Местная жизнь была обильной. Но, нуждаясь в машинах и не имея возможности подготовить достаточное количество специалистов, человек мог пока заселять только территории по верхней долготе. Десятиградусный наклон оси вращения заодно с вытянутой орбитой означал, что северная часть Арктического континента на полгода остается без солнечного света. Вокруг Южного полюса лежал пустынный океан.
Другие отличИя от Земли тоже были весьма существенны.
У Роланда было две луны, маленьких, но близких, вызывающих бурные приливы. Период обращения составлял тридцать два часа, что, хотя и почти неощутимо, но тревожило организмы, тысячелетиями приспосабливавшиеся к более быстрому ритму.
Однако Хомо и в самом деле можно считать Сапиенсом, если он понимает, что его истинное предназначение — не специализироваться. Имевшие то и дело в истории место попытки вморозить себя во всеотвечающий образец культуры или идеологии, как правило, заканчивалось крахом. Дайте ему прагматическое занятие выжить, и он обычно прекрасно справляется. Он приспосабливается, и в очень широких масштабах.
Эти масштабы зависят от потребности в солнечном свете, желания войти частью в окружающую среду и вечного ощущения себя существом, обладающим душой…
Портлондон вдавался пристанями, судами и складами в Полярный пролив. Чуть выше громоздились бетонные стены, штормовые заграждения и высокие черепичные крыши жилищ пяти тысяч постоянных жителей города. Яркие краски выглядели блекловато в свете ламп: город лежал за Полярным кругом.
Однако Шерринфорд заметил:
— Славное местечко, правда? Вот почему я приехал на Роланд.
Барбро не ответила. Дни в Кристмас-Лэндинг, пока они готовились к отъезду, вымотали ее. Глядя в окно такси, увозившего их от водолета, на котором они прибыли, она решила, что он имел в виду изобилие лесной зелени и лугов по обочинам дороги, сверкающие краски и аромат цветов в садах, трепет крыльев над головами. Не в пример земной северной флоре, арктические растения каждый световой час используют для того, чтобы расти и копить энергию.
Пока летняя лихорадка не уступит место мягкой зиме, они будут цвести и плодоносить; животные, впавшие на лето в спячку, покинут свои норы, перелетные птицы вернутся на гнездовья…
Внезапно она ощутила, что такси стоит и что они с Шерринфордом уже в отеле. Город был вторым по размерам после столицы, и Эрик скорее всего уже бывал здесь. Улицы были шумными и переполненными, мигали рекламы, из лавок, таверн, ресторанов, спортивных центров, дансингов доносилась музыка. Машины перемещались со скоростью текущей патоки; несколько многоэтажных административных зданий сияли огнями. Портлондон соединял громадные пространства отселенцев с остальным миром. Вниз по реке Глория сплавляли лес, доставляли урожай с ферм, чьи владельцы мало-помалу заставляли жизнь Роланда служить себе; везли мясо, ценную кость, меха, добытые охотниками в землях за Горой Троллей. В реку входили из моря грузовые и рыболовные суда, товары с Подсолнечных островов — добыча целого южного континента, где искали удачи отважные люди. Все кричало в Портолондоне, хохотало, сверкало, смотрело сквозь пальцы, чванилось, воровало, проповедовало, надиралось, трудилось, мечтало, вожделело, строило, разрушало, умирало, рождалось, упивалось счастьем, сердилось, печалилось, жадничало, грубило, любило, заносилось и — было человечным. Ни солнечный жар, ни полгода сумерек, ни полный мрак в середине зимы — ничто не останавливало человеческий дух.
По крайней мере, так говорилось.
Говорилось всеми, кроме тех, кто отселился в сумрачные земли. Барбро привыкла считать само собой разумеющимся, что там складывались любопытные обычаи, легенды и верования, которые умрут, как только край сумрака будет нанесен на карты и освоен.
Погруженная в свои мысли, она едва помнила, как они вышли из такси, зарегистрировались у портье, как ее проводили в скудно меблированный номер. И только разложив свои вещи, она вспомнила, что Шерринфорд предложил встретиться и поговорить. Она спустилась в холл и постучалась в его дверь.
Открью, он поднес палец к губам, жестом приглашая ее сесть в углу. Сначала возмутившись, она различила на экране визифона лицо начальника стражи Доусона. Шерринфорд, наверное, позвонил ему и теперь специально посадил ее вне поля зрения камеры. Она нащупала стул и села: ногти впились в колени.
