Однако на политическом Олимпе Пятаков пробыл недолго. Наступал грозный 1936 год и вместе с ним эра показательных московских процессов, в которых участвовали все, кто когда-либо говорил что-либо против «великого вождя и отца народов». Не избежал этой участи и Георгий, который до 1928 года был против Сталина, как «руководителя». В тот же 1936-м Ежов докладывал Сталину о просьбе Пятакова предоставить ему «любую форму реабилитации» и, в частности, внес предложение «разрешить ему лично расстрелять всех приговоренных к расстрелу по процессу, в том числе и свою бывшую жену».
Несмотря на самоотверженную работу и постоянные покаяния, Георгию не верили. Его забрали после опубликованной 21 августа 1936 года статьи, в которой он приветствует расстрел Каменева и Зиновьева. «Взгляды Троцкого, Каменева, Зиновьева не имели ничего общего с линией Ленина, продолжателем и творцом которой в новых условиях был и остается тов. Сталин… У бандитов, вдохновляемых Троцким из-за границы, нет никаких идей, одно голое честолюбие и звериная ненависть к победоносной партии Ленина и Сталина. Мне нестерпимо стыдно, что и я в 1925—27 гг. шел вместе с этими бандитами. Вину свою за тогдашние тягчайшие политические ошибки до сих пор остро сознаю. Я был виноват, что не понял партийное руководство, не понял правильный путь развития социализма… Беспредельное тщеславие и самовлюбленность Троцкого, Каменева и Зиновьева привели их на гнусный путь двурушничества, лжи, неслыханного обмана партии. Их надо уничтожать как падаль, заражающую чистый, бодрый воздух советской страны, падаль опасную, могущую причинить смерть нашим вождям… Враг наш увертлив. Он притворяется. Лжет. Заметает свои следы. Втирается в доверие. Хорошо, что органы НКВД разоблачили эту банду».
Новое, уже третье по счету покаяние не помогло. В числе сторонников этой гнусной банды обвиняется и он, Георгий Пятаков. Впрочем, он не боится смерти. От отчаяния, обиды и вопиющей несправедливости он теряется в своих показаниях, как и все остальные, на суде он «добровольно и сознательно» признавался во всем, что требовал Вышинский.
Все обвиняемые признавались в страшных небылицах: в переписке с Троцким, который требовал совершить военный переворот, и в агентурной работе в пользу Англии либо Германии. До последнего своего вздоха Георгий верил, что органы во всем разберутся, и он будет на свободе.
«Честь и слава работникам НКВД. Каждый из нас должен еще более повысить свою бдительность, помочь партии, помочь НКВД, этому разящему мечу в руках диктатуры пролетариата, разоблачить агентуру классового врага и вовремя уничтожить ее», – совершенно искренне писал он накануне ареста.
Злой рок судьбы привел Георгия в переполненную камеру заключения. Ему казалось, он сходит с ума. Медленно и верно. И во сне и наяву он не верил в то, что данное действо происходит. И происходит с ним, а не с кем-нибудь другим. Его мозг отказывался верить в это. Особенно тяжело было засыпать и просыпаться. Он открывал глаза и долго не мог понять, где он и что с ним? Тяжелей всего он, заядлый курильщик, переживал отсутствие курева.
Словно смертельно раненный зверь, он метался по камере. Будь его воля, он с корнем вырвал бы решетки из окон, и сам, рука не дрогнет, расстрелял бы всех своих врагов. Он просил, нет, умолял, нет, требовал. Правильней, он и просил, и требовал, и настоятельно грозил дать ему пистолет. И тогда он сам разберется со всеми своими врагами! В его голове никак не укладывались все эти обвинения, весь этот абсурд. Его, Георгия Пятакова, с пятнадцати лет живота своего не щадящего в борьбе с проклятыми буржуями и прочими врагами трудового народа, обвиняли в «контре». Это был абсолютный нонсенс!
Эмоции захлестывали, зашкаливали все мыслимые и немыслимые границы. И тогда в голове начиналась ужасная свистопляска и круговерть. Он полностью терял контроль над собой. Он готов был биться головой о стены, стучать в дверь, рвать на себе волосы. И лишь почувствовав боль, лишь немного разрядив свои бешеные эмоции, он возвращался в эту страшную действительность. А лучше бы и не возвращаться! Никто не верил ему! Он стал «врагом народа»! Разве о таком счастье для себя и своего народа мечтал один из главных фанатиков революции Егор (Георгий) Пятаков?!
Впрочем, это закономерный поворот судьбы. Провозгласив принцип насилия, вначале революционеры уничтожили царскую семью и всех представителей династии Романовых, затем под карающий меч попали белые, интеллигенция, священники. Однако на определенном этапе врагами народа становятся те, кто провозгласил данный принцип построения общества, сами революционеры.
В 1936 году Георгий внесет предложение «разрешить ему лично расстрелять всех приговоренных к расстрелу по процессу «антисоветского троцкисткого центра», в том числе и свою бывшую жену. Его последнюю просьбу не выполнят, а через год, в 1937-м он сам будет приговорен к расстрелу по делу о «параллельном антисоветском троцкистком центре».
Его расстреляли. Пройдет 51 год, и в 1988 году Пленум Верховного суда СССР отменит приговор. И Георгий Пятаков будет реабилитирован. Но у судьбы свои законы, и она согласно законам справедливости (кармы) решила реабилитировать его раньше в следующей реинкарнации неукротимого и свободолюбивого Владимира Жириновского!
Владимир Вольфович родился в Алма-Ате в 1946 году в семье юриста. Мальчик из провинции ехал на учебу в Москву, как к себе домой. 3 июля 1964 года он прилетел в аэропорт Внуково с небольшим чемоданчиком самых необходимых вещей и корзинкой клубники. Мама сказала ему подарить клубнику кому-нибудь из приемной комиссии. Владимир оставил ее в камере хранения, а сам поехал в центр Москвы на Манежную площадь. Судьба привела его в то место, откуда Егор Пятаков ушел в небытие. Автобус из аэропорта остановился у Музея Ленина, и в справочном бюро Владимир узнал адрес Институт восточных языков. Документы у него не взяли, так как не хватало рекомендации райкома. Он уехал к брату под Москву и написал письмо маме. Каким-то путем матери удалось добыть рекомендацию, и Владимир получил койку в общежитии, где стал готовиться к экзаменам. В вузе он обратился к женщине с просьбой найти преподавателя по английскому языку. Он вновь написал маме с просьбой выслать деньги – сто рублей за десять уроков. Это была гигантская сумма для семьи, но мама есть мама, она нашла деньги на репетитора. Конкурс был три человека на место. Он сдал экзамен, получил студенческий билет, но ему отказали в стипендии. Тридцать рублей высылала мама, а тридцать пять он стал получать ежемесячно. «И вот на те шестьдесят пять рублей в месяц я пять лет учился, – пишет Жириновский в книге „Последний бросок на Юг“. – Конечно, я снова плохо питался, плохо одевался. Что можно купить на шестьдесят пять рублей? Нужно было платить за общежитие, нужно было покупать книги. И ежедневное питание. Я не мог тратить более двух рублей на всё, так как у меня всего было шестьдесят пять, а из них три рубля за общежитие, на проезд нужно было. А ведь я был молод. И если мы должны были пойти, например, в кафе, что-то заказать, у меня, конечно, всегда были трудности. А тем более, если свидание с девушкой, билеты в кино, дискотеку, бал. Всю жизнь – эта вот нищета. У меня никогда не было денег ни на что. Но зато я остервенело накинулся на учебу».
После службы в армии он закончил юридический факультет МГУ имени Ломоносова, Институт стран Азии и Африки при МГУ, владеет английским, французским, немецким и турецким языками. С 1970 по 1972 годы – офицер штаба Закавказского военного округа. В 1983—1990 годах возглавлял юридическую службу издательства «Мир». Судьба не благоприятствует ему в браке, зато дарует личности острый интеллект, успех в юриспруденции и издательских делах, много путешествий, оригинальный склад ума, недоверчивость, умственные, писательские и ораторские способности.
С апреля 1990 года он – председатель Либерально-демократической партии. Политический деятель правой ориентации выступал за сохранение территориальной целостности СССР. В 1991 году выдвигался кандидатом на пост президента от ЛДПР, в том же году публично заявил о поддержке ГКЧП.
