— Ларрека — сообразительный старый черт. Как только он увидел, что её похитили, он тут же кинулся за её питанием и перебросил коробку к ним на палубу.

Спарлинг осел на стуле. «Хотел бы я, чтобы Бог для меня был не только прозвищем нашего мэра. Я бы его возблагодарил».

И потом: «Но в этой адской стране они просто могут не сообразить, что она не выдержит того, что им кажется естественным. Да ещё и неизвестно, какое суеверие может ими овладеть».

Спарлинг взял себя в руки.

— Я отправлюсь туда. Проверьте, чтобы для меня нашелся быстрый экипаж с хорошим радиусом действия. Хотя сначала я посмотрю, что могу сделать отсюда. Потом позвоню.

— Ладно. А мне… мне надо ещё её семье сообщить…

Изображение Хэншоу на экране померкло.

Спарлинг обернулся к Дежерину. Загорелое лицо офицера стало пепельно-серым, и на нем двумя яблочками мишени выделялись черные глаза.

— Вы слышали, — сказал Спарлинг. — Что бы вы предложили?

Дежерин пошевелил губами, прежде чем ответить.

— А что у вас на уме?

— Не волнуйтесь, ничего опрометчивого. Я попробую поторговаться за её освобождение. Но если они не пойдут на контакт или выставят невыполнимые условия, я им покажу, что в их же интересах вернуть её целой и невредимой.

— Вы станете угрожать?

— А что делать? Силу они понимают. Когда мы начнем топить их корабли, разрушать дома, рассеивать любую вооруженную банду, которую только увидим, до них дойдет. «А если Джилл умрет…»

— Коллективная ответственность, — медленно кивнул Дежерин. — А мой отряд должен предоставить средства.

— У вас они есть. А у нас — ни одной боевой машины. Мы не рассчитывали, что они понадобятся. — Злость поднималась, как ртуть в термометре. — Ладно, долго вы ещё собираетесь вот так сидеть? До сих пор боевые самолеты, что вы привезли с собой, не были вам нужны. Теперь вы можете наконец оправдать свое присутствие на Иштар!

Дежерин собрал свою волю в кулак.

— С моей стороны это было бы неподчинением приказу. Ни при каких обстоятельствах, кроме прямого нападения, ни один человек — и ни одна машина не могут принять участия в боевых действиях против туземцев. И в основе этой политики лежит не идеализм. Если мы вмешаемся в локальные стычки…

Левая рука Спарлинга стиснула подлокотник кресла, правый кулак со стуком ударил по левому. Иен заговорил, сам удивляясь, насколько ему удается владеть собой:

— Вы не думаете, что в гораздо большей степени провалите свою миссию, если спровоцируете полный её бойкот плюс бойкот всего вашего персонала? Если вы откажетесь её спасать, случится именно так. И об этом позабочусь я сам. Дежерин наклонился к нему, как через пропасть.

— Как вы не понимаете? — почти умоляюще произнес он, — Я сразу пошлю запрос на разрешение. Мне самому она дорога.

— И сколько времени ваш посыльный корабль будет добираться до Земли? Сколько времени эти заплывшие жиром штабные мозги будут думать — перед тем как отказать?

Тон Дежерина стал более жестким.

— Если я ослушаюсь, меня снимут. После всех хлопот, что вы причинили Космофлоту, мой преемник окажется гораздо менее симпатичным. Я выдержу наложенный вами бойкот, хотя это поведет к конфискациям и арестам, а также к уголовным наказаниям за попытку отказать нам в помощи. — Он поднялся, Спарлинг тоже встал. — Сэр, я вынужден вас покинуть. Покорнейше прошу заметить, что я не отдавал никому приказов воздержаться от помощи мисс Конуэй. Прошу вас также не делать того, что вы будете делать, столь демонстративно, чтобы это вынудило меня вмешаться. И… Я надеюсь, у вас хватит мудрости информировать меня о ходе событий… и моя благодарность может оказаться больше, чем вы можете предположить. — Он поклонился: Разрешите откланяться, сэр.

