Перед поездкой на Внешние отмели я на протяжении нескольких месяцев общался с Бреттом Фицджеральдом, директором по развитию бизнеса компании Sands Research. Бретт – большой любитель природы, ему случалось работать с медведями в Монтане. Однажды, услышав о моих попытках найти связь между наукой о воде и нейробиологией, он позвонил мне и спросил, не удастся ли нам реализовать какой-нибудь интересный проект вместе. Я еще не успел ничего ответить, а Бретт уже летел ко мне в Калифорнию. Мы встретились на берегу, недалеко от моего дома, чтобы поговорить о мозге и океане. А вскоре после этого уже я сидел в самолете в Северную Каролину.

И вот сегодня Бретт надел на меня портативный аппарат для ЭЭГ-сканирования – этот прибор способен отслеживать работу человеческого мозга с точностью аппарата фМРТ. Данные, поступающие от электродов, прицепленных к моей необычной купальной шапочке, обрабатываются 256 раз в секунду. Впоследствии, для того чтобы проанализировать, сигнал усиливается, что позволяет исследователю сразу же видеть, какие области мозга активируются. Обычно такие данные используются для изучения реакции покупателей на новые продукты, поступившие в продажу в магазины вроде Walmart[8]. На этот раз 68 электродов, подключенных к шапочке, должны были измерить наименьшую реакцию нейронов в моем мозге при погружении в океан.

Мы первыми решились использовать это оборудование рядом с водой (и даже в воде), поэтому меня немного беспокоил как сам результат эксперимента, так и то, что техника может не работать под водой. Бретт тоже очень волновался, ведь моя шапочка и подключенный к ней аппарат были не из дешевых. В будущем наверняка создадут водонепроницаемый прибор, который можно будет без проблем применять под водой или во время занятий серфингом. Но пока нам оставалось лишь надеяться на то, что после подобного авантюрного тестирования на пропитанном соленой водой пирсе (и в океане) ни оборудование, ни я не потеряем, что называется, товарного вида.

Новейшие технологии только недавно позволили нам проникать в глубины человеческого мозга и – океана. Благодаря техническому прогрессу наши возможности в изучении и понимании человеческого разума значительно расширились, что привело к всплеску новых идей, касающихся восприятия, эмоций, эмпатии, творчества, здоровья, исцеления и взаимоотношений человека с водой. Несколько лет назад я придумал для этой связи (между человеком и водой) название – Голубой разум. Это несколько медитативное состояние, характеризующееся спокойствием, безмятежностью, чувством единения с природой, ощущением счастья и удовлетворенности жизнью в целом. В его основе лежит вода и все, связанное с ней, – от голубого цвета до слов, которыми мы описываем ощущения, возникающие при погружении в водные глубины. Хотя многие из этих мозговых паттернов и установок выявлены только сейчас с помощью современных технологий и благодаря деятельности ученых-новаторов, нейронные связи, создающие их, формировались в человеческом мозге в течение тысячелетий.

В последние годы понятие вовлеченности все глубже проникает в западную культуру. Если раньше подобные практики воспринимались как альтернативное стремление некоторых одиночек к постижению безмятежности Востока, то сегодня уже многие признают пользу подобных состояний. В наши дни достижением сосредоточенности и осознанности, присущих Голубому разуму, занимаются и в аудиториях, и в корпоративных залах заседаний, и на полях сражений, и в кабинетах врачей, концертных залах и на мировых курортах. И преодоление стресса как неотъемлемой части современной напряженной жизни делает этот поиск еще более актуальным.

Потрясающее воздействие воды на человеческий разум вовсе не означает, что им можно заменить все остальные усилия по достижению описанного состояния – вода, скорее, дополняет, усиливает и расширяет ваши старания. Эту книгу не следует рассматривать ни как руководство по медитации, ни как детальный анализ других методик достижения более осознанной жизни. Если использовать «водную» метафору, можно сказать, что она снабжает вас компасом, сноровкой, парусом и картой ветров.