Худая фигура детектива снова сложилась в кресле.
— Прошу прощения за паузу, — сказал он. — Человек ошибся номером. Пьяный, судя по всему…
Доусон хохотнул:
— У нас их тут хватает… — Он погладил бороду, отпущенную так, словно он был отселенцем, а не горожанином. — Обычно вреда от них нет. Им просто нужно «разрядить вольтаж» после недель и месяцев в глуши.
— Мне кажется, что такое окружение — чужеродное в миллионах больших и малых аспектах для того, кто был рожден человеком — так вот, мне кажется, что оно странно влияет на личность. — Продолжая начатый разговор, Шерринфорд набил свою трубку. — Вам, конечно, известно, что моя работа касалась городских и пригородных зон. Изолированным группам редко нужны частные детективы. Теперь ситуация, помоему, изменилась. Я позвонил, чтобы попросить вашего совета.
— Рад помочь, — сказал Доусон. — Я не забыл, какую услугу вы оказали нам в деле с убийством де Тахо. Но все же изложите вашу проблему подробнее.
Шерринфорд щелкнул зажигалкой. Заклубившийся дым перебил запахи зелени, даже здесь, за пару мощеных километров от ближайшего леса, доносившиеся сквозь открытое окно.
— Тут скорее научная миссия, чем розыск беглого должника или промышленного шпиона, — ответил он. — Я держусь двух вероятностей: что некая организация, преступная или религиозная, или еще какая-то, действует уже в течение долгого времени, похищая детей; либо аутлинги из сказок существуют.
— А?.. — На лице Доусона Барбро прочла столько же смятения, сколько удивления. — Да вы шутите!
— Какое там!.. — улыбнулся Шерринфорд. — Материалы, накопившиеся у нескольких поколений, не следует отбрасывать. Особенно когда они говорят о явлении, становящемся намного более массовым с течением времени, а не наоборот. Не можем мы проигнорировать и засвидетельствованные потери маленьких детей, чьи следы позже не были обнаружены. Да и находки, говорящие о том, что Арктику некогда населяла раса разумных существ, которая, возможно, еще рыщет по ней, тоже нельзя; сбрасывать со счетов.
Доусон перегнулся вперед, словно собирался влезть в экран.
— Кто вас нанял? — грозно спросил он. — Это самая Каллен? Нам ее, конечно, жаль, но она несет чепуху, да еще и сопровождает это оскорблениями…
— Разве ее коллеги, уважаемые ученые, не подтвердили то, что она рассказывала?
— Да там и подтверждать нечего. Послушайте, ведь у них вся территория была окольцована детекторами и сигнализацией, и они держали мастифов! Стандартная мера в местах, где легко может попасться голодный зауроид или что-то вроде. Ничто не могло проникнуть туда незамеченным.
— По земле. А как насчет летуна, приземлившегося в середине лагеря?
— Человек на ранцевом вертолете перебудил бы всех.
— Крылатое существо могло сделать это куда тише.
— Живой летун, уносящий трехлетнего мальчишку? Таких просто не существует!
— Вы хотели сказать, не числится в научной литературе. Вспомните Серое Крыло; вспомните, как мало мы еще знаем о Роланде, о планете, о целом мире. На Беовульфе такие птицы есть — и на Рустаме, я читал. Я сделал подсчет, исходя из местной плотности воздуха и уровня гравитации, и вышло, что и здесь это почти вероятно. На небольшое расстояние ребенка можно было унести, прежде чем машущие мышцы ослабели и существу пришлось бы идти по земле.
Доусон фыркнул:
— Сначала оно приземлилось и пробралось в палатку, где спали мать и сын. Потом оно вышло и побежало с грузом, когда не смогло лететь дальше. Очень похоже на хищную птицу! А жертва даже не пикнула, и собаки не лаяли!
— На самом деле, — сказал Шерринфорд, — именно эти несоответствия стали самыми интересными и убедительными деталями всего происшествия. Вы правы, трудно представить похитителя детей, оставшегося незамеченным — если он человек. Да и некоего гигантского орла, действующего подобным образом, тоже вообразить невозможно. А если мыслящее крылатое существо? Мальчика могли усыпить. У собак ведь наблюдались отчетливые признаки усыпления!
