И вот сейчас, в этой нелегкой для нас ситуации, противник готовился к очередной атаке - шестой по счету. Нужно было ее выдержать. С Бухариным, Пресняковым, Елагиным ломали голову, как лучше отразить натиск врага, прикидывали и так и эдак, но вопрос все время упирался в нехватку боеприпасов.

- Что, если сделаем так: распределим поровну боеприпасы, подпустим фашистов, ударим залпом ц - врукопашную?!

- Пожалуй, это выход, - поддержал меня Бухарин. - Наш удар явится для фрицев неожиданностью. А это как раз сейчас и нужно.

- Задумка хорошая, - подал голос склонившийся над картой Пресняков. Погибать - так с музыкой!

- Тоже сказанул, погибать, - встрепенулся Елагин. - Чего раньше времени себя хоронить. Наша задача выжить, плацдарм удержать. А ты умереть с музыкой. Экая невидаль...

Решение командир полка одобрил. Он выделил в мое распоряжение свой наличный резерв - несколько человек автоматчиков и разведчиков.

С тяжелым сердцем шел я к людям. Понимал: измотанные прошедшими схватками, они ждут боеприпасов, пополнения, а тут... Но иного выбора не было, как ни горько это сознавать. Это тот случай, когда не ты создаешь обстоятельства, а они диктуют тебе свою волю.

На перекрестке свежей, но уже перепаханной разрывами траншеи с ходами сообщения (роты уже успели зарыться в землю, частично приспособив для себя траншеи и окопы противника) увидел группу бойцов. Расположившись на дне укрытия, они в ожидании смотрели на стоявшего в кругу сержанта с каской в руках.

Саварин - узнал я младшего командира. Мне нравился этот среднего роста, худощавый, рассудительный, с хозяйственной жилкой человек.

- Что у вас тут происходит, Степан Ильич?

Сержант обернулся. По его уставшему, посеревшему лицу скользнула добрая улыбка.

- Патроны делим, товарищ капитан. Чтобы, значит, по-братски, поровну каждому.

- Ну и как?

- По пятку и то не выходит, - вздохнул Саварин. - Мы уж тут все обшарили. Плохо.

- Да куда уж хуже, - подошел я ближе.

Бойцы смотрели на меня, ожидая ответа на мучивший каждого из нас вопрос о боеприпасах. Но видимо, мой вид был красноречивее любых слов.

- Да мы, товарищ капитан, понимаем, - не выдержал маленького роста с перебинтованным плечом солдат. - Видим, как фрицы лупят по Висле, хотя и нас не забывают. Как чирей на видном месте мы у них: хочется сковырнуть, а больно. Вот они и бесятся, в печенку их душу.

- И хочется, и колется, - пошутил в ответ на его слова сосед. - А мы вроде той родительницы, что не велит.

- Обедали? - поинтересовался я у бойцов.

- Перекусили немного, - отозвался раненый. - Сухого пайка навалом. Нам бы патрончиков, товарищ капитан.

- Опять за свое! - одернул подчиненного Саварин. - Понимать должен. Вот дождемся вечера, тогда и получим.

- Командир роты! - произнес кто-то из бойцов.

По траншее к нам спешил старший лейтенант Ковалев в сопровождении автоматчика. Видимо, его предупредили о моем приходе. Как обычно аккуратный, собранный, он и на этот раз был выбрит, из-под ворота гимнастерки выглядывала белая полоска подворотничка. Подошел, приложил руку к каске, начал докладывать.

- Не нужно, Иван Архипович, - остановил его. - Как настроение?

- В норме, товарищ капитан. - Ковалев снял каску, взъерошил слипшиеся от пота и пыли волосы. - Бьем немцев. Назад отходить не думаем. Не за тем брали плацдарм, чтобы возвращать его врагу. Потери большие, боеприпасы кончаются. Ну да ничего, не впервой, выдержим.

- Спасибо за откровенность. Я вот зачем к вам прибыл. Немцы накапливаются для новой контратаки. Принял решение встретить их залповым огнем и врукопашную.

Я выжидающе смотрел на Ковалева и только тут заметил, как осунулся за последние сутки Иван Архипович. "Да, здорово тебя скрутило", - подумал я, глядя на товарища.

- Согласен с вами, - прервал мои мысли Ковалев. - Только желательно, товарищ капитан, крику, гаму побольше. Пусть думают, что к нам подкрепление подошло.

