Нужно было не дать гитлеровцам прийти в себя. Подал команду ускорить движение. Но командиры рот и сами не хотели отрываться от противника. По вспышкам выстрелов , нетрудно было понять, что штурмовые группы и стрелковые цепи, перевалив первую траншею врага, движутся вперед. Аналогичная картина наблюдалась справа и слева. Соседи не отставали.

Немцы попробовали было задержать нас в третьей траншее; дело дошло даже до рукопашной, но нервы у врага не выдержали, и он отступил. Не удалось фашистам зацепиться и за крайние дома Красныстава. Стрелковые роты, блокировав частью сил засевшего в домах противника, вместе со штурмовыми группами продолжали вытеснять немцев с городских улиц.

В полночь Красныстав был полностью освобожден. Этому способствовало то, что артиллеристы надежно подавили цели, разрушили наблюдательные пункты, нарушили связь. Безусловно, сказалось и умение наших командиров, бойцов вести боевые действия в условиях ограниченной видимости. В ходе выполнения задачи осуществлялись обходы и охваты объектов, чего крайне боялись фашисты. Стоило небольшой нашей группе появиться в тылу противника или вклиниться глубоко во фланг, как гитлеровцы начинали отход.

Из подвалов, сараев, убежищ стали появляться люди. Жители вскоре заполнили тротуары, проезжие части улиц. Они обнимали, целовали наших солдат и офицеров. На одном из перекрестков мне встретились накрытые белыми скатертями столы с хлебом, свежими огурцами, зеленым луком, другой нехитрой снедью, кувшинами с вином. Два пожилых поляка и женщина лет пятидесяти в расшитых национальных костюмах настойчиво зазывали проходящих мимо солдат, сержантов и офицеров отведать угощения. На ломаном русском языке то в одном, то в другом месте слышалась наша "Катюша". Город не слал, город ликовал, город праздновал свое освобождение.

После Красныстава был получен приказ преследовать противника. Полк совершал марш в левой колонне дивизии. Батальон был выделен в передовой отряд.

Фашисты откатывались к Висле не только в нашей полосе, но и перед фронтом наступления соседних дивизий. В эти дни газеты и радио приносили радостные вести. 27 июля войска фронта освободили Львов, Перемышль и вышли к реке Сан.

Командование требовало не отрываться от противника, висеть на его плечах, навязывать ему свою волю. "Наша задача скорее выйти к Висле и форсировать ее", - не раз повторял майор Павлюк.

Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение, согласно которому войска 1-го Белорусского и нашего 1-го Украинского фронтов должны были форсировать Вислу от Варшавы до устья реки Вислоки с целью захвата плацдармов для последующего наступления к границам фашистской Германии. Войска ар-мин получили задачу форсировать Вислу и захватить плацдарм в районе Сандомира. Ее мы и выполняли, торопясь выйти к реке.

По мере приближения к Висле задача уточнялась. Вечером 28 июля полк получил приказ к исходу следующих суток выйти к реке и немедленно приступить к ее форсированию. На привале меня догнал помощник начальника штаба полка по разведке старший лейтенант Бородулин.

- Товарищ капитан, командир полка приказал ускорить темп марша, передал Георгий Николаевич. - Маршрут прежний. При подходе к реке сразу приступить к подготовке форсирования и захвату плацдарма на левом берегу.

Батальон оторвался от соседей и теперь двигался в большом лесном массиве. На флангах справа и слева в нашем тылу время от времени слышался гул боя.

На рассвете 29 июля командир головной походной заставы старший лейтенант Николай Чугунов донес: "Вышел на развилку дорог в двух километрах от местечка Юзефув. Разведгруппа доложила: немцев в населенном пункте нет. Продолжаю выполнять задачу". Я вытащил из полевой сумки карту. Пресняков лучом фонарика высветил на ней непривычное для русского языка название. Рядом пролегала извилистая линия - река.

- Что будем делать, Игорь Тарасович? Светает.

- Да, светает, будь оно неладно. Как бы преждевременно шуму не наделать.

- И я об этом. Стоит ли отсюда основные силы вытягивать?

Мы находились в лесу. Кроны деревьев надежно маскировали технику и людей.

- Дальше опушки, Александр Терентьевич, думаю, пока выдвигаться не стоит. Чугунов же с людьми укроется в Юзефуве. На берег Вислы вышлет дозор. Пусть как следует обследует местность, доложит. Потом решим, что и как.

- Пожалуй, верно, - согласился я. - Нужно предупредить Чугунова, чтобы до выяснения обстановки оставался с основными силами в Юзефуве.

- Сейчас пошлю связного.

Мы пробрались к лесной опушке. Рассвет все больше и больше вступал в свои права. В густом орешнике загомонили птицы, со стороны небольшой польской деревеньки отчетливо донеслась разноголосица петушиного крика.

- Ишь ты! - улыбнулся ординарец. - Как в старые добрые времена дома кричат.

- Старик нашелся, - обернулся к нему Елагин. - Лет-то тебе сколько?

- Двадцатый год пошел. Это я, товарищ лейтенант, к слову. Село вспомнил. У нас петухи ух какие голосистые! Заслушаешься на заре.

В лесу запахло дымком. Легким, свежим, от сухих поленьев.

- Никак, наши хозяйственники разворачиваются?

- Так точно, товарищ капитан, - вынырнул из-за моей спины старшина Горобец. - Завтрак готовим.

- Чем потчевать сегодня думаешь, Федос? - спросил у старшины Елагин.

- Картошечкой, товарищ лейтенант. Свежей. Крупа приелась порядком.

- Откуда картошка-то появилась? - насторожился Иван Иванович.

- Проходили через хутор. Попросил у местного жителя. Он разрешил накопать. Говорит, сбежавшего старосты огород.

- Ох, смотри у меня, Федос! Приказ знаешь?

- Честное комсомольское слово, товарищ лейтенант!

- Иван Иванович, - вступился за старшину Пресняков, - я был свидетелем разговора с поляком. Не лукавит.

В это время на поляне появились бойцы в маскхалатах.

- О, разведчики пожаловали! - произнес кто-то из штабного окружения. Никак, Блохин собственной персоной.

Командир остановил группу и, печатая шаг, подошел ко мне. Я узнал старшину Блохина.

- Товарищ капитан, старшина Блохин с группой бойцов в ваше распоряжение прибыл.

- Здравствуй, Петр Яковлевич, - протянул руку командиру взвода полковых разведчиков.

Блохин вырос в полку. Разведчик, старший разведчик, командир отделения, заместитель командира взвода разведки и командир. К моему прибытию в полк на его плечах были старшинские погоны. Вскоре начавшиеся бои, а с ними новые вылазки в тыл врага прибавили старшине новые награды, в том числе орден Красной Звезды. Однако, несмотря на славу, Блохин оставался простым и скромным человеком.

Вот и сейчас на старшину любо-дорого было смотреть - стройный, подтянутый, с перекинутым за спину автоматом, с ножом в аккуратном чехле на поясе.

- Садись, Петр Яковлевич. Начальник штаба о тебе уже справлялся. Говорит: "Куда разведчиков моих подевал?" Я в ответ: "Не игла в сене отыщутся".

- Беспокоится майор Модин, значит.

Мы присели на поваленное дерево. Блохин снял пилотку и аккуратно подоткнул ее под широкий армейский пояс, откинул упавший на лоб вихор непокорных волос, посмотрел на меня. Я у него спросил:

- Знаешь, зачем потребовался?

- В общих чертах, - ответил старшина.

- Тогда слушай. - Я обернулся к находившемуся рядом адъютанту старшему батальона: - Карту, Игорь Тарасович.

Капитан Пресняков подал карту.

- Смотри, Петр Яковлевич, за Вислой ровный участок местности, дальше старая протока, за ней после пологого берега подъем, небольшое поле и хутор Лесные Халупы. Нужно разведать: есть ли противник между Вислой и протокой, а также и дальше.

- Имеете в виду, товарищ капитан, включая и Лесные Халупы? - уточнил Блохин.

- Да. Сейчас на берегу разведдозор от Чугунова. С минуты на минуту первые данные от него должны поступить. Если ничего подозрительного нет, следует осторожненько с берега вести разведку наблюдением. Важно до начала форсирования не спугнуть фрицев. Понял меня?