Сколько же народа погубила в холодных и дымных аилах непогода, упавшая вдруг неизвестно откуда так стремительно, что Техтиек и Чочуш едва успели прижаться к скале, притиснув крупами своих коней низкорослую лошаденку Курагана.
Выли и стонали горы, с сухим треском ломались деревья, сверху, из лилово-черных туч, сыпались камни величиной в конскую голову и с грохотом раскалывались у самых ног оцепеневших путников, заставляя вспомнить и страшного в гневе хана Эрлика, и беспощадного в своем неистовстве горного духа Ту-Эези, на обо которого, что осталось за поворотом тропы, они не удосужились положить хотя бы по песчинке...
Все прекратилось так же внезапно, как и началось.
Техтиек, за ним Чочуш и Кураган вышли из укрытия и замерли в изумлении: где вилась широкая, хорошо пробитая тропа, лежали сплошные завалы из каменных глыб и исковерканных деревьев.
- Хорошо поработали горные духи!-вырвалось у Курагана.
- Здесь не пройдем,-сказал Техтиек мрачно.-Надо подниматься выше, выходить на козью тропу!
- Это опасно, - поежился Чочуш. - Мы можем и не сойти с нее, пойдем низом, берегом реки...
Где-то послышался крик марала - бархатистый, сочный и грустный. Он тоже заблудился и не мог найти знакомой тропы. Хорошие охотники умеют ему подражать берестяной трубой и подзывать таежного красавца на ружейный выстрел... Да, мясо им сейчас было бы кстати!
Уже не один день плутают они по горам, выходя на Чергу. И хотя Сабалдай предупреждал, что здесь везде будет только одна Черга - горы, реки, урочища и деревни, идти им надо было в ту единственную Чергу2, что стоит на берегу Сема... В трех стойбищах путники уже побывали, но нигде о женщине-сказительнице и певунье и не слыхали даже. А слава певцов всегда крылата!
Пусты мешки и сумки, привязанные к седлам. Правда, у Техтиека и Чочуша есть с собой деньги, но что с ними делать в глухих горах и пустых урочищах?
- К людям надо выходить,-напряженно сказал Чочуш, помня, что Техтиека легко могут опознать в этих местах.-Пропадем без людей!
- Надо становиться на ночлег и попробовать поохотиться!-буркнул тот.-Сейчас, после обвалов в горах, зверь пуганый, сам на выстрел выйдет!..
Но бурхан Чочуш уже принял решение, направив своего коня прямо вниз, в долину, к серой шкуре далеких лесов, рассекаемых белой лентой реки. Кураган догнал Чочуша:
- В Барлак едем, кайчи? Там у меня тетка живет, сестра матери... Это она учила меня играть на топшуре, когда я был совсем маленьким! Она и сейчас поет иногда, перебирая струны... Сказки знает забавные... Ее тебе тоже будет интересно послушать, кайчи!
Чочуш от неожиданности остановился:
- Что же ты раньше молчал, Кураган? Может, ее мы и ищем!
- Я не знал,-понурил голову Кураган. - Едем и едем...
Тетка Курагана Алтынай оказалась сравнительно молодой женщиной, обремененной детьми и больным мужем, умирающим от чахотки. Но ее аил не был беден - нашлась и арака для гостей, и табак для их трубок, и хороший обед.
- Как только ты родился,-рассказывала Алтынай, с нежностью поглядывая на рослого и красивого племянника, - мой муж и твой отец решили сделать тебе проверку. Развернули, положили на животик между ружьем и топшуром. И ты потянулся не к отцовской кырле, а к моему топшуру...
- И стал кайчи!-рассмеялся Чочуш.-Хорошим кайчи.
- Топшур еще никого не прокормил, - нахмурилась Алтынай. - Певец хоть и почитаем в народе, но он всегда бестабунный...