- Это уже будет зависеть от вас, Иван Архипович, как людей настроите.

- Как, товарищи? - повернулся Ковалев к бойцам. - Крикнем, чтоб не то что фрицам - чертям тошно стало?

- За нами не станет, гаркнем, - ответил за всех Саварин. - Один Квасов что стоит. Бас - как у дьякона.

- Будет вам, товарищ сержант, - махнул руной худощавый с разорванным рукавом боец. - Какой крикун из меня! Скажете тоже!

Солдаты прыснули от смеха.

- Ладно, товарищи, мне еще нужно побывать у Чугунова. А ты, Иван Архипович, собери командиров взводов, познакомь с нашей задумкой.

- Слушаюсь. Я уже и сам об этом подумал, товарищ капитан.

Старшего лейтенанта Чугунова вместе с командирами взводов я нашел в большой воронке. Вернее, это была уже не воронка, а что-то похожее на блиндаж. Солдаты придали рваным краям вертикальную форму, выровняли и выстлали травой дно, даже успели положить сверху несколько жердей. И откуда только их раздобыли? Словом, как могли в наших условиях, оборудовали НП командира роты.

Николай Павлович давал указания офицерам по дооборудованию позиций взводов, взаимодействию на случай отражения контратаки противника. При моем появлении встал, поднялись и офицеры.

- Сидите, сидите, товарищи.

Опустившись на трофейный ящик из-под снарядов, окинул взглядом "жилище".

- Да, вы неплохо устроились, Николай Павлович.

- Немцы помогли. Одна из бомб угодила сюда. Остальное же, как говорится, - дело солдатской смекалки.

Командир роты замолчал и вопрошающе на меня посмотрел.

- Боеприпасов пока нет, - развел я руками. - Сами, наверно, видите, как немцы на дно плоты отправляют. Нужно обходиться наличными, хотя их кот наплакал.

Офицеры понимающе закивали. Объяснил им, чего следует в ближайшее время ждать от врага.

- То-то фрицы за последний час присмирели, - задумчиво обронил Чугунов. - Я уж подумал: к чему это? Полосовали, полосовали из всех видов оружия и вдруг поутихли. Не иначе как что-то замышляют. На всякий случай вот собрал командиров взводов, предупредил, да еще раз обговорили нерешенные вопросы.

Замысел ответной контратаки офицерам роты пришелся по душе. Да это и понятно. Не слишком много оставалось у нас шансов сдержать врага, хотя надеялись на благополучный исход. В нашем распоряжении, кроме яростного желания победить и солдатской смекалки, почти ничего другого для удержания плацдарма не было.

Затем я заглянул к полковым разведчикам, прикрывавшим фланг батальона. Командир взвода Петр Блохин ставил подчиненным задачу на случай отражения атаки противника. Вид у разведчиков был бравый. За спинами немецкие автоматы, из-под ремней торчали вражеские гранаты с длинными ручками, а из сапог - набитые патронами рожки. Картину дополняли ременные чехлы с короткими рукоятками ножей.

- Ну и арсенал! - покачал я головой. - Где только вы его собирали?

- Как где, товарищ капитан! - удивился такой недогадливости младший сержант Слепченко. - Позаимствовали у противника. Бьем врага, так сказать, его же оружием.

- Бьем, товарищ капитан, - улыбнулся старшина. - Порядком уже уложили фрицев.

- Спасибо. На вас я надеюсь как на самого себя.

Достал папиросы, угостил старшину и ребят. Затянувшись дымком, полюбопытствовал:

- А где свое оружие-то?

- В блиндаже, - глазом не моргнув, выпалил Слепченко. - Кончились патроны у ППШ. Пришлось оставить, а этим на время вооружиться. Фрицы утром драпали и бросили несколько автоматов с полным боекомплектом. Мы их приберегли на черный день.

На вопрос о настроении Блохин, улыбаясь, ответил:

- Как всегда, отличное. - И, чуть помедлив, добавил: - Быстрее бы, товарищ капитан, в Лесные Халупы ворваться, расширить плацдарм. Уж больно фашист зверствует на нашем пятачке.

- Возьмем и Лесные Халупы. Пока же пришел поговорить с вами об отражении очередной атаки.

Рассказал разведчикам о принятом решении.

- Ясно, товарищ капитан! - произнес старшина. - Всегда готовы дать по зубам фрицам. Сложа руки сидеть не привыкли!