Спарлинг ещё минуту смотрел на закрытую дверь. «Он, несомненно, прав, — с отвращением подумал он. — Ладно, мне бы лучше поехать домой и собрать вещички».

Выйдя наружу, он попал в горячий, свистящий вдоль улицы вихрь, гнувший верхушки деревьев. Сиял Бел, и Ану горел красным; окрашенные в золото и пурпур облака мчались по безжалостной голубизне неба. В воздухе пахло пылью. Вокруг были какие-то люди. Он не помнил, здоровались они с ним или нет. Меряя путь широкими шагами, он строил планы, пытаясь найти хоть сколько-нибудь реальный.

Только бы Джилл была жива. Если её смех ушел навеки, все остальное не имеет значения.

Жену он застал в гостиной. Из-за приостановки большинства проектов отделу снабжения Примаверы не нужно было много сотрудников.

— Хелло! — сказала она. — Что так рано сегодня? Он повернулся к ней, и счастливое выражение у неё на лице исчезло.

— Случилось что-то страшное? — спросила она шепотом.

Он кивнул и кратко рассказал, в чем дело.

— Нет. Nao permita Deus.[5] — Рода закрыла глаза, пошатнулась, но взяла себя в руки. Потом шагнула ближе и взяла его за запястья: — Что ты будешь делать?

— Отправлюсь туда.

— Один?

— Похоже на то, поскольку Космофлот не собирается защищать налогоплательщиков. — Бесенком мелькнула мысль, что сотрудники инопланетных предприятий не платят налогов. — Там, где дело пойдет о драке, воины Ларреки получше нас, штатских. А если нам понадобится помощь людей, её можно вызвать за несколько часов, даже если нам разрешат воспользоваться только небольшой пассажирской машиной. И к тому же, пока у нас нет информации, зачем держать людей в Порт-Руа?

— Ты должен ехать сам? И немедленно?

— Нам лучше иметь человека там, на месте. — Он не в силах был больше смотреть ей в глаза и перевел взгляд на картину Бекки на стене. — Здесь мне сейчас делать нечего, Космофлоту мои советы уже не нужны. Про Иштар и иштарийцев я знаю не меньше всякого другого. Я к тому же и неплохой костоправ на тот случай, если она… ну ладно, ей в любом случае несладко пришлось.

Рода вдруг выпрямилась.

— А главная причина в том, — спокойно сказала она, — что ты её любишь.

— Я? — воскликнул он. — Конечно, я к ней хорошо отношусь… Но это смешно! Мы друзья, но… Она покачала головой:

— Не надо, дорогой. — Она давно уже не употребляла этого ласкательного обращения. Ей не удалось сдержать слез. — Я тебя знаю. Я знала все с самого начала, и знала, что вы оба передо мной чисты. Ты всегда ко мне хорошо относился, Иен. И я думаю, просто потому, что ты едешь туда, где опасно… Я хочу сказать, что благословляю тебя. Привези её домой невредимую.

Он прижал её к себе, начал возражать:

— Ты не права. Я даже и вообразить не мог, что тебе в голову придет такая дикая идея… — Он чувствовал, что это единственное, что он ещё может сделать.

— Ну, может быть, я ошиблась, — она тоже прижалась к его груди. — Мы поговорим потом. Давай я тебе помогу собраться. А потом я позвоню Конуэям и спрошу, можем ли мы… могу ли я чем-нибудь им помочь.

«Должен ли я чувствовать себя виноватым оттого, что только испытываю неловкость? Или оттого, что некоторые мои планы опасны для жизни?»

Эта мысль пронзила его, как удар тока. Она почувствовала, как напряглось его тело.

— Что случилось? — робко спросила она.

— Ничего. Ничего особенного. — Он говорил автоматически, разум его где-то блуждал. — Мне пришла в голову мысль. Придется дня на два-три задержаться.