В эпоху, когда жизнь человека полна стрессов, повышенной тревожности, технологий, карьерных проблем и больничных счетов, когда мы все больше отдаляемся от природы, а истинная неприкосновенность частной жизни становится все более редким явлением, бывает чрезвычайно полезно сбросить с себя все это и отключиться. Как писал в своей книге Blue Rooms («Голубые комнаты») американский писатель Джон Джером, «в ритуальном утреннем нырянии, погружении в воду, в этот короткий глубоко личный момент, замечательно ощущение абсолютного уединения. В плавании участвуем только я и вода, больше нет никого и ничего. В миг, когда вода окружает меня со всех сторон, я чувствую себя в блаженном одиночестве». Откройте свой Голубой разум, и ваши порты прибытия станут видимыми.

Чтобы научиться лучше ориентироваться в этих глубинах, за последние несколько лет я собрал весьма разнообразную группу ученых, психологов, естествоиспытателей, педагогов, спортсменов, путешественников, бизнесменов и художников. Мы решили вместе ответить на один очень важный вопрос: что происходит, когда самый сложный орган человеческого тела (мозг) встречается с самой большой частью нашей планеты (водой)?

Как морской биолог я знаком с водой не хуже, чем с сушей. И по-моему, океаны, озера, реки, бассейны и даже фонтаны оказывают на наш разум огромное влияние. Интуитивно мы это понимаем: почему-то же компания Corona выбрала для своей рекламы океанский пляж, а не, скажем, пивные склады. И безусловно, найдутся вполне рациональные объяснения нашей привычки в самые важные моменты жизни ехать к реке, морю или океану. Но почему мы так поступаем?

Глядя с пирса на бескрайний Атлантический океан, я пытаюсь представить себе, как звук и запах воды влияют на мой мозг, подмечаю, какие эмоции она во мне пробуждает. Мне хорошо известно, что у некоторых людей океан вызывает страх и напряженность, но у меня к нему совсем другие чувства – благоговейный трепет и глубокое, всеобъемлющее и восстанавливающее силы ощущение покоя и мира. Делая глубокий вдох, я воображаю, как ныряю и начинаю погружаться в волны, бушующие вокруг пирса, а за мной тянутся черные кабели. И как в момент, когда мои ноги касаются воды, датчики электроэнцефалографа показывают страх и возбуждение. Я представляю себе, как доктор Сэндз внимательно вглядывается в монитор, следя за непрерывно поступающими на его компьютер данными.

Водой наполнен свет, звук, воздух – и мой разум.

Есть в воде нечто такое, что привлекает и очаровывает нас. И неудивительно, ведь это самый вездесущий элемент на Земле. Без него, как и без воздуха, жизнь просто невозможна. Взять хотя бы тот факт, что океанический планктон – источник более чем половины кислорода нашей планеты. На Земле около 535 миллионов кубических километров воды, и 96 процентов ее – соленая. Вода покрывает более 70 процентов поверхности земного шара; 95 процентов морских глубин до сих пор не изучены. С расстояния, удаленного на более полутора миллионов километров, наша планета похожа на маленький шарик. А фотография Земли, сделанная американскими астронавтами из космоса, называется «Синий мрамор». С расстояния в 150 миллионов километров наша планета кажется крошечной бледно-голубой точкой. «Довольно странно было назвать эту планету Землей, если она, безусловно, Океан», – однажды ловко подметил знаменитый английский писатель-футуролог Артур Кларк.

Эта простенькая метафора – синий мрамор – служит нам напоминанием о том, что наша планета преимущественно водная. «Вода есть sine qua non, то есть непременное условие существования жизни на Земле, и, судя по всему, во всей Вселенной. Таким образом, вполне оправданно, что NASA в своем извечном стремлении найти жизнь во Вселенной следует стратегии «ищите воду». Линн Ротшильд, астробиолог из Исследовательского центра Эймса, отделения NASA, расположенного в Маунтин-Вью в Калифорнии, говорит: «Возможно, это и не единственная жидкая среда, в которой может возникать и поддерживаться жизнь, но ее изобилие во Вселенной дает ей фору перед альтернативами. Вода остается жидкой в широком диапазоне температур, а в твердом состоянии не тонет, поэтому водоемы покрываются льдом. И она нужна нам, людям».