Хочется вспомнить еще об одном «долгожителе» ЦСКА того времени. Николай Алексеевич Маношин был мастером селекционной работы. Артистичный технарь на поле. Они с Валеркой Ворониным были гениальными распасовщиками в «Торпедо» шестидесятых. Валерка – более взрывной, лучше играл головой, поэтому его постоянно привлекали в сборную. А Коля был зачинателем, режиссером атак, хоть ему и не хватало стартовой и дистанционной скорости. Левой ногой работал, как клюшкой. Его техника, думается, пошла от характера. Он спокойный, выдержанный. А когда человек спокойный, у него техника вяжется, переплетается с манерами. Мягкость в движении, в остановке мяча, в передаче. Если большинство футболистов на поле играли, то он, как артист, жил игрой. Это очень подкупало зрителей. Чуть ли не спит, а шарашит одного за другим. В своей штрафной площади убирал соперников на замахе, за что прилично получал от Маслова.
К селекции его привлек еще Анатолий Владимирович. Коля работал тогда старшим тренером школы. Там была масса анекдотичных историй с призывом. Хочу вспомнить одну, к которой я имею непосредственное отношение.
Нам понравился Василий Швецов из минского «Динамо». Но его призвать директивным порядком было практически невозможно, поскольку он проходил срочную службу во Внутренних войсках. Ведомство «Динамо». Но им почему-то там особо не дорожили. Маношин как раз ездил тогда в Минск, там была на гастролях его супруга Галина Дашевская с театром Моссовета. Они водили все руководство минского клуба на спектакли, те в благодарность устроили экскурсию в закрытый музей МВД – словом, сдружились. Минчане согласились отпустить Швецова, но под клятвенное обещание Маношина не будет препятствовать его возвращению по окончании службы. А Вася у нас хорошо заиграл, прижился, у него появилась девушка. Как наступило время демобилизации, Светлана пришла к Тарасову. Так, мол, и так, я в положении, а Вася не знает, что делать. Вроде, в Минске – родители, а здесь сложно создавать семью. Тарасов ей ответил:
– Все, что касается положения, это к Бубукину, он специалист.
Я ей говорю, что мы на Васю очень рассчитываем, он останется у нас. Дадим хорошее жилье. И Васю отчитал: такая прекрасная девушка, так тебя любит. А он все равно что-то сомневается, говорит, надо подумать.
Чего тут думать! Я написал заявление: прошу оставить меня в рядах Вооруженных Сил и дать мне звание офицера. И подписался: Швецов. Бумага к министру на стол. Там быстро подмахнули, и на собрании команды офицер из Главпура преподнес Васе «подарочек»:
– Василий Швецов! Поздравляю вас, согласно заявлению, вам присвоили звание лейтенанта Вооруженных Сил.
Из Минска приезжали разъяренные делегации, и Колю Маношина спасло только то, что он сбежал тренировать армейскую команду Сомали. А у Васи со Светой получилась прекрасная, порядочная семья.
А при Морозове Коля возглавлял ЦСКА-2. Через его руки прошли многие будущие чемпионы. Весело было смотреть на их «педагогические» дискуссии. Жесткий, раздражительный Морозов и очень душевный Маношин, для которого наказать игрока – страшное дело.
– Николай Алексеевич! Надо этого снять с зарплаты, он играет не в полную силу.
Коля пишет рапорт, кладет его в ящик стола и рассуждает:
– Ну, это ж армия. Пока вылежится этот рапорт. Проходит месяц, футболист снова показывает приличную игру. Морозов говорит:
– Николай Алексеевич, надо опять ему вернуть ставку, он все понял.
– Есть, – отвечает Коля и рвет рапорт.
Я его подкалываю: «Коль, как же так? Ты не выполнил указание». А он произносит блестящую фразу я ее запомнил дословно:
– Валь, пока чтой-то, гдей-то, чегой-то, за это время все образумится.
Хочу подвести итог, что мне с тренерами очень повезло. Как игрока меня учили уму разуму такие корифеи, как Аркадьев, Качалин, Якушин, Маслов, Морозов Николай Петрович. Помощником тренера я работал со старой гвардией: Шапошниковым и Тарасовым. А также более молодыми: Базилевичем и Морозовым Юрием Андреевичем. Конечно, честолюбие присутствует у каждого человека, и жаль, что такой разноплановый опыт мне не удалось применить на практике самостоятельно. Век футбольный – короткий. Но, поверьте, мне доставлял истинное наслаждение сам процесс учебы. Как говорил Аркадьев: «Всегда слушай чужие советы, даже если кажется, что сам знаешь. Обязательно найдешь для себя что-нибудь новое». А тренерские победы – лишь статичные этапы. Жизнь это постоянное движение вперед.
15. Руководитель правительства
Последние годы перед пенсией я работал в детской школе ЦСКА, затем какое-то время тренером и начальником команды ветеранов. Таким образом, я серьезно поварился в футбольной каше всех возрастов. И нет более преданного футболу народа, чем мальчишки. Если говорим, что театр начинается с вешалки, то весь футбол начинается с детских спортшкол. Многие считают, что для детей не столь важна победа, что они смеются и играют только в свое удовольствие. А у меня в практике был немного казусный, но фантастический случай. Тренировал я группу восьмилетних футболистов. После матча смотрю, мой вратарь стоит и плачет, не идет в раздевалку. В чем дело? А он обкакался, бедненький. Увел я его под ручку в тренерскую комнату, раздел, помыл, позвонил родителям, чтобы привезли какое-нибудь белье. Мама в слезах:
– Господи, ну что же ты не попросился?
– Да говорил я Витьке, защитнику. А он мне сказал, что выигрываем 1:0. Тренер мне доверяет, а если уйду, то проиграем. Терпи, сказал, мужик…
Вот вам и игрушки. Надо сказать, что уровень развития детского футбола определяет реальную силу взрослого. После войны вся страна жила футболом. Математика, физика – по боку, с утра до вечера гоняли тряпичные мячи. Потом дворы стали застраивать, эра «футбола пустырей» закончилась. И в нашем хозяйстве наметился некоторый спад. Стадионов было не так много, чтобы охватить всех желающих мальчишек. Они слетались как пчелы в ульи, шумели, галдели, трудно было провести полноценный набор. Миша Месхи, когда работал в школе в Тбилиси, поступал довольно оригинально. Выстраивал мальчишек и командовал:
– Пятерочники – пять шагов вперед, четверочники – четыре, троечники – три и так далее.
Тех, кто учился на пятерки, даже не смотрел, говорил, спасибо, что пришли, идите, учитесь, поднимайте Грузию в науке, в искусстве. А с двоечниками начинал работать. Потому что возникала парадоксальная ситуация. Не всем талантливым мальчишкам хватало денег, чтобы даже добраться до стадиона, не говоря уж о том, что позже надо было на свои деньги форму покупать, скидываться на сборы. И получалось, что на первые роли выходили состоятельные, но посредственные ребята.
Потом ведь раньше не было такой разницы в оплате труда тренеров команд мастеров и школьных наставников. Наши выдающиеся футболисты с охотой шли в школы, не стремились сразу в клубы высшей лиги. Бесков, Царев, Ворошилов, Ивакин, Паршин, Гринин, Алик Шестернев, Валя Емышев всех не перечислишь. А Эдик Стрельцов! Любо дорого смотреть было: за ним пацаны шли, как за уткой, гусятник целый. Спрашивают:
– А как вы, Эдуард Анатольевич, пяткой били?
Эдик: «Пожалуйста!» Ребята впитывали это, как промокашка.
Еще раз повторю, что я думаю о ранней специализации футболистов. Такой принцип существовал, когда ребята из дворовых команд приходили по существу готовые. А сейчас нельзя мальчишек с восьми лет распределять по позициям. Лет до двенадцати для них футбол должен быть в радость. Я недавно наткнулся на статью Круиффа. Совпадение – буквальное, только он ставит планку еще выше: четырнадцать лет. С этого возраста можно говорить уже о склонности паренька к тем или иным игровым действиям. В Германии, например, будущее амплуа юного футболиста зачастую определяют по попке, ягодичным мышцам. Тренеры говорят